Терапия ПТСР - рассказывать о войне. И о том, что после... Мой муж пишет свои истории о войне, и это, в том числе, помогает ему прожить сложный опыт
Тему начала здесь:
ПТСР: когда в твоем близком живет война
ПТСР: они возвращаются, не все, кто-то. Актуально как никогда
История
Ночь, спальня, нежность, лён простыней, золотистый шёлк её волос. Поцелуи, объятия, сладкое забытье. Напившись её любовью, оставив её тут на ложе любви, я пошёл в ванну.
И, не дойдя до душа, увидел их троих за столом, всё ещё накрытым: полной чашей с жареным мясом, зеленью, лепёшками и овощами сентября, вином розовым и хрустальной холодной водкой. Улыбались, сидели, смотрели на меня.
Я здорово смутился, быстро как-то нашёл джинсы, брошенные по пути в спальню, и решил развеять наваждение сигаретой, пошёл на балкон. Сизый дым, табак, пепел. Вышел обратно, а наваждение не ушло. Так и сидят ведь втроём, улыбаются своими добрыми улыбками. Смотри-ка, и подшивы снежно белые, и комки пиксель прямо свежие хрустящие, и даже оружие как со склада в масле.
– Здорово, что ли мужики? – Здравия желаем, товарищ капитан. – Вы это давайте негромко ладно? Спит ведь женщина. – Видели, видели, красивая она у вас.
Тряхнул головой, плеснул испытанное не раз средство в рюмку и снова попытался снять морок с глаз. Но нет, сидят, ухмыляются. Не исчезли? Аслану смешно от моих попыток прийти в реальность. Ладно, а раны? чего, где, как? - А новое всё выдали, включая тела. Димке клёво, ему полголовы было сорвано выстрелом снайпера. А теперь смотри живой стриженный весёлый.
– Нам-то нальете, товарищ капитан? – Конечно, конечно, ребята вот, – шкаф, рюмки, три стопочки. – Будем живы? – Да, нормально. Склонились, вздохнули, выдохнули. – А вы, ребята, чего, откуда? – Оттуда. – И как там? – Да неплохо, но вы не спешите к нам. Успеется. – А тут какими судьбами? – Да на побывку отпустили, дай, думаем, к командиру заглянем. – Ясно.
Хотя ни черта ясно не было.
– Реально нормально, не волнуйтесь, все хорошо. – Сашка, погибший под Хишамом, разорванный снарядом, протянул свою новую огромную руку к винограду и не смог ухватить – Гадство какое! – ржут. – Чего ржёте, давно хотел.
Поняв, как можно его угостить, беру ягоды, налитые соком, рву их пополам и на тарелку перед ним. – Спасибо огромное, – дышит ароматом ягод, они на глазах в изюм превратились. – Спасибо за заботу, товарищ капитан. И денежки по делу помогли семьям, и могилки нам устроили хорошие. – Ладно, чего, как уж смог. – А сами-то чего? – Да, нормально, вот отдыхаю с милой. – Больше не ездили? – Нет, того раза хватило. С сыновьями вожусь насчёт этих дел – Видели, видели. В лесу, конечно, вообще нормально так. Дай Бог, чтоб им не пригодилось. – Дай Бог! По второй? – По второй! – в меня лёд с огнем, им огонь со льдом. Склонились, вдохнули. Кот не сводил зелёных глаз с них, глядел. – Видит вас? – Видит, видит, кот – он мудрый.
Аслан, убитый взрывом РПГ, пригладил свою рыжую бороду. Строго внимательно глянул на меня: – Берегите её, товарищ капитан, она хорошая у вас. – Очень даже! – улыбаюсь, ищу сигареты, – пойдёте? – Можно, – сидим, дымим. Розовый, красный рассвет сентября. Уходящий бархат ночи, мерцание звёзд и луны. – Ну, за нас, не чокаясь, и двинем? - За вас, – третья, без тоста с памятью о них. – А ещё придёте? – Конечно, только позовите, мы тут рядом, махом выдвинемся.
Обернулись, и увидел сложенные крылья. – Всего хорошего, товарищ капитан!
Вороны, сидевшие у клёна, прекратили свой грай, залюбовались клином, ушедшим в небо, в вечное солнце, всходившее над моим родным городом...
______________________________________
Мой любимый - капитан запаса инженерных войск. О произошедшем с ним он предпочитает молчать, поэтому технические подробности его «командировок» мне неизвестны. Зато известно другое - основная работа инженерных войск зачищать от мин территорию перед войсками и земли с которых уже ушла война. И часто даже не участвовать в боевых действиях, а «всего лишь» видеть последствия.
Своими глазами видела как он «усаживал» напротив трех потерянных товарищей, наливал им три стопки. И винил себя в том, что не уберег. Это закончилось. 5 лет наших отношений и терапии ушло на то, чтобы он «вернулся».
Мне кажется порою, что солдаты,
С кровавых не пришедшие полей,
Не в землю эту полегли когда-то,
А превратились в белых журавлей.