Мы смотрим его тёмные сны, мы бродим в закоулках его памяти, слушаем жуткие сказки, которые кто-то нашёптывал ему в ночной темноте сто лет назад. Они ужасают и заставляют нас сжиматься от страха, но нам хочется досмотреть до конца.
Недавно меня спросили, почему я сделала столько иллюстраций по Лавкрафту, что именно меня так привлекло. И думаю, что более всего меня завораживает его способность погружать читателя в глубины хаоса. Он прекрасно описывает эти состояния невозможности уйти и невозможности остаться, желания сбежать и одновременной жажды соединения с чем-то чуждым, иным, нечеловеческим. Смерть или безумие?
Как так случилось, что такой человек, как Говард Лавкрафт смог стать родоначальником целого жанра в литературе? При жизни он вовсе не был популярен. Мало того, он подвергался постоянным нападкам со стороны своих коллег и печатался разве что в небольших изданиях тематического характера. Он был склонен к социофобии и очень чувствителен к критике. Стивен Кинг в своей книге «Как писать книги» приводит его в пример как образец писателя-социофоба – плохо и неестественно построенные диалоги, в выражениях, далёких от нормального разговорного языка, неспособность передать эмоциональное взаимодействие между людьми. Впрочем, диалогов в рассказах Говарда мало. Он был странным и замкнутым, страдающим от фобий и физических недугов. При этом он был явным поборником классической английской словесности и яро боролся с теми, кто считал нужным употреблять в своих текстах сленговые слова, и тем более пришедшие из среды темнокожего сообщества. (Он вообще был расистом, что тогдашние настроения в обществе ещё позволяли). И это его неприятие более современного языка и неумение писать легко и свободно, тяжесть текста делает его стиль топорным и неестественным. И даже это не помешало тому, что к сегодняшнему дню образовался целый культ вокруг его произведений, а сам жанр лавкрафтианских ужасов и его вселенная приобрели чуть ли не статус «малой религии».
В своих рассказах «Дагон» и «Храм», которые, конечно, не первые, но одни из ранних его произведений, Лавкрафт словно бы описывает свои ночные кошмары. Дагон – древний бог хаоса, с которым его персонаж соприкасается, оказавшись в полностью отрешённом от привычной жизни пространстве, на дне чёрной горы. И мы бредём вслед за ним, спотыкаясь об острые камни, и, как и он, не в силах остановиться. После этого соприкосновения он не может остаться прежним, и привычная жизнь в социуме немыслима. И, если здесь персонаж всё-таки возвращается в мир людей, то в рассказе Храм вся команда подводной лодки оказывается похороненной под толщей воды, там, откуда слышали они звавший их голос светлого бога. А главный герой, нашедший руины старинного города, и храм, откуда звал его настойчивый голос, понимал, что ему предстоит навечно остаться здесь, где теперь его место.
В рассказе «Безымянный город» автор рассказывает нам о найденном в пустыне неизвестном месте, которое должно быть древним городом - только городом не людей. Рептилоподобные существа, древние, как мать земля, изначальные, старшая раса дремлют там, в тёмной глубине, чтобы когда-нибудь проснуться.
В повести «Тень над Иннсмаутом» больше всего поражает, как он пытается передать это самое отвращение к иной расе, свою мерзость и гадливость к их ритуалам, чтобы потом обнаружить, