Глава 3
Помимо регулярных звонков, Елена Сергеевна настояла на совместных прогулках.
- Двигаться нужно, воздухом дышать, - сказала она. - И мне полезно, и ты под присмотром. Возражений, надеюсь, нет?
- Какие уж тут возражения?! - беспечно засмеялась Алеся. - С вами разве поспоришь?
- Вот и ладно, - приняла как должное Елена.
Живот у Алеси вырос аккуратный, не слишком большой, на нос не лез, жить не мешал, что радовало будущую роженицу безмерно.
И, тем не менее, переваливалась Алеся из стороны в сторону подобно уточке, сама того не желая.
- Ну просто смех, ей-богу! - пожаловалась она Елене во время очередной прогулки по парку. -Посмотрите только на меня и на себя! Я как чёрт знает что, а вот вы сама элегантность.
Елена, с накладным своим тяжёлым животом, ступала величаво и степенно, никто бы не усомнился в её "положении", ни один бы не заподозрил.
- Великая актриса в вас пропадает зря! - с искренним удовольствием заметила Алеся.
- Не забывай, что однажды я уже была беременна, - с достоинством ответила Елена Сергеевна.
- Да, да! Я помню! - усмехнулась Алеся. - Трудно, знаете ли, забыть.
- Ты, Алеся, как-то чересчур фамильярно себя ведёшь, - недовольно поморщилась Елена.
- Вы находите, Елена Сергеевна? - Алеся остановилась у ближайшей скамейки и осторожно присела.
- Нахожу, Алеся, очень даже нахожу! - усаживаясь рядом, проскрипела Елена. - Мы с тобой не подруги. Нет. И рекомендую тебе держать дистанцию. Поуважительнее как-то...
Алеся вдруг рассмеялась во все горло, запрокинув голову и одновременно приподняв ноги.
- Не подруги - сообщницы, а это куда как ближе! - произнесла она и в ту же секунду невольно вскрикнула, поскольку жгучая боль, подобно удару ножа резко рассекла её внутренности.
- Что?! Что с тобой?! - тотчас засуетилась, заволновалась Елена.
- Началось, кажется... Началось...- пробормотала Алеся, скривившись.
- Дыши глубоко и спокойно, - вмиг собравшись, скомандовала Елена, извлекая из сумки телефон, с тем, чтобы позвонить в скорую. - Ещё немного и всё позади. Всё, всё, нагулялись.
Через девять часов, в одном из лучших перинатальных центров Москвы, на свет появилась абсолютно здоровая, прекрасная розовая девочка, взглянуть на которую Алесе ожидаемо не предложили.
Стоит, однако, заметить, что роженица и не настаивала.
Прошло без малого три года.
О том, что родила ребёнка, Алеся не вспоминала, как будто приснилось. И не с ней приключилась эта книжная, не слишком ароматная, прямо скажем, с дурным душком история. Обладала Алеся, как выяснилось, счастливой способностью вытеснять из памяти неугодные для себя, лишние события. Ну, мол, было и было. Чего только в жизни не бывает, дело житейское. Зачем зацикливаться? Если всему придавать значение, долго не протянешь. Легче нужно, проще. Поскольку ребёнок абсолютно соответствовал всем необходимым параметрам, на Алесин счёт незамедлительно поступила ранее оговорённая сумма с припиской:
"Надеюсь, никогда больше не увидимся. Всего тебе хорошего. Спасибо за дочь. Помни мои советы, девочка, не теряй головы."
Время, проведённое в обществе Елены Сергеевны, в памяти Алеси осело намертво, угнездилось, но как-то само по себе, безотносительно повода. Как если бы Елена стала временной компаньонкой в совместном путешествии, например.
"Неплохие, однако, были деньки", - вспоминала иной раз Алеся. И как-то раз даже попыталась Елене позвонить, узнать, как и что, не потому что интересовала её судьба безымянной дочери, вовсе нет. Взгрустнулось вдруг ненароком и захотелось участия, не маминого живого и тёплого, но сухого и чёткого, кое могла предложить одна лишь Елена Сергеевна в неподражаемой своей манере.
Но Елена, как и следовало предполагать, бесследно исчезла, телефон сменила, не исключено, что и адрес, да Алеся не интересовалась. Тем более что места проживания несостоявшейся свекрови она никогда не знала.
Деньги, полученные от продажи ребёнка, Алеся, как и советовала циничная Елена Сергеевна, незамедлительно пустила в дело. Будучи особой практичной, целеустремлённой и начисто лишенной сентиментальности, Алеся долго и тщательно выбирала объект для заботы, осматривала и обсасывала, прикидывала и обдумывала. И, наконец, первая пташка была назначена, окутана теплом и вниманием. Всё шло хорошо, лучше и желать не стоило.
Алеся по-прежнему работала в Управе и честно, не щадя ни денег, ни времени, ни сил, ухаживала за очаровательной, одинокой как перст, Анфисой Валерьевной девяноста трёх лет от роду. Анфиса являлась счастливой владелицей прекрасной трёхкомнатной квартиры в районе метро Новослободская. Сталинский дом с высокими потолками, антикварная мебель, библиотека, где содержались раритетные издания, множество фарфоровых статуэток и прочих милых мелочей, которые по мнению Алеси буквально просились в ломбард.
Прожитые Анфисой Валерьевной годы, наводили на грешные, крамольные мысли, но состояние её здоровья, невзирая на оные, не позволяло надеяться на скорый и благополучный исход. Так, или иначе, Алеся сделала ставку на неё и оставалось лишь надеяться, что колесо жизни не заставит её ждать слишком долго. Девяносто три - это вам не фунт изюма.
Анфиса - невероятно крошечная, изящная старушка, сухонькие ручки которой удивительно походили на обезьяньи лапки, тоненькие пальчики украшали массивные перстни. В кукольных ушках, почти лишенных мочек, болтались, тем не менее, увесистые серьги, а морщинистую слабую шейку украшал кулон с россыпью ослепительных камней, название коих знакомо каждой женщине, независимо от возраста и статуса.
"Господи, - размышляла Алеся, разглядывая Анфису, - Как же она всё это носит?! Как не ломаются под тяжестью камней хрупкие пальчики?! Как выдерживает цыплячья шейка?!"
Анфиса оказалась дамой живой, с огоньком, вполне требовательной, умной, ироничной, с блестящим чувством юмора.
Кроме того, она обожала розовое шампанское, мягкий домашний сыр, балык, чёрную икру и крупные оливки без косточки.
- Давай-ка мы с тобой покутим, предлагала Анфиса как минимум по воскресеньям, и личико её приобретало выражение мечтательное, немного отстраненное, а глаза лукаво щурились от предвкушения. После незамысловатой этой фразы Алесе надлежало немедленно проследовать в магазин. Но больше всего Анфиса любила, когда Алеся "предугадывала" её воскресные желания и готовила всё заранее. В тонких бокалах на длинных ножках плескалось розовое блаженство, на тарелках Кузнецовского фарфора, гордо покоился сыр и прозрачные ломтики аппетитного балыка. В розетках из того же сервиза, лежали матовые, соблазнительные маслины, а на блюдцах красовались маленькие, на один укус, канапе с чёрной икрой.
- Ах! - игриво восклицала Анфиса Валерьевна, и похожее на печеное яблочко сморщенное личико, озарялось тёплым светом, - Как хорошо ты всё это придумала! Как мило и как душевно! А главное, ты погляди, всё, что я люблю!
- Присаживайтесь, Анфиса Валерьевна, - радушно приглашала Алеся, отодвигая для хозяйки стул. - Будем пировать.
- Чудесно! - восклицала Анфиса, занимая почётное место во главе стола.
День за днём, неделя за неделей, отношение Алеси к подопечной неуклонно менялось. И если сначала то был голый корыстный интерес, то со временем девица прониклась чувствами светлыми, едва ли не родственными. Теперь уже Алеся всерьёз волновалась не о том, долго ли протянет Анфиса и когда же квартира перейдёт к ней, но о том как бы сделать так, чтобы старушка жила как можно дольше? Пробудившаяся искренняя симпатия удивляла и в то же время радовала опекуншу. Повседневные заботы, бытовые обязанности, быстро приобрели иной окрас, поскольку одно дело - посторонняя пожилая дама, и совсем другое - человек дорогой, небезразличный.
"Как жаль, что Анфиса не моя бабуля..." - всё чаще ловила себя на мысли Алеся. Иногда ей хотелось обнять невесомое тельце, поцеловать сморщенную щёку, поделиться тем, что на сердце.
Надежда Ровицкая