К приходу матери они не успели еще помириться, так что Лёнька был полон самых мрачных предчувствий.
— Как тебе удалось эту дверь открыть? — допытывалась Юлька, — Уж мне-то врать не надо…
— Я не вру.
— Ага, ты просто вот так пощупал ручками – и все! Боже, я как гляну на эти ступеньки…Если мать узнает, что ты один по ним сползал вниз – она меня уб-ьет. И за собаку тоже – уб-ьёт.
— Два раза что ли? У тебя девять жизней, как у кошки?
— Затк-нись, а?
— А ты ничего внизу не слышала?
Юлька мерила шагами комнату. Если бы Лёнька был зрячий – они бы, конечно, дрались. Несмотря на разницу в возрасте. А так… Ни разу еще не отшлепала она брата, хотя руки чесались.
И когда пришла Вероника – она застала дивное зрелище. Расстроенный Ленька, насупившаяся Юлька и огромный черный пес, преградившей ей путь в комнату к детям.
Вероника распласталась по стенке, не решаясь шевельнуться. Первое, что пришло ей в голову – в дом, привлеченная запахом съестного, забрела бродячая собака. Весьма похожая на людоеда.
— Я ее отвлеку, — шепнула Вероника, — Звоните куда-нибудь… В нашей стране есть «911» — или это только в западном кино?
— Ко мне! — велела Юлька собаке.
И пёс послушался, но отчасти. Подошел к Лёньке и лёг у его ног.
Вероника перевела дыхание:
— Объясните мне, что это за чудовище и откуда оно взялось.
Юлька быстро взглянула на брата.
— Увязался за мной, пока я ходила в магазин. Может, потерялся? Пусть он останется у нас, пока не найдутся хозяева. Он никого не тронет.
— Откуда ты знаешь?
— Что случилось, мам? — спросил Ленька.
Веронику всегда удивляла эта его способность – чувствовать настроение человека, которого он не видел. И сын всегда оказывался прав.
Не то, чтобы забыв о собаке, но отложив решение ее судьбы на потом, Вероника вошла в комнату и села на диван так, чтобы видеть обоих детей.
— Видите, тут такое дело, — начала она.
А этот ее тон уже и Юлька знала. Мать пребывала в растерянности и готова была советоваться с ними всерьез, на равных. Юльку она в таких случаях воспринимала как подружку. А Ленька своими бесхитростными вопросами и комментариями порой наводил на правильную мысль.
— Мне позвонила Лиза. Родная дочь Ивана Сергеевича…
— Ругалась? — уточнила Юлька, — Почему дом отдали нам, а не ей?
— Да нет…Я тоже думала, что она начнет скандалить — что будет судиться. Но она только попросила разрешения прийти к нам в гости вместе с мужем. Сказала, что хочет познакомиться поближе. Муж у нее известный писатель, кстати.
— Мам, это не просто так…
— Ты думаешь?
— Сто пудов, — сказала Юлька, — Просто она, наверное, хочет действовать типа того… добром. Предложит продать ей дом…
— Вполне возможно.
— И ты продашь?
Вероника отметила тревогу в голосе Юльки.
— А вы что скажете? Если она предложит хорошую цену – соглашаться?
Юлька внезапно поняла, что очень не хочет отсюда уезжать. Странно – и прожили-то они тут всего-ничего, но столько уже всего случилось. Знакомство с Егором, легенда, связанная с домом, таинственная дверь в подвале, пёс, взявшийся неизвестно откуда, нашествие мальчишек, ожидаемое ночью… Этих дворовых пацанов, которым следовало дать бой…И сам старый особняк, который, конечно, таил еще тысячу сюрпризов. А взамен им предлагают – безликие деньги. И придется возвращаться в надоевшую до чертиков «хрущевку»
— Мы сможем купить квартиру или другой дом, — осторожно сказала Вероника, — Я не продешевлю, ребята. Пригласим оценщика…Там еще, наверное, на новую машину останется.
В душе она боялась, что Лиза окажется пройдошистой теткой и постарается обвести ее вокруг пальца. Самое грустное, что Вероника знала – это не так уж трудно сделать. Она слишком доверчива и у нее плохо получается возражать.
— Я хочу тут остаться, — сказала Юлька.
— И мы тоже, — Лёнька уже обнимал Друга за шею. Это его первая собака, но он ее ни капельники не боялся.
