По традиции встретив Новый год дома с мамой, вечером первого дня года мы уезжали из Тулы. Впервые за последние пять лет мы вновь решились на зимнее путешествие. Пока ещё не слишком сильный мороз щипал наши щёки на перроне в ожидании поезда. Немного ожидания, и мы впрыгнули в наш вагон номер один. Мы уезжали от нашей любовно украшенной ёлочки — в морозный Питер. И надеялись, что он подарит нам море новогодней красоты…
А утром за окнами плыли сказочные пейзажи — скованный морозом лес, роскошные сугробы, ёлки в густом снежном убранстве. Сияла розовая полоса на синем небе, и первые перламутровые нотки восхода окрасили заиндевелый мир в волшебные, прекрасные цвета. И Лена, приоткрыв глаза, не сумела уже оторваться от созерцания этой красоты, сожалея о том, что фотоаппарат спрятан в чемодан под полкой. Впрочем, эту проблему Андрей быстро решил… Проплывали мимо дымчатые перелески. Обледенелые, белоснежные, в горизонтальных морозных декорах, конструкции у железнодорожных путей просияли среди этого приглушённо-белого мира алыми глазками огоньков… И домики, возникшие в оправе морозных деревьев, были словно яркие игрушки, и на одном из них, нарядно-синем, с двумя ярусами двускатной крыши, светились по линиям крыш светлячки голубовато-белых гирлянд…
Мы созерцали, как пробиваются сквозь нежный перламутр первые лучики солнца, и заснеженные ветви вспыхивают ярким, неправдоподобно коралловым… И висела в синеве над розовой рассветной полосой светлая луна, а на верхушке покрытого снегом дерева чернело что-то огромное и нахохленное, и мы глядели, гадая: неужели птица? И чёрный комок вдруг снялся с места, распластал крылья, и оказался большим вороном…
Солнце поднималось, кораллово-розовый свет на ветвях делался понемногу оранжевым, а небо сбросило свой сине-розовый наряд, засияло яркой, почти с прозеленью, лазурью… И в окнах напротив по крышам домиков расплывались ослепительные пятна солнечного света, и вспыхивало снежное убранство ветвей, заставляя глядевших в окна восторженно ахать…
Наш поезд ехал сквозь разгоравшееся утро, и возникали за окнами город, столбы густых розовых дымов, нарядные здания… В Санкт-Петербурге минус 27 градусов — возвестил интернет. И мы принялись нанизывать на себя одежду, слой за слоем, словно капустные листья…
Мы шли пешком с обледеневшего Московского вокзала, по Питерским улицам — таким знакомым, с удивительно красивыми зданиями, которые Андрей сразу принялся фотографировать. Просто так — на память.
Ёлки, гирлянды хвойных ветвей над дверями — в бусах, шарах, огоньках…
Величавые имперские здания и неожиданные в этих дворах стеклянные новостройки погружались понемногу в пасмурность. Солнце баловало мир недолго. Но мы не слишком расстраивались. В зимней пасмурности есть своя прелесть. К тому же мы предвкушали вечерние огни новогоднего города. И, отдав по пути дань уважения Виктору Цою, огромный портрет которого мы зашли посмотреть по пути к гостинице — заселились в наше новое гнёздышко.
Мы поселились в миниотеле на углу улиц Маяковского и Жуковского, в доме, запомнившимся с прошлого приезда наличием бара «Ливерпуль» с портретом Битлов в окне.
В коридоре мы обнаружили микроволновку, а в номере персональный электрочайник и посуду. Прекрасно, большего и не надо! Мигала гирляндами ёлочка в прихожей, со стен улыбались портреты киношных звёзд. Хостел оказался щедро залит густым теплом. Что ж, при наступивших морозах это было весьма кстати!
Наскоро пообедав картошкой из банок, ветчиной и новогодним винегретом, мы рванули в морозный Питер! Вывалились во двор, разве что не окутанные паром! И, подстёгиваемые пока ещё только начинавшим покусывать щёки морозом, быстренько добежали до музея под названием «Особняк-Небылица», не переставая при этом «щёлкать» примечательные детали на старых зданиях.
У порога, под балконом, увитым корнями и мхом, змеилась впечатляющая очередь. С балкона на ожидающих щерился когтистый дракон. Там, внутри, таились сказочные залы и фантастические интерьеры. Но ждать на морозе — то ещё удовольствие! Услышав от стоящих в первых рядах, что те ожидают уже час, мы махнули на «Небылицу» рукой, да и двинулись себе дальше! Даже не сфотографировав удивительный фасад вблизи.
Совсем рядом, на Литейном, нас заворожил роскошный дом с колоннами, пилястрами, скульптурами, барельефами и гербами на фасаде, с дверями в стиле модерн — дворец да и только! И неспроста мы всё оглядывались на него, не желая отрываться от разглядывания этой красоты! Чудо-здание, как мы потом узнали, оказалось особняком Зинаиды Юсуповой — бабушкой знаменитого историей с Распутиным Феликса Юсупова. За этим некогда почти белым, впитавшим за полтора столетия городскую копоть и посеревшими каменным фасадом и впрямь скрывался от наших глаз настоящий дворец!
