-Да кто-нибудь, помогите же мне! – опять требовательно донеслось из глубины покоев. Наравах явно захлопоталась, - ну почему все на мне?
-А мы тут по-твоему прохлаждаемся! – буркнула Мийя, - самой уже сто лет, должна лучше нас разбираться в приготовлениях к празднеству…
-Ну что вы сидите! – послышался недовольный окрик Наравах ближе, - помогите же мне! Я же не знаю. что любит ваш магистр… а у меня в голове одна только рыба на закуску.
-Нет-нет! Только не рыба! – наперебой заговорили служанки, - этот вирм и так здесь все провонял! Фу! Никогда больше рыбу есть не буду!
-Давай я тебе помогу, - и Раэ заметил через узкую щелочку, как подорвалась Нера, - я знаю, что любит наш магистр… яйца цесарки у тебя есть на кухне?
-Ох… есть… но там у нас дым коромыслом… все сильфы заняты…
-Ничего-ничего… сейчас из спаржи и шпината соорудим пашот… он это любит…только ты тут, Мийя, не шуми. Ладно? Не буди Фере.
-Ну конечно же не буду! – подхватила Мийя, - я же знаю, какие простецы хрупкие…
-Вот-вот, лучше не тревожь его… для них не спать ночь особенно тяжело…
-Особенно, если всю ночь барахтался с госпожой в лесу, - хихикнула Мийя.
-Мийя, - упрекающее сказала Нера.
-Служанкам не стоит такое говорить о своей госпоже, - набегу проговорила Наравах, уводя за собой Неру.
-Да я что… - вдогонку стала оправдываться Мийя, - просто у нашей госпожи на шабаше и без него хватало бы поклон… тфу!
Раэ услышал как захлопнулась в отдалении дверь, пресекая удаляющийся стук каблуков Наравах. И тотчас увидел в щелку движение – Мийя высвободилась из-под волн ткани и направлялась прямо к нему! Раэ поспешно отпрянул от двери, шмыгнул под одеяло и накрылся с головой. Глубоко и медленно задышал. Услышал, как чуть скрипнула приотворяемая дверь, почувствовал на себе недовольный пристальный взгляд, затем услышал досадливое цоканье, вздох и звук закрываемой двери. Ему удалось избежать продолжения разговора с неуемной служанкой. Некоторое время он полежал, не веря в свою удачу, и тотчас над ним раздался настойчивый писк Лазурчика. А так же протестующий цвирк Сардера.
Раэ откинул простыню и увидел, что его дружок Сардер усажен на табурет, а Вениса и Морион суетятся вокруг него и кормят какими-то травками, с которых капал медок. Судя по запаху, это была валериана и мелисса. Альвы по-своему заботились и приводили порядок неугомонного товарища, который немало пережил на Ламмас. Почувствовал на своей щеке щекотание травинки и Раэ. Это Лазурчик в свою очередь прописывал ему свое лечение. Раэ принял от него траву, разжевал и понял, что это таволга. Что ж, Лазурчику виднее… Затем альв затрещал крылышками и подлетел к двери под протестующий свист Сардера. Лазурчик что-то цвиркнул другу в ответ и обернулся на Раэ. Тот все понял.
-Надо, дружочек, - шепотом сказал Раэ обеспокоенному Сардеру, - извини, но я на службе! Постараюсь зря не рисковать!
Лазурчик попросил посвистом и движением лапок чуть приоткрыть дверь. В получившуюся щель он поманил Морион и Златоискра. Оба альва дружно вылетели, запищали, застрекотали крылышками. Послышался недовольный окрик Мийи:
-Пошли вон, мотыли! Хватит тут сыпать своей пылью! Брысь, а то головы пооткручиваю!
