Не прощен и не наказан средь пустоты,
Не спасён и не повержен, горят мосты…
Она с удовольствием рассматривает в зеркале толстую золотую цепь на худенькой шее, а на ней массивный крест с переливающимся камнем в верхней точке.
-Хорошо с моста прыгать, не всплывешь,- комментирует он,- не великоват?
-А мне нравится! - упрямо настаивает она. Прячет цепочку под свитер. Распятие холодным металлом обжигает кожу на груди, всего пара секунд и становится теплым, - очень нравится.
А еще нравится, с какой скоростью исполняются ее желания. Как по взмаху волшебной палочки.
Смотрит на него выжидающе. У кого деньги, за тем и последнее слово.
-Мне будет казаться, что я сплю с попадьей, - громко хохочет он. Она краснеет, интеллигентная продавщица средних лет смущенно отводит глаза, - сколько?
Женщина молча показывает лежащий на витрине ценник. Добавляет тихо:
-При оплате долларами - скидка.
-И сколько в баксах?
Она так же молча считает на калькуляторе и поворачивает к нему. Губы сжаты, видно, что чувствует себя не в своей тарелке.
Он идет в машину. Она любуется собой с зеркальной стене, игнорируя осуждающий взгляд ханжи по ту сторону витрины.
На кончике языка крутится дерзкое "Не было бы таких, как он, некому было бы покупать твои украшения. Остальные едва концы с концами сводят. Так что улыбайся и радуйся, что мы здесь».
Он отсчитывает доллары, кладёт на стекло. На верхней бумажке красные пятна. Чья-то кровь. А, может, кетчуп.
-Довольна? - он подходит со спины, ведет пальцами по золотым звеньям вокруг шеи.
-Очень, - запрокидывает голову и целует его в знак благодарности, а заодно чтоб досадить противной продавщице. Она своим презрением во взгляде, смешанным со страхом, чем-то напоминает ее отца. Гордые до поры, до времени. Видит в зеркале, что та косится на деньги, но не притрагивается к ним. Брезгует. Они для неё грязные, нечестные.
Ей на секунду становится жаль эту немолодую женщину, которая каждый день вынуждена смотреть на тех, кого презирает всей душой, просто за то, что они не такие, как она. Что сумели найти своё место, а не горевать об ушедшей без возврата эпохе.
-Может мне тоже крест купить? - неожиданно предлагает он, продолжая перебирать ее цепочку.
-Серьезно? Ты же не носил никогда.
-Будет пара. Кто-то кольца покупает, а мы кресты. Что думаешь? Можно к батюшке заехать, у меня знакомый есть тут недалеко, он их осветит.
Она слушает и не может поверить своим ушам. Это лучше, чем предложение, лучше, чем «я люблю тебя». Не сумев подобрать слова, просто обнимает его за шею и прижимается к губам.
Поцелуй затягивается. Продавщица за прилавком нервно кашляет, не зная, как прервать их идиллию.
-Покажи, что у тебя покрупнее есть, чтоб сюда налезло, - наклоняет голову, - расстегни.
Она возится с замком.
-В какую цену планируете? Есть..
-Я тебя не про цену спрашиваю. Давай тащи, что есть. И сделай лицо поприятней, а то настроение портится, - резко обрывает он. Видимо тоже чувствует ее отношение.
Женщина смущается. Нервничает. Дрожащей рукой сгребает доллары в ящик под витриной и начинает выкладывать перед ним золотые кресты, один больше другого.
-Все, стоп, это уже перебор. Я ж не священником иду служить, - он отодвигает рукой большую часть, оставив три штуки.
-Какой?
Она тычет пальцем в тот, что по центру. Он самый простой, но похож на тот крест, что на куполе кладбищенского храма. Почему-то ей кажется это символичным.
-Надень, - протягивает ей цепочку.
Она застёгивает замок на шее, замыкает круг. Он и Она. Вместе.
-Класс! - она отходит на пару шагов, любуется результатом.
-Считай, породнились. Только не уходи в религию слишком сильно.
-Почему?
-Любые привязанности делают нас слабыми, уязвимыми.
-А я?
-И ты, - он задумчиво достаёт сигарету, крутит между пальцами, - когда умерла жена, я дал себе слово, что никогда больше не буду привыкать к одной женщине. И нарушил.
-Какая она была? - спрашивает аккуратно, чтоб не спугнуть это зарождающееся доверие, и берет его за руку.
-Не помню. Наверное, хорошая. Но эта жизнь сломала ее. Она устала бояться. Начала пить. Говорила, что виски придаёт ей сил. А виски просто сводил ее с ума. Под конец я уже хотел, чтоб все закончилось. По любому. Она превратила нашу жизнь в ад. Писала доносы ментам. Хотела меня спасти. Потом обещала прыгнуть из окна, если я уйду от неё. Позже я узнал, что она спала с моим дружком. Правда, когда узнал, его уже черви доедали. Повезло.
Она молчит. Просто медленно водит пальцами по руке. Туда сюда. Многое становится понятней.
-Я вязну в тебе, понимаешь? Надеюсь, это не ошибка. Прошлая обошлась мне слишком дорого.
-Я не ошибка. Я - твой талисман на удачу, - отвечает она очень серьезно, - я буду ждать тебя всегда. Помнишь, ты говорил, про свечи в темноте? Чтоб видеть, куда идти?
Он прижимает ее к себе так, что кости издают жалобный хруст.
-Нормальный такой талисманчик. Тёпленький. Все. Поехали. Отвезу тебя домой.
-А ты?
-А у меня дела.
-Тогда я жду тебя дома.
Он удивлённо поднимает бровь:
-Ты серьезно? Родители? Что они скажут?
-Я решу. Пообещаю постелить тебе на коврике возле двери , - хохочет в голос, представив эту картину.
-На коврике, так на коврике, - неожиданно соглашается он, - сама первая в гости придёшь.
Она машет ему рукой от двери подъезда и прячется внутрь. Слушает, как стихает шорох шин за поворотом. У неё есть важное дело, которое необходимо решить.
Бежит через двор к соседнему дому. Взлетает по ступенькам, стучит в деревянную рыжую дверь.
-Кто? - спрашивает надтреснутый женский голос.
-Это Мила. А Лы… Дима дома?
-Нет его, шляется где-то, - недовольно ворчит женщина, - в аптеку час назад ушёл и как в воду. А я болею. Тебе чего?
-Ничего, - отходит от двери, спускается вниз на один пролёт. Нужно поговорить и поставить точку. Чтоб он больше не придумывал себе ничего. Не заглядывал в окна. И не лез в ее жизнь. Никогда.
Ждать долго не приходится. Минут через пятнадцать она слышит, как внизу распахивается с противным скрипом входная дверь. Знакомый звук шагов. Он всегда перешагивает через ступеньку.
Она облокачивается о перила, откидывает назад волосы.
-Привет!
-Ого? Кто пожаловал, - тянет Лысый, снимает шапку и проводит рукой туда-сюда по черепу. Он всегда так делает, когда нервничает. Синяк на его лице начал перецветать и придает ему устрашающий вид.
-Больно было? - спрашивает она, легонько касаясь пальцами его щеки.
-Не особо, - безразлично мотает головой парень, - твой чувак не так то круто дерется. А это я воообще сам ударился.
-А он о тебе хорошо отзывался, - парирует она.
-Ты за этим пришла?
-Перестань следить за мной!
-Сдалась ты мне триста лет! Тоже мне, королева. Да таких тут пол двора. Даже больше, - хочет найти слова, чтоб задеть посильнее. Как она задела его, - твой крутой бандит так не уверен в себе, что ревнует к дворовом босяку ?
-Зачем ты так? Он любит меня, по-настоящему.
-Ага, любит тебя, а трах"ает твою подружку блондинку. Или ты и ему не даешь? - Димка чувствует, что говорит лишнее, но не может остановиться. Да, блонда была рядом с ним в кафе, только относился этот мужик он к ней крайне пренебрежительно. А когда Лысый попросил его оставить Милу в покое, у него вообще крышу снесло.
Но сейчас правда не имеет значения. Он знает , зачем она пришла. Видел, как они ночью приехали на такси. Слышал, как разговаривали у подъезда, как поднялись в квартиру. Даже сумел подслушать часть разговора с отцом на кухне под виски. Видел ее счастливые искрящиеся глаза утром и растрепанные волосы. Видел в щель приоткрытой двери, как тот мужик целовал ее, и как она таяла под его руками. С ним она никогда не была такой.
Он проиграл. И это было невыносимо больно. Где-то под ребрами словно гранату рванули и осколками посекло все внутри.
Сейчас не имеет значения, где правда. Да, он поступает подло. Но она должна почувствовать то, что чувствует он. Понять каково это, когда тебя предают, меняют на другого. Мила ревнива до дрожи. Если он заставит ее сомневаться. Или найдет доказательства.. Она не простит.
Звонкая пощечина отзывается даже в ухе. Тяжелая рука у девки. И стальной характер. Таких, как она, больше нет.
-Ты врешь! - ее голос звенит от негодования.
-А если нет?