Позже мы увидели фотографии всего этого великолепия. Даже то, что осталось в понёсшем непоправимый урон здании, поражает! Ныне здесь расположилось общество «Знание». А когда-то, в 1849 году, Зинаида Юсупова, овдовев в 40 лет, сделалась самой богатой женщиной Российской Империи. И, оставив сыну дворец на Мойке, объявила открытый конкурс на архитектурный проект нового дома. И Людвиг Бонштедт, архитектор, академик и профессор Императорской Академии художеств, создал по её заказу шедевр. Дворец с достойными царей, великолепными интерьерами, с постоянно цветущим трёхъярусным садом, был к тому же украшен ценнейшими произведениями искусства. Да в нынешнем виде частичной разрухи, дворец на фотографиях произвёл на нас впечатление, заставившее пожалеть об упущенной возможности его посетить… Впрочем, таких поводов для сожаления по приезде домой у нас накопилось в избытке — о многом мы не знали до поездки, да многого за пять дней и не успеть.
Пока же мы направились к ближайшему из намеченных к посещению музеев — к Михайловскому замку…
Питер был красив в морозной пасмурности! Мы любовались неповторяющимися фасадами, пышными новогодними украшениями, белым полотнищем льда под мостом через Фонтанку к цирку. А над домами висело сизое небо, кокетливо окаймлённое понизу жёлтой сияющей полосой…
Но сегодня явно был не наш день в плане музейной программы! Михайловский замок оказался закрыт, и интернет «обрадовал», что вторник — выходной день в Русском музее и всех его филиалах! Почему-то дома, когда составляли программу, сложилось впечатление, что выходной у всех в понедельник, и такого подвоха мы не ожидали.
Что ж! Неподалёку есть ещё одна из запланированных достопримечательностей.
Мы обошли замок, перешли обратно Фонтанку к Пантелеймоновской церкви, прошли мимо запертых дверей Музея прикладного искусства художественно-промышленной академии имени А.Л.Штиглица (недоступного, к сожалению, на праздники) и так, с любопытством рассматривая разноликие дома и забегая в магазины погреться, вернулись к Литейному проспекту.
Мороз усиливался, в воздухе начинала ткаться морозная дымка. В перспективе улицы Пестеля нам явился Спасо-Преображенский собор.
Огоньки на его воротах мерцали синим, добавляя торжественному пейзажу детского ожидания чуда…
Спасо-Преображенский собор строился как полковой храм по приказу императрицы Елизаветы Петровны — в благодарность гвардейцам Преображенского полка, которые помогли ей взойти на престол. При Павле I Спасо-Преображенский собой сделался собором всей гвардии. После революции множество икон и регалий из собора были утрачены. Двенадцать пушек Преображенского полка, стоявших вокруг собора, ныне находятся в Артиллерийском музее. Часть знамён хранится в Эрмитаже. Сохранилась уникальная ограда, изготовленная из стволов пушек турецких крепостей — трофеев войны 1828–1829 гг. Орудия повёрнуты жерлами вниз и скреплены цепями — как символ того, что больше они никогда не будут стрелять. На поверженных пушках восседают царские двуглавые орлы, снятые в 1920—1940-х годах, но ныне восстановленные.
Внутреннее убранство храма в стиле позднего классицизма во многом сохранилось в первозданном виде. Мы бродили меж огней, фресок и икон, три из которых — чудотворные — собирали к себе особенно много людей. Это икона Божией Матери «Всех скорбящих Радость» и образ Спаса Нерукотворного, подаренный Петру I его матерью и сопровождавшего его всю жизнь.
У образа с изображением Николая Чудотворца мы тоже задержались надолго, выпили рядом Святой воды… Иконы завораживали, и сделалось немного жаль, что в церковной лавке на их изображениях вместо благородных окладов сверкала излишне яркая фольга… Мы выбрали для своего дома икону «Всех скорбящих Радость». И ещё раз прошли по Храму — от образа к образу.
До нашей цели — Анненкирхе — осталось пройти пару шагов. Лютеранская церковь святой Анны была заложена в 1775 году по проекту архитектора Юрия Фельтена, спроектировавшего Дворцовую площадь, решётку Летнего сада, Малый и Большой Эрмитаж, интерьеры Зимнего дворца. Кирха была построена для работавших в Петербурге немцев-лютеран. Её посещали Карл Фаберже, Петр Лесгафт, здесь венчался Карл Брюллов. К началу XX века количество прихожан кирхи составляло порядка 12000 человек…
В 1935 году кирха была закрыта. В последующие годы здесь размещались кинотеатр «Спартак», рок-клуб, тут располагались столовая и буфет, проходили дискотеки. В 2002 году судебным решением кирха была передана Петербургской лютеранской общине. Однако вскоре случился сильный пожар, сильно повредивший здание.