Лазурчик присвистнул. Плюхнулся вниз и скользнул за дверь по полу. Раэ понял, что делать, открыл дверь, увидел, как Мийя гоняет альвов, а всю приемную занимают волны и волны шелка, который перебирают и вышивают сильфы. Лазурчик нырнул под шелк и тем самым показал Раэ, как ему пересечь комнату тайком от ведьмы. Охотник так и сделал. Поднырнул под скользкие шелковые слои и пробрался на четвереньках. Над ним шуршал и лился шелк. Несколько раз его укололи иголкой сильфы, которые теперь, раз он на таволге, уже его не видели. Один из них, так же поднырнувший под шелк, даже натолкнулся на Раэ, побултыхался в воздухе, а затем обтек его. Лазурчик продолжил звать посвистом дальше – за дверь.
В следующей зале сильфы как с ума посходили: собирали и гофрировали занавески, выставляли в ряд цветы в изящных вазонах, натирали до блеска наборный паркет и мыли окна: подготовка к празднику шла вовсю. Глядя на эти хлопоты Раэ начинал понимать, что возлежание – это довольно серьезное празднество, раз к нему столь тщательно готовятся. На мгновение он даже пожалел, что пошел против повеления Мурчин с подарком, но думать об этом было уже некогда: Лазурчик спешно звал через весь зал дальше.
Раэ прошел через анфиладу покоев, где так же кипела уборка, и альв привел его в маленькую комнатку рядом с тем зимним садом, где уже стояла готовая для возлежания кровать, а за садиком находилась потайная комната с маппой. Так что в случае чего Раэ знал, в какой части покоев он находится… но что это за комнатка? Ох уж эти ортогонские замки! Сколько в них всяких комнатушек при залах!
Раэ толкнул дверь и сразу понял настоящее назначение этой комнаты. Это была личная спальня Мурчин. Не парадная для возлежания, а именно такая комнатушка, где ведьма могла прикорнуть на небольшом узком топчане, поесть немного фруктов с подноса и провести досуг. В углу стояла запыленная виола, прислоненная к стене, а большую часть комнаты занимала ортогонская книга – на станке, напоминавшим ткацкий, свиток толщиной с бревно, на толстом, как снаряд катапульты, кондаке с крестообразными воротками, чтобы крутить кондак и читать разматывавшийся свиток. Книга была прочитана наполовину, как мог определить Раэ по тому, что ее часть лежала отмотанной на полу. Где-то Мурчин ее закрутила, затем перестала закручивать, и сейчас она захламляла собой пол так же, как и шелка, с которыми возилась Мийя перед спальней Раэ - беспорядочными волнами и слоями бумаги.
За дверью раздался беспокойный топот ног. Лазурчик свистнул, и Раэ догадался, как прятаться – нырнул в бумажный свиток на полу, обхватил его руками и несколько раз повернулся вокруг своей оси. Замотался в бумагу. Сверху его с шорохом еще накрыло бумажными волнами. Вот так…
Резко распахнулась дверь, звякнул поднос.
-Спасибо, Нера, я бы не додумалась до спаржи и шпината…
-Главное – яйца цесарки, - донесся голос названной служанки, - Вилхо просто без ума от них…
-Ох, Нера, не бросай меня на кухне!
-Но мне нужно дошить постельное белье на четвертый день…
-До четвертого дня еще три дня шить, а я на кухне зашиваюсь…
-Нет, Наравах, ты пойми, у нас все было готово, но госпоже не понравилось белье на четвертый день… она так на нас разозлилась! Она через час придет его смотреть, и если ей опять не понравится, нам опять все перешивать…
-Не бойся, Нера, я постараюсь убедить госпожу, что переделывать поздно…
-Да она нас всех ощиплет!
-Четвертая постель потерпит, поверь мне! Мийя справится сама! А я так боюсь за соус! Я так поздно начала его варить… успею ли я его доварить до завтрашнего вечера? Не знаю…
«Ничего себе соусы вы варите!» - подумалось Раэ.
-Наравах, неужели ты за свои сто лет не набралась опыта с возлежаниями?
-Именно что набралась. Главное – не постельное белье возлежавшей. Оно важно только на первый день. Третий день… Четвертый… его там можно даже не менять… Главное – чтобы все посетители были накормлены до отвала. Вон, на моей памяти было одно возлежание… даму называть не буду… так у нее на второй неделе была такая бурная пьянка, что кровать из окна выкинули и только к концу возлежания ее нашли… когда надо было отдавать… она кровать в долг брала… а ты "постель, постель"… Так что Нера – заклинаю тебя, пошли ко мне на кухню. Сильфы – такие болваны… они только птицу щипать могут и дрова таскать… но сготовить искусно…
-Что ты хочешь, - послышался удаляющийся голос Неры, - сильфы всего лишь духи-слуги, они не умеют творить.
Лазурчик потребовал от Раэ, чтобы тот с минуту пролежал под свитком, а затем сам залетел к нему под бумажный моток, навострил уши и затаился. Раэ удивился перемене в Лазурчике. Он и в самом деле многое взял от Оникса, и что-то же заставляло этого альва стать разведчиком…
Вскоре дверь распахнулась и в спаленку вошли бурно переговаривавшиеся Вилхо и Мурчин, как это делают люди, которые только-только справились с непростым и забавным делом.
-Я уж не верила, что кто-то сгонит с крыши этого проклятого вирма, - посмеивалась Мурчин, - спасибо, сударь Вилхо, без вас бы мы с этим вирмом на крыше, наверное, жили бы неделю...
-Да-да, возиться с ними непросто… Сударь Хетте, конечно, своеобразный человек… держать такое чудо при себе... Удивляюсь, как он с вами завел разговор и даже одолжил своего гада. Вы его очаровали! Он же такой нелюдим…о, да вы, я вижу, штудируете водную магию? Похвально в столь молодом возрасте, но не стараетесь ли вы объять необъятное? – это был голос Вилхо.
-Я привыкла постоянно учиться, – сказала Мурчин, - я без этого никак…
-Я восхищен вашей целеустремленностью, - сказал Вилхо.
Раэ слушал, затаив дыхание. Ему вспомнился первый день, когда Вилхо и Мурчин встретились на канале Ивартана, и Раэ не мог и отдаленно представить, что за положение занимает этот колдун в правительстве Ваграмона. Магистр Ранд тогда держался с Мурчин вежливо и холодно, явно давая понять, что ему не по душе эта провинциальная выскочка. Но затем Раэ успел заметить, что тон Вилхо сменился. Как-то он стал незаметно-незаметно, а все более уважительно относиться к ведьме. Еще до того, как она сумела поладить с Согди Бартом, который, как начинал догадываться Раэ, был в некотором фаворе у своего магистра.
-Надеюсь, со временем вы станете достойной ученицей сударя Наюнеи… - продолжил Вилхо.
-Присаживайтесь, сударь Ранд, вы хотели со мной обсудить произошедшее на шабаше? Мне попросить вам подать чаю? О… я вижу нам уже принесли чайный столик… что это? Спаржа…. Шпинат…
-Это, наверное, вам, сударыня. Не мне. Мои слуги знают, что я такое не ем…
«Ну ты и стерва, Нера», - подумалось Раэ.
-А… возможно… это мне от похмелья… ох уж этот Хетте, ну напоил меня! Забавное приключение… однако, нам и впрямь надо обсудить… как теперь быть? Что будут говорить на совете из-за похищенной жертвы? И как вы мне посоветуете держаться?
-На совете? Конечно на совете мы все должны изображать ужас от случившегося…
-Только… изображать, но не испытывать? – невозмутимо уточнила Мурчин.
-Именно. Я так думаю, вы уже понимаете, что сударь Наюнеи против того, чтобы мы приносили жертвы подземным богам… и он бы хотел пресечь их почитание среди некоторых несознательных ковенов, а так же распространение этого кровавого культа… и при этом постараться ни с кем не поссориться. Думаю, вам, чужестранке, не просто вот так сразу разобраться в хитросплетениях наших верований. Ваграмон всегда славился своей терпимостью и старался быть открытым для почитания божеств всех народов. Но сейчас выяснилось, что это не всегда хорошо… Позвольте я закрою окно, и мы с вами обсудим, почему похищение этой жертвы ликанами для нас не такая уж и большая беда, как мы должны показывать на совете….
Продолжение следует. Ведьма и охотник. Неомения. Глава 140.