"Максим, по голосу девушки и ее взгляду сразу понял, что она не настроена его прощать и принимать подарки и цветы, и, кивнув головой, ответил:
- Да. Я Максим Лебедев. А еще я твой друг Максим.
- Друг?
Женя улыбнулась, но улыбка ее была грустной:
- В моем понятии друг – это человек, который честен с тобой, открыт, которому можно доверять. Ты же, Максим Лебедев, зачем-то играл роль, выдавая себя совсем за другого человека. Тот Максим, которого я считала своим другом приходил ко мне пешком, и приносил не шикарные букеты и огромные коробки с бантами, а огурцы, консервы, грелки цыплятам…"
Максим посмотрел на Злату таким взглядом, от которого могли бы загореться волосы на ее голове, но, поздно: они у нее уже белоснежные и совершенно равнодушные ко всем смертоносным воздействиям.
- Стыдно тебе, говоришь?
Максим, с огромным трудом, контролировал сейчас силу своего голоса, понимая, что кричать на всех этих людей (самых родных его людей, и людей, только мечтающих с ним породниться) бесполезно.
- Да стыдно.
Ответила Злата и постаралась выдержать взгляд Максима, хоть ей и очень хотелось трусливо опустить глаза в этот момент.
Максим удивленно приподнял брови и улыбнулся Злате холодной, снисходительной улыбкой, а затем произнес, отвернув от нее свое лицо, и посмотрев теперь на родителей девушки, а затем и на своих:
- Ладно. Тогда я сам расскажу – мне то не стыдно!
В этот момент, казалось, все в комнате превратились в статуи с ошарашенными лицами, и перестали даже моргать, следя за развивающимися событиями на их глазах.
- И вот что я вам скажу, дорогие папы и мамы: как бы вам не хотелось - нет у меня причины быть должным и обязанным жениться по вашей указке. После ночи в одном номере, в котором мы со Златой оказались вместе благодаря вашим стараниям и желаниям, между нами НИЧЕГО не произошло из того, после чего я стал бы «должен и обязан браком» ЗЛАТЕ. Я говорил не раз это своим родителям, и теперь скажу и вам…
Максим перевел взгляд на отца и маму девушки:
– Я НЕ БУДУ делать предложения Злате. Вы, конечно же, спросите: почему? А я вам всем отвечу: потому, что я просто НЕ ЛЮБЛЮ ВАШУ ДОЧЬ ЗЛАТУ так, как должен был бы любить, если бы решил связать с ней свою жизнь. И она, кстати, ТОЖЕ меня не любит.
И если раньше всегда я относился к Злате, как к младшей сестре, или как к маленькой подружке, которая выросла у меня на глазах, то с этой минуты даже этих чувств к Злате у меня не осталось….
После этих слов Максим перевел свой взгляд с родителей на притихшую Злату и продолжил говорить, теперь уже только для нее предназначенные слова:
-…так как я НИКОГДА не прощу ей ТАКОЙ…
- Максим! Не смей!
Голос Максима Сергеевича, похожий на рык, громкий и резкий, раздался в комнате.
- …подлой, ложной, бесстыжей… «СТЫДЛИВОСТИ».
Закончил Максим свое предложение, а затем, отведя взгляд от ее карих глаз, уже наполненных слезами обиды, посмотрел на своего отца и добавил спокойным голосом, не позволяющим усомниться в серьезности его слов:
- А тебе, отец, так хочется меня срочно и обязательно оженить, что ты решил поставить под угрозу наши с тобой добрые отношения, как отца и сына? Ты решил, что эта связь между нами, основанная на доверии, любви и уважении всего лишь разменная монета? Мелочь? Ерунда? Ею можно легко поступиться, чтобы свершились твои тщеславные планы?
Максим улыбнулся отцу ярко и широко, продемонстрировав свои крепкие, белые зубы, но взгляд его оставался огненным и обиженным:
- Что ж, папа, ты сделал свой выбор. А я свой. Теперь между нами все предельно ясно.
И добавил, обведя всех присутствующих взглядом:
- Извините, что нарушил ВАШИ планы на МОЮ жизнь, но вам придется… с этим смириться.
- МАКСИМ!
Максим Сергеевич, угрожающе «прорычав» имя сына, резко встал на ноги, поднявшись из-за стола, опустил, со стуком, свою рюмку, расплескав на скатерть ее содержимое, и произнес:
- Остынь! Хватит! Сядь за стол сейчас же! Нам всем надо спокойно поговорить.
Но Максим, продолжая смотреть на отца выразительным взглядом, сделал один шаг назад, затем второй, и со словами:
- Мне не о чем с вами разговаривать. Извините, меня ждут.
покинул дом родителей Златы.
****
После ухода Максима в комнате повисла гнетущая тишина.
Первым нарушил ее отец девушки, со злостью в голосе обратившись к родной дочери, что все так и продолжала стоять на том же месте, в безмолвии, с красным, от переживаемых эмоций лицом и влажными от слез глазами:
- Иди в свою комнату, дочь.
Злата, после приказа отца, развернулась круто, и выбежала из гостиной. После ее ухода хозяин дома, посмотрев колючим и крайне разочарованным взглядом на своего друга детства, произнес:
- Все. На этом конец нашей дружбе, "сват". Такого отношения к нам с женой, и нашей дочери я твоему сыну никогда не прощу. Все наши договоренности аннулируются.
****
Утро этого же дня.
У Жени сегодня выходной. Она проснулась, по привычке, в пять часов утра, но решила так рано не вставать. Еще раз уснуть у нее не получилось, и девушка еще целый час провела в постели, ворочаясь с бока на бок, вновь и вновь прокручивая в мыслях последнюю встречу с Максимом.
Женя вспоминала улыбку парня и данное им обещание прийти к ней на День рождения. Он тогда сказал, что никаких планов у него нет на этот день, и он обязательно придет.
Что же могло ему помешать?
Почему он так и не пришел?
Женя, так и не найдя на эти вопросы ответов, встала в это утро с грустным настроением (у нее и вчера оно было таким же), и чтобы отвлечься от тяжелых и не веселых мыслей решила нагрузить себя сегодня домашними делами так, чтобы думать и расстраиваться ей было просто некогда.
***
После завтрака, вместе с мамой, Женя два часа занималась наведением чистоты у поросят в свинарке, затем вывезла тачкой навоз на кучу в конце огорода. Следующим ее делом было замена москитных сеток на окнах в доме (Женя попросила маму, и она купила все необходимое для этого - и сетку, и тонкие реечки, и маленькие гвоздики).
Закончив с окнами, девушка помогла маме приготовить борщ на обед, и уже ближе к пяти часам вечера (после небольшого отдыха в доме в самые жаркие дневные часы), завязав узлом на затылке волосы, облачившись в широкие шорты цвета армейской военной формы и старенькую футболку серого цвета, Женя вышла за двор, протянув за собою шланг от водяной колонки, и захватив чистые тряпки. Ее последнее, запланированное на сегодня дело – это помывка машины.
****
Женя, сидя на корточках, отмывала тряпкой и струей воды из шланга диски на колесах машины, когда услышала шум подъезжающего автомобиля.
Подняв голову, девушка вытянула шею, чтобы рассмотреть: к кому из соседей приехали гости в этот все еще жаркий, летний вечер, и, с удивлением, обнаружила, что незнакомая машина, большая и красивая, остановилась прямо за чистенькой (Женя уже заканчивает наводить чистоту-красоту) машиной ее мамы.
Вода из шланга так и продолжала литься на колесо, и Женя терла диск уже машинально, когда увидела, как из этой серебристой машины вышел…
Максим.
Не говоря пока ни слова, он открыл заднюю дверь своего (?) автомобиля и…в его руках появился огромный букет оранжевых гладиолусов, а за ним и большая белоснежная коробка, перевязанная розовым бантом.
Женя во все глаза смотрела на Максима, сегодня такого нарядного, одетого в белую рубашку и темные джинсы, и тоже молчала.
И вот, остановившись всего в паре шагов от нее, Максим произнес, улыбаясь тепло и ласково:
- Здравствуй Женя. С Днем рождения тебя.
Женя, медленно выпрямившись, и положив шланг и тряпку на землю возле колеса машины, ответила, продолжая внимательно разглядывать такого нового Максима:
- Ты опоздал. Мой день рождения был вчера.
Максим кивнул головой:
- Я знаю. Я виноват перед тобой, Женя. Если бы я мог хоть что-то вчера изменить, и оказаться не так далеко от Привольного, я бы ни за что не обидел тебя, нарушив свое слово. Но так получилось, что я смог прийти к тебе только сейчас, по независящим от меня обстоятельствам, и готов искупить свою вину любым наказанием, лишь бы ты простила меня и не смотрела так строго.
Женя, в ответ на эти слова и извинения Максима, продолжала смотреть на него долгим, глубоким взглядом, и, уже сделав выводы для себя, спросила:
- Так это правда? Ты и есть тот самый Лебедь-младший? Хозяин садов?
Максим, по голосу девушки и ее взгляду сразу понял, что она не настроена быстро его прощать и принимать подарки и цветы, и, кивнув головой, ответил:
- Да. Я Максим Лебедев. А еще я твой друг Максим.
- Друг?
Женя улыбнулась, но улыбка ее была грустной:
- В моем понятии друг – это человек, который честен с тобой, открыт, которому можно доверять. Ты же, Максим Лебедев, зачем-то играл роль, выдавая себя совсем за другого человека. Тот Максим, которого я считала своим другом приходил ко мне пешком, и приносил не шикарные букеты и огромные коробки с бантами, а огурцы, консервы, грелки цыплятам…
Максим, зажмурив глаза, как от боли, вновь открыл их и произнес, чувствуя, как вина обжигает его изнутри:
- Женя. Все так, но не так. Я не обманывал тебя, и не выдавал себя за другого человека. Я всего лишь…не договаривал. И у меня были на это причины.
- Да? И какие же это такие причины?
Максим, так и продолжая держать все свои дары в руках, произнес, стараясь подобрать нужные слова:
- Причина одна - я хотел тебе понравиться. Хотел, чтобы ты узнала меня таким, какой я есть на самом деле. Да, я не беден. Да, я хозяин садов. Это все правда. Но и тот Максим, которого знаешь ты – это тоже правда. Он – это я. И вел я себя так, потому что хотел, чтобы ты полюбила меня, не зная о моих родителях и бизнесе. Полюбила так же сильно и просто, как и я полюбил тебя.
Женя еще шире распахнула свои глаза, услышав признание Максима в любви, и, задохнувшись от неожиданности, произнесла возмущенно, стараясь не повышать голос, чтобы не привлекать внимание соседей, которые и так уже точно заметили машину Максима, и самого Максима с цветами и подарками у ее двора:
- Максим?! Как ты можешь говорить такие вещи мне? Какая любовь? У тебя же есть невеста! Злата, кажется ее зовут. И свадьба у вас будет этой осенью! Это ведь не тайна, об этом все село говорит! Получается, ты обманывал не только меня, но и свою невесту? Я не понимаю тебя, Максим! Зачем? Зачем ты так поступаешь? Ведь если мне в лицо люди добрые сказали, что я – твоя любовница, то представь, что говорят твоей невесте о нас, зная, что ты ходил к нам в гости в дом больше месяца!
Максим потемнел лицом, услышав о том, что кто-то из селян посмел обвинить Женю и унизить своими словами, назвав ее его любовницей, и ответил:
- Женя! Злата не моя невеста. Да, так долгое время считали мои родители и все село. Скажу честно, я не особо обращал на это внимания, так как всегда знал, что никакая она мне не невеста. Просто люди вольны додумывать то, что им хочется. Я не люблю Злату. Да, об этом браке мечтали наши родители еще с тех пор, как мы в школу ходили. Я не раз говорил отцу, что этому не бывать, но он меня не слушал. И сегодня, буквально час назад, я сказал всем – и Злате, и нашим с ней родителям, что никакой свадьбы не будет.
И добавил, выдохнув шумно:
- Женя! Мне не нужна Злата. Мне никто не нужен. Никто…кроме тебя. Позволь мне, пожалуйста, и дальше оставаться твоим другом. Другом, который хочет ухаживать за тобой, как за девушкой. Другом, который мечтает, чтобы ты полюбила его также, как он уже полюбил тебя.
Женя, выслушав еще более откровенные признания Максима, закрыла глаза, качнула головой из стороны в сторону, при этом чувствуя внутри себя боль и горечь, и произнесла:
- Нет, Максим. Не говори больше ничего. Я тебе не верю.
Максим после этих слов Жени произнес тихим голосом:
- Женя? Почему? Я честен перед тобой. Клянусь, у меня не осталось ничего тайного. Я готов и дальше ходить к тебе пешком из Привольного, лишь бы увидеть тебя. Я готов на что угодно, лишь бы ты не отдалялась от меня!
Женя, открыв глаза, посмотрела на Максима печальным, тихим взглядом и произнесла:
- Максим. Ты сам сказал, что вас со Златой много лет считают парой. …Я не хочу быть причиной несчастья другой девушки. Меня и так уже ненавидят ее родственники из-за наших с тобой встреч. Не только меня, но и моих бабушку и маму эти люди считают падшими женщинами, недостойными уважения. А ведь мы ни в чем не виноваты, но на нас все равно смотрят косо и осудительно. Как нам жить среди людей с таким отношением к себе? Как??... Нет, Максим. Я больше ничего не хочу слышать: ни сплетен, ни разговоров, ни слов о любви и дружбе. Уходи, пожалуйста. Иди к своей невесте, мирись с ней, и живите долго и счастливо, а к нам больше не приходи.
И добавила, слабо пожав плечами и произнеся свои слова с огромным сожалением:
- Максим. Не обижайся на меня за мои слова, но я уверена - нам не позволят все эти люди быть даже просто друзьями. Обычными друзьями, без намека на что-то большее. Как бы мы…не хотели этого.
Максим, сделав шаг навстречу и заглянув Жене в глаза, произнес, надеясь убедить ее своими словами:
- Женя. Послушай меня! Послушай, пожалуйста: не бойся разговоров и взглядов всех этих людей. Не обращай на них внимания! Поверь, у меня хватит сил и возможностей тебя и твоих маму и бабушку защитить от злых языков. Я всегда буду рядом! Я буду оберегать вас. Я все сделаю…
Но Женя, грустно качнув головой, перебила его речь:
- Нет, Максим. Не надо. Я не могу поверить всем твоим словам. Ты ведь уже раз обманул меня....
Женя видела, как смотрит на нее Максим, и ее душа плакала, не желая терять с ним связь окончательно. Жене дорог Максим. Очень дорог. Она к нему уже привыкла, прикипела… Влюбилась….(только это большой секрет).
И поэтому, не в силах прогнать Максима окончательно, она произнесла, боясь, что потом очень пожалеет о своих словах:
- Хорошо... Давай сделаем так: пусть пройдет время. Пусть это будет год. Да, год. Если через год ты все еще будешь свободен, и будешь так же желать, как и сейчас, чтобы мы были вместе – приходи. Приходи ко мне на мой День рождения. А пока прощай. И раньше этого срока не приходи -я все равно не открою тебе ни своего сердца, ни двери дома.
И Женя, не дожидаясь ответа Максима, забежала во двор, а потом и в дом, где ее встретили бабушка и мама.
Девушка, не выдержав сочувствующего и все понимающего взгляда мамы, расплакалась и прижалась к ее груди, сразу почувствовав, как материнские руки ласково укрывают ее, желая защитить от всех горестей и бед.
Старшие женщины видимо видели все через окно, и поэтому не задавали вопросов Жене, понимая, что молодые люди, судя по всему, серьезно поссорились.
Девушка все еще плакала, когда бабушка произнесла, поправив тюль на окне:
- Всё.... Максим уехал...
****
Спасибо за прочтение))