После ремонта фасада, фундамента, крыши и подвала в кирху въехал приход евангелическо-лютеранской церкви Ингрии. И вскоре наряду со службами тут стали проходить мероприятия для широкой аудитории — лекции, концерты, выставки.
Увидев в интернете фотографии Анненкирхе, мы впечатлились необычностью этого пространства и внесли его в список наших новогодних целей. На вечерние концерты все билеты были уже распроданы, но к Рождеству прихожане подготовили впечатляющую выставку.
Рождественская выставка оказалась платной, но мы ничуть не пожалели о том, что потратили деньги на билеты! Атмосферность места с лихвой оправдала все ожидания.
Интерьеры сгоревшей и частично восстановленной кирхи, декорированные и подсвеченные в полумраке, сияющие лилии на изгибах лестницы, сосновые лапы, гроздья то ли сосулек, то ли мхов, картины на стенах, мозаичный крест, ёлка и Вифлеемская звезда, сияющая из-под сводов — словно навершие соткавшейся из самих небес перевёрнутой ели…
Экскурсовод — молодая прихожанка кирхи — рассказывала о Рождестве, заменённом в нашей стране после революции на празднование Нового года, об истории Марии и Иосифа, о Благовещении, о путешествии в Вифлеем, о вертепе и о Вифлеемской звезде, возвестившей о рождении Спасителя…
Мы следом за экскурсоводом прошли через пальмовый лес и ночную пустыню к замкнутому пространству с соломой на полу и яслями с хлебом посередине. На краях огромного тернового венца над яслями были закреплены и кружились действующие лица Библейской истории. В приглушённом свете лица гостей кирхи, внимавших рассказу, наводили на фантазии о создании картин — так меняла вид случайных посетителей атмосфера этого вечера в стенах старой церкви…
По узкой винтовой лестнице, наполненной сиянием путеводных звёзд, мы с караваном восточных мудрецов (инсталляция «Поклонение волхвов») поднялись на верхнюю галерею кирхи.
Наверху мы дослушали рассказ о земном пути Спасителя. За спиной нашего экскурсовода светилась в стене арка, изображавшая пещеру с отваленным от входа камнем. Опустевшее захоронение, в котором больше не было погребённого тела. А вокруг, по периметру этажа, тёплые лучи подсветки выхватывали из темноты картины.
И мы бродили в полумраке зала, разглядывая Рождественскую живопись.
Заглянули в действующий зал кирхи, полюбовались затейливыми деталями интерьера, где из-за завесы синего света глядели с картин на стенах те, историю о ком мы только что слышали…
Предупреждённые о том, что до закрытия кирхи осталось совсем немного времени, мы спустились по сияющей каскадами огней и гирлянд лестнице к выходу...
На улице уже настала темнота, и красиво светился Рождественский вертеп под Вифлеемской звездой на фасаде кирхи.
И мы пошли в полный мороза и огней вечер... Питер сиял бессчётными Вифлеемскими звёздами — белыми и жёлтыми, со множеством острых лучей. Это было очень красиво!
И мы, студя руки, пытались сфотографировать праздничную иллюминацию по пути к рождественской ярмарке на Манежной площади.
Мы нырнули в центр народных гуляний, обошли все ларьки с сувенирами, поглазели на большую ёлку, на усыпанные звёздами и шарами деревья, отчаянно не хотевшие получаться на фотографиях.
Чтобы согреться купили горячий глинтвейн с вкусной колбасой, и заглотили всё это, приплясывая от мороза и не снимая перчаток.
По нарядной Малой Садовой с сияющей аркой в небесах шли к сверкающему иллюминацией фонтану, и опять совали носы в бессчётные ряды ларьков — купили фигурки из гжели: тигрёнка, и птичку, и дракончика.
Зеледенев, вломились в сувенирный магазинчик на Невском, накупили открыток, магнитиков и ёлочных украшений (каждый третий сувенир — в подарок!).
В Пассаже, ярком и сверкающем, среди множества самых разных и распрекрасных ёлок, мы любовались рядами новогодних игрушек. И Лена купила потрясающей красоты кулон из пейзажного агата.
Вернувшись через «Спар» на Невский, попытались сфотографировать красивые огни Гостинного двора и башни Государственной думы. Снова замёрзнув, нырнули погреться, а заодно и поужинать в «Столовую № 1».
Отогревшись, решились ещё немного погулять, сделав красивый крюк через Екатерининский сквер мимо Александринского театра по улице Росси к мосту Ломоносова.
Мост сиял гирляндами и фонарями — и был так прекрасен в этот морозный вечер, над скованной льдом Фонтанкой, что просто невозможно было уйти, не налюбовавшись им со всех сторон!
Через «Пять углов» дошли площади у Владимирского собора, где снова восхищённо фоткали, вновь замерзая, дивной красоты ель — всю в Вифлеемских звёздах…
Когда батарейки окончательно замёрзли во всех камерах и в телефоне, мы поспешили в уже близкий наш жаркий хостел — отогреваться и пить горячий кофе!
2 января 2024 г.
