— Ну что, опять зарплату задерживают? Надоело одалживать. Как нищета казанская, ей Богу... - мать недовольно скривила губы, всем своим грузным телом повернувшись к дочери.
— Да, мам. Опять. От меня ничего не зависит.
— А я говорила тебе восемь лет назад: поступай, Наташка, в медицинский. Сейчас бы в городе жила, и при деньгах, и при деле. И если что, кому укольчик, кому капельницу - денежное место! Но ты ж разве слушаешь... Бестолковщина... - она с досадой махнула на взрослую дочь рукой.
Наталья лишь молча кивнула, не поднимая на мать глаз.
— Ладно, дадут же когда-то... А может и премию еще добавят, хотя от твоей почты дождешься, как же... А то моей пенсии даже оплатить электричество не хватит, а мне таблеток вон доктор опять прописал уйму. Где только денег брать...
— Ты не переживай, мам. Я, если что, на подработку к соседям схожу. Бабе Вере с огородом помочь нужно, тетя Лена к детям на неделю уезжает, ключ мне хотела оставить…
— Ты с ними только много не болтай! — строго сказала Анна Витальевна. — А то начнется: где кавалер, почему не замужем… Помалкивай, а то уж все больно любопытные развелись. Да умные...
Наташа наконец-то собралась и вышла на улицу, оставив позади себя мать, которая все никак не могла успокоиться, а ворчала и ворчала... И было из-за чего. Наташе двадцать семь, не замужем, детей нет. По деревне уже ходили слухи, мол, родовое проклятье на их семье видать. Венец безбрачия. А женщины с работы на почте, которых уже давно «окольцевали», любили лезть с советами: «Фиг с ним, с мужиком, ребеночка бы тебе… Часики-то тикают...»
По дороге ее конечно же обдало из лужи, в которую попало колесо мимо проезжающей машины. Хорошо так окатило, с головы до ног. Она посмотрела на свою мокрую одежду, вспомнила про вечно бухтевшую мать, про низкую зарплату, которую к тому же постоянно задерживают и неожиданно для себя расплакалась навзрыд...
— Девушка, с вами все в порядке? - спросил мужской голос откуда -то сверху с явным беспокойством.
От удивления и неожиданности, Наташа вздрогнула и подняла голову вверх. Ее на мгновение ослепило яркое солнышко, после чего она смогла разглядеть владельца голоса. Им оказался темноволосый мужчина чуть за тридцать. У него были ямочки на щеках и карие глаза. Очень яркие и, несмотря на ситуацию, немного смешливые. Наташа так и застыла, бесцеремонно разглядывая мужчину.
— Ой, напугал вас, наверное. Извините. Просто услышал плач и подумал…
— Все нормально… — Наташа быстро провела рукавом кофты по щекам, вытирая следы от слез, но сделала только хуже, размазав мокрой одеждой тушь...
— И все-таки непозволительно, чтобы такая красивая девушка плакала в столь раннее время… Можно вас проводить? Чтобы случаем никто не обидел по дороге… И возьмите пожалуйста салфетки. - он протянул ей упаковку.
Наташа молча кивнула и взяла салфетки, не поднимая на мужчину глаз. Хотя ей хотелось наоборот. Ей очень хотелось запомнить как можно больше черт в его лице, но это ведь ужасно неприлично. Мама всегда говорила, что женщина до последнего должна скрывать свою заинтересованность, иначе этим может оттолкнуть мужчину! Она должна быть гордой и неприступной, как скала. Мама ведь плохого не посоветует, верно?..
— Меня, кстати, Илья зовут. Я тут недавно на работу приехал. А вас…
— Наталья Ивановна.
— Приятно познакомиться! — улыбнулся мужчина и протянул ей руку, как бы предлагая за нее взяться. — Я так понимаю, нам по этой дорожке, просто вы уже на нее начали сворачивать… А там слякоть после вчерашнего дождя, да и держитесь вы как-то неуверенно… Давайте я поддержу вас, а то не дай Бог...
— Спасибо вам за ваше беспокойство. - сказала Наташа и взяла таки мужчину под руку.
— Да что вы! Какое беспокойство. Разве вы можете доставить беспокойство. - он посмотрела на нее и улыбнулся. По доброму, открыто и без насмешки.
А Наташей вдруг овладело странное чувство. Как будто это уже когда-то было. И она очень хорошо знает этого мужчину, который был так добр к ней, в отличии матери, родственников и коллег… Разве могло что-то пойти не так? Она еще крепче ухватилась за его руку и зашагала вперед.
В здании отделения почты их дорожки разошлись. Илья улыбнулся ей и скорым шагом поднялся на второй этаж, а Наташа поспешила на свое рабочее место.
— Ого, ты сегодня впервые опоздала! — подметила одна из работниц, подкрашивающая пухлые губки, глядя в маленькое зеркальце. — Хорошо, что наш новый босс тоже опаздывает…
— Новый босс? И зачем же он приехал в эту глухомань? Непонятно. — сказала Наташа, раскладывая вещи.
— Кто же его знает… Может, захотел отдохнуть от городской жизни.
— Точно, их, «деловых» мужиков не поймешь. То ли дело мой Сашка: простой и понятный, как двери. Главное, бутылку от него подальше спрятать… — добавила еще одна работница, сидящая в самом углу.
— Добрый день, дамы!
И вновь Наташа вздрогнула от неожиданного мужского голоса, эхом разнесшегося по пустой комнате. Но когда она подняла глаза на источник звука, то потеряла дар речи: перед ней стоял тот самый Илья, сопроводивший ее до работы пару минут назад. Заметив удивление на лице Наташи, Илья чуть заметно кивнул ей и перешел к обсуждению рабочих вопросов.
С этого дня жизнь Наташи кардинально изменилось. Теперь ей было наплевать на издевки матери, летящие в ее сторону каждое утро. Она вставала на час раньше, чтобы умыться лавандовым мылом, накраситься и подобрать наряд. Анна Витальевна тоже заметила изменения в поведении дочери, не забывая правда, подметить, как криво та красит губы и как же ее к глазам не подходит бирюзовый браслет на правой руке…
Илья постепенно открывался перед Наташей, как и она перед ним. Все это было похоже на сказку: богатый принц наконец-то приехал забрать из лап коварной мачехи (пусть и родной) свою Золушку! Они гуляли, обсуждали книги, спорили, кто сделает больше «блинчиков» на водяной глади…
Через два месяца Илья рассказал, почему решил приехать в деревню. На самом деле он уже давно мечтал это сделать, но только вдвоем. Мужчина потерял жену три года назад, и все это время чувствовал себя не в своей тарелке, продолжая суетливую городскую жизнь. И теперь, когда он наконец-то исполнил их общую мечту, он чувствует себя спокойно… А благодаря мягкой, смиренной Наташе чувствует себя еще и не одиноко.
Вскоре после этого разговора Наташа и Илья впервые поцеловались. Продолжение не заставило себя ждать, и она стала оставаться у него. Все чаще и чаще. Матери она отчаянно врала, что устроилась еще на одну подработку, а та лишних вопросов не задавала: лишь бы деньги в доме были.
Обычно Наташа красилась на работе, переодевалась там же в туалете, чтобы не спровоцировать маму на разговор о внешнем виде. Но именно в этот вечер она прибежала домой слишком поздно: пришлось очень долго обслуживать бабулю, которой хотелось, скорее, поговорить, нежели отправить бандероль.
— Ты куда это намылилась на ночь глядя? — Анна Витальевна, лежа на спине, чуть приподнявшись на локтях, пытаясь рассмотреть в потемках дочку.
— В кино пойду, в дом культуры, — спокойно ответила Наташа, подбирая перед зеркалом подходящие к платью серьги.