— Кто сказал, что я разрешила его оставить? Только до тех пор, пока не найдем, чей он…И не позволяй этому зверю облизывать тебе лицо. Знаешь, какие у него клыки? Я тебе расскажу – с твой палец!
— Когда они придут? — перебила мать Юлька.
— Обещали, что сегодня вечером. Да, вот так – сразу …Не хотят откладывать.
— Значит, точно – не мы им нужны, а этот дом…
Вероника покивала задумчиво, соглашаясь с дочерью и мысленно перебирая – какой найти повод, чтобы отказать Лизе
Юлька же подумала, что этой тетке известно о доме, наверняка больше, чем знают пока они сами. Может, тут спрятано какое-то сокровище? Чем черт не шутит?
*
Обычно Борис находил повод вежливо уклониться от приглашений в гости. Он любил оставаться дома один. Так хорошо время от времени подниматься из-за стола, распрямлять затекшую спину, варить себе крепкий кофе и стоять у окна, прихлебывая из чашки, и глядеть перед собой, не видя. Последнее означало, что Борис даже не замечает обычного городского пейзажа — в эти минуты ему казалось, что там, за спиной, в глубине дома — живут герои его очередного романа, и, если прислушаться – можно услышать, о чем они говорят. Он мог не заметить грузовик, разворачивавшийся во дворе, но стоило ему прикрыть глаза, как он во всех подробностях мог описать свою героиню, даже потертую обивку кресла, на котором она сидит.
Для Лизы было бы испытанием – провести неделю дома, не общаться ни с кем, Борис же не представлял для себя ничего лучшего.
Но на этот раз сопровождать жену он согласился сразу. Так получилось, что старинный особняк — даже жене его был мало знаком, а сам он там еще не бывал.
Странно, но Ивану Сергеевичу и в голову не приходило — привозить дочь сюда на лето. Лизу могли отправить в дорогой лагерь, взять с собой заграницу, много раз отец брал ее в Питер – он считал, что девочке необходимо своими глазами увидеть эту сокровищницу культуры. Словом, куда угодно, но в старинный особняк – никогда.
И даже когда Лиза уже стала взрослой, а отец женился на Наталье Константиновне – он по-прежнему не любил, если дочь приезжала к нему в загородный дом
— Я здесь работаю, — говорил он, — Давай подождем до осени. Мы с Наташей переберемся в город, будем жить в десяти минутах езды от тебя – тогда милости просим, хоть каждые выходные.
Эта «отмазка», как называла ее Лиза, казалась ей досадной и странной. Когда она все же находила веский повод потревожить уединение «дачников», она с жадностью рассматривала дом — ее завораживали колонны, высокие потолки, лепнина, камины… Оставалось утешать себя тем, что в итоге особняк достанется ей.
И в этот раз Лиза, собираясь в гости, напоминала воина, что готовится к бою. Маленькое, но не черное, а красное платье, нитка жемчуга вокруг шеи… Губы Лиза тоже накрасила в ярко-красный цвет, близко склонившись к зеркалу.
— Ты похожа на вампира, — сказал ей Борис, и не заметил, как сверкнули глаза жены.
Вероника ждала их к восьми вечера.
— Не слишком поздно? — спросила Лиза, когда договаривалась о встрече.
Обычно в девять Вероника укладывала сына, читала ему перед сном, а гости в это время еще не уйдут. Но тут опять сказалась мягкость характера молодой женщины.
— Хорошо, — только и сказала Вероника.
И все же Лиза услышала запинку в ее голосе.
— Мы не задержимся надолго, — заверила она.
Вероника нервничала заранее. У нее не было опыта приема богатых гостей, хотя теперь она вроде как сама заделалась миллионершей. Детям она бы пожарила картошку, а что подать н стол писателю и его жене?
— Юлька,— сказала она,— Ты прости меня за такой вопрос, он тебе не по возрасту…Но ты не знаешь случайно – может, слышала — какое вино считается хорошим?
Дочь пожала плечами.
— Забей, — посоветовала она, — Не пешком же они придут – так что, считай, у тебя один гость «за рулем». Кофе, сыр и конфеты – и хорош с них…И кончай суетиться. Это они напросились к нам, а не мы к ним…А что у нас здесь такой раскардаш – так всем понятно, мы только что переехали.
До условленного часа Юлька согласилась погулять с братом возле дома. Лёньке очень хотелось выйти с Другом, чувствовать, как тот ступает рядом с ним — и всегда можно положить руку на мощную спину. Но одного – кто бы Лёньку отпустил?
Такая покладистость была не в характере Юльки, обычно она избегала уделять брату время, но сейчас у нее имелся свой интерес – ей хотелось изучить дом со всех сторон, чтобы понять – откуда ему может грозить опасность.
— У вас же ни ошейника, ни поводка для зверюги, — начала было Вероника.
— Он будет идти со мной рядом, — сказал Лёнька.
— Откуда ты знаешь? Собаковод….
— Знаю, — тон Лёньки был уверенным и спокойным.
И мальчик оказался прав. Друг не только примеривался к его шагам, Юлька с изумлением увидела, что как только Лёнька приблизился к колодцу, пёс немедленно переменил позицию, чтобы держаться между колодцем и малышом.
— Твой Друг окончил академию, не иначе.
— Он просто давно живет.
Псу было жарко, он дышал, вывалив язык, но Юльке показалось, что выражение морды у него самое блаженное. Ни дать, ни взять – солдат, у которого выдалась передышка между боями, и он нежится на солнышке.
Во время прогулки Юлька приглядела отличное местечко для засады – в углу двора, за кустами сирени. Сходу не разглядишь – прячется ли там кто-нибудь, зато никто не подойдет к дому незамеченным.
К восьми вечера Вероника дошла до крайней степени осатанения. Она без конца вытирала пыль в гостиной. На низком столике возле дивана стояли кофейные чашки, лежала коробка шоколадных конфет «Нестле». Сыр и сливки ждали своего часа в холодильнике.
Лёнька устроился в своей комнате, и проблем с ним вроде бы не предвиделось.
— Я буду слушать книжку, — сказал он.
Друг лежал возле его кровати.
— Когда этот пёс вытянет лапы — он длиннее, чем половик, — заметила Юлька.
О том, что сама она решила провести часть ночи в засаде, Юлька благоразумно решила матери не говорить. Мать и так на нервах, не хватало еще, чтобы эти малолетние го-нюки стали бить стекла, когда у них сидят гости.
Если точность является вежливостью королей, то Лиза без сомнения была коронованной особой. Звонок раздался ровно в восемь, и Вероника сорвалась с места, радуясь одному – что отсчет времени пошел, и если Лиза собралась «заглянуть ненадолго», то скоро эта каторга кончится.
Когда она распахнула дверь, Лиза стояла чуть впереди своего мужа, с маленьким букетиком роз и с такой сияющей улыбкой, что Вероника еще сильнее почувствовала контраст. Эту даму ничто не может смутить, а она сама чувствует себя рядом с ней измученной, состарившейся…да что там, просто загнанной клячей!
Она пробормотала приветствие и отступила в сторону. Но когда мимо нее проходил Борис, её обдало волной того странного чувства, которое, она думала – после юности ей не дано уже было испытать. Да и в юности оно приходило к ней только во сне. Наяву не бывает такого, когда ты вдруг понимаешь – вот тот, кого Бог создал именно для тебя. Только для тебя. Их глаза встретились, и пауза – когда они не могли отвести их друг от друга, всё длилась, длилась…
Но Лиза и тут не смутилась. Ей не впервые было видеть, как женщины теряли от Бориса голову – причем это касалось как совсем юных, так и тех, кто уже закрашивал седину. Лиза прекрасно выруливала из таких ситуаций. Пусть смотрят на этот бриллиант в чужих руках. В том, что Борис будет с ней ровно столько, сколько она этого захочет, Лиза не сомневалась…
Гости устроились на диване. Вероника, опустив глаза, приносила угощенье, сновала туда-сюда, «суетилась» - как с презрительной ноткой сказала бы Юлька. Разливала кофе.
— Посидите с нами, — мягко сказал Борис, — Я хотел расспросить вас об этом доме…
Тут уже и Лиза искоса на него взглянула – такого тона она давно не слышала у мужа. Никогда, может. Но – прекрасно, пусть они разговаривают о доме… Ей кое-что нужно было увидеть своими глазами.
— Я пойду помою руки,— сказала она, — Нет-нет, не надо провожать меня, я тут всё знаю…
— Ах, да, — смутилась Вероника.
…Лиза быстро шла по коридору — в ту сторону, где находилась ванная комната, и еще многое из того, что ее интересовало.
Внезапно она замерла на месте. Лестница, ведущая в подвал…Самое строгое табу, место, куда ее никогда не пускали… Сейчас дверь в подвал была открыта, и там внизу слышались чьи-то осторожные шаги.
В этот момент во всем доме погас свет.
Окончание следует
