Я помню, как все началось и как все закончилось.
Помню тот день поминутно, как в замедленной съемке. Что я делала, с кем говорила и каким информационным мусором забивала свой мозг.
Видите ли, как у любого человека, рожденного в районе нулевых, у меня с детства была иллюзия светлого будущего. Мир с каждым годом становился все лучше, доступнее, проще. Нормой стали путешествия на другой край света, доступ к массивам знаний от учебников по квантовой физике до прямого включения с МКС.
Голод, болезни, войны – все это шло фоном, от которого было легко отмахнуться, скипнуть, как надоедливую рекламу в браузере. Потому что это бы никогда тебя не коснулось.
Я помню, как игнорировала конспирологическую спам-рассылку о том, что «власти скрывают». В тот последний день, когда слово «гриб» еще не вызывало отвращения.
До того как понятия «мицелий», «парадокс Ферми» и цитата Артура Кларка о пугающей перспективе оказаться не единственным видом во вселенной стали столь же привычными, как «пандемия» и «масочный режим».
До того, как экзистенциальный ужас не уничтожил хрупкую человеческую цивилизацию, будто плесень свежий хлеб.
Проклятые грибы, никогда их не любила.
Я снова захожусь в кашле, но вместо крови на мои руки оседает красная пыль. Красногной. Точнее, его споры. Они проникают в кожу, через дыхательные пути, в ЖКТ с едой и питьем. Первая волна ужаса перед жуткой пылью давно прошла, и люди перестали шарахаться от кашляющих спорами. Ну а чего бояться? Во-первых, мы все уже заражены. Во-вторых, красногной не убивает. Все, кто умер, уже чем-то болели, и иммунная система “вышла из чата”. Ну и были те, кто слишком испугался. Если вы всю жизнь читали и смотрели научно-фантастические хорроры, то, увидев красные прожилки на ладонях, вы и сами выйдете «из чата» прямиком в окно.
Соблюдать меры безопасности, впрочем, требовали до последнего – закройте окна, носите маски, не выходите на улицу, фильтруйте воду. И главное: не смотрите в небо, не ищите в ночной синеве ромбовидные космические корабли. Сделайте вид, что все нормально, что все под контролем. Не разводите панику. Успокойтесь. Отвернитесь.
А споры красногноя, разносимые земными ветрами, меняли экосистему в нечто иное, словно в мир пришла скверна из темных фэнтезийных земель.
Планета больше не принадлежала людям. Она принадлежала грибам. Разумным, пришедшим из невообразимых глубин космоса. Непознаваемым. Непонятным. Жутким.
Как же все тогда закричали, мол, почему свернули программы космических исследований? Почему не обустроили людям запасную планету? Где обещанный космофлот? Где звездный десант? В конце концов, почему двести с лишним государств больше заняты выяснением территориальных отношений, чем простым фактом того, что у нас тут, «епвашумать», инопланетное вторжение?!
При воспоминании о прямом включении с заседания совбеза ООН я снова начинаю кашлять. Мой желудок выворачивает наизнанку – хотя я уже несколько дней ничего не ела. Вместе со спорами красногноя на пол капает черная слизь. Она похожа на нефть, но не такую густую. В мозгу щелкает воспоминание – надо испугаться. Надо запаниковать. Страх смерти и страх трансформации самые сильные в человеческой психике. Но я ничего не чувствую. Разве только любопытство, другой базовый инстинкт, заставляет меня внимательно разглядывать жижу, вытекшую из моего рта.
В нефтеобразной слизи белеет три выпавших зуба.
Как по мне, так никакие космические исследования нам бы все равно не помогли. Наоборот, про нас бы и не узнали, не вздумай мы отчаянно орать на все галактические окрестности, что очень одиноки и хотим познакомиться с братьями по разуму.
Ну вот и познакомились. Хотя грибы тоже были разочарованы, я уверена. Земная плесень и мухоморы – собеседники так себе, а людей инопланетяне не заметили. Не было ни попыток поговорить, ни пообщаться. А, может, оно им и не надо было.
Нас просто залили спорами красногноя, и тот начал жрать людей заживо.
Сопротивления не было. Не было Уилла Смита на истребителе, не было Эллен Рипли с огнеметом. А если среди нас и жил избранный, способный поднять оружие против проклятых грибов из открытого космоса, то, полагаю, что красногной этого героя съел еще в первый день.
Да и вторжением это не назовешь. Просто Землю решили «грибоформировать», сделать удобной для совершенно другой экосистемы.
И вот уже в сибирской тайге стремится к небесам город, похожий на стократ увеличенную поганку. И нечто похожее на ожившую тьму бродит там, сводя с ума случайных наблюдателей.
Я помню день, когда все началось. Цепляюсь за него как за последнее воспоминание, связывающее меня с жизнью и прошлым. Я не умираю, вы не подумайте, красногною нужны носители, чтобы распространиться по планете еще быстрее.
Но что-то во мне ломается, растворяется.
Преобразуется.
Я пытаюсь воспроизвести тот последний день. За окном была осень, мерзопакостная осень в средней полосе. Я сидела на полу в ванной, боясь пошевелиться. Кожу жгло, а прозрачный пакет неприятно лип к голове. Я решила перекраситься — вот только уже не помню, в какой цвет. Плохо. Плохо, что я забыла. Значит, красногной проник уже достаточно глубоко в мозг.
От запаха аммиака мутило. И я про себя жаловалась, как же тяжело краситься самой (и как дорого делать это в салоне). За дверью надрывался кот, отчаянно требуя пустить его в ванную.
Я принялась скроллить ленту новостей. Бездумно. Убивая клетки мозга и хороший вкус. Наверное, стоило распорядиться своим временем лучше. Выучить новый язык. Освоить новые профессии. Прочитать Достоевского и Ремарка. А, впрочем, зачем? Смысл был мне делать хоть что-то, учиться и работать, если будущего в итоге не было ни у меня, ни у всего человечества?
Мы же не просто пыль под ногами завоевателей. Завоеватели даже не поняли, что планета занята. И никто никогда не узнает, что мы вообще существовали.
Я слышу голоса. Сначала я думаю, что от одиночества начались галлюцинации, но, прислушавшись, понимаю, что различаю пение. Красногной проник уже во все отделы мозга, играясь с нейронами, как начинающий айтишник в коде.
Я вижу бесконечное жуткое пространство, которое хозяева красногноя преодолели на живых кораблях. Вижу тысячи планет, оплодотворенных спорами.
Вселенная манила людей с того самого первого дня, как наши предки задрали головы к небесам, но за пределами стратосферы нас не ждало ничего хорошего.
Там ничего нет, в этом космосе. Только холод. Смерть. Экзистенциальный ужас. И живые грибы, начавшие свой путь по вселенной во времена столь древние, что кажутся нереальными с точки зрения космологии.
Мой разум растворяется в красногное, когда инопланетная плесень начинает рвать нейронные связи. Я цепляюсь за последнее воспоминание, за тот день, когда злая на весь мир я сидела с недокрашенной головой, а на пороге надрывался кот.
Капли краски падали на кафель, а на телефоне выскочило уведомление.
«Катя! Катя! Погугли «НАСА пришельцы!»
Катя… Вот, оказывается, как меня звали. Я помню, как пальцы заскользили по экранной клавиатуре. Как поисковик завис, на мгновение потеряв соединение с интернетом.
А потом я увидела то самое сообщение, поставившее точку на нас всех.
«ОНИ УЖЕ ЗДЕСЬ!»
Автор: Настя Шалункова
Больше рассказов в группе БОЛЬШОЙ ПРОИГРЫВАТЕЛЬ