— С ума сошла что ли, такое в кино надевать! Лет-то тебе сколько, что ты выше колен юбку натянула, а? Что люди скажут?
— Мам, мне премию дали. Могу я хоть немного на себя потратить то, что сама и заработала?
— Ты еще столько не заработала, чтобы на всякую глупость деньгами разбрасываться! И не перечь матери! Да и вообще, ты в этом платье похожа на…
— Закрой рот! — неожиданно для себя громко сказала Наташа, повернувшись в сторону матери. — У всех родители как родители, одна ты меня ненавидишь! - она сказал и вдруг поняла, что больше не боится. Не боится перечить матери, не боится отстаивать себя, не боится ничего!
— Ты что о себе возомнила?! — завопила Анна Витальевна. — Не забыла кто перед тобой? И на чьей шее сидишь, а? А ну-ка переоделась живо и извинилась перед матерью! Неблагодарная!
— Да если бы не ты, я бы уже давно в городе нормальной жизнью жила! «Дочка, мне плохо! Доченька, я умираю! Наташенька, останься со мной, не уезжай…» — забыла, о чем говорила мне, когда я по баллам на бюджетное место прошла?
— Если бы хотела, уехала… Кто хотел уехал давно! И вообще, кому ты там нужна, бестолковщина!
— Уедешь тут, когда мать родная не пускает. Видеть тебя не хочу! Всю жизнь мне испоганила!
С этими словами и под крики матери Наташа выбежала из дома. Не заметила, как добралась до дома культуры и, не дожидаясь Илью, устроилась на своем месте в кино. Но вот прошло уже десять, пятнадцать, двадцать минут… В груди у нее появилось странное беспокойство. Она набрала его телефон, но в ответ услышала только гудки. Дыхание участилось, руки стали влажными, а сердце затрепыхалось, словно канарейка в клетке…
— Наташа, милая, все хорошо? Извини, я опоздал…
Мужчина мягко приобнял женщину и сел на кресло рядом. Увидев его, Наташа чуть не разрыдалась.
— Да-да, — чуть дрожащим голосом сказала она. — Ты только не опаздывай больше, пожалуйста… Я так боялась, что ты больше не придешь...
...Через неделю Наташа переехала к Илье. Первое время она продолжала приходить к матери, чтобы ухаживать за огородом и приносить продукты, но женщина игнорировала дочь. Демонстративно отворачивалась и бубнела что-то себе под нос. Наташа на это только улыбалась.
А однажды Наташа пришла с очень загадочным лицом. Она ничего не принесла, а просто села на кровать напротив Анны Витальевны.
-Мама, а ты скоро станешь бабушкой... - Наташа смотрела на мать и глаза ее смеялись. - А еще мы с Ильей подали заявление в ЗАГС. Как тебе новости?
-Что? Я бабушкой... А как это? О Господи, ты тяжелая что-ли? Мама дорогая, вот позор, вот позор-то... В ЗАГС она собралась... Гляди, как же, женится он на тебе... Бросит с приплодом! Люди добрые, что твориться -то... Бабушкой я стану! Обрадовала она меня! А огород как, а продукты кто мне теперь принесет, а? У меня вон ноги совсем больные. А она " бабушкой станешь" Тьфу, бестолковщина как была, так и осталась... Да кому ты нужна такая!
Наташа встала и решительно направилась к двери. И именно в этот момент она почувствовала чувство свободы. Именно сейчас. Даже не тогда, когда ушла из дома и стала жить с Ильей, а именно сегодня. Наверное потому, что она поняла, что мать не изменить. А она должна идти дальше и жить свою, собственную жизнь, а не ту, которую придумала ей мать. И ей стало так хорошо на душе, так спокойно. Она положила руку на живот, где почувствовала толчок и улыбнулась. Своего ребенка она воспитает по другому. И для начала она его просто будет любить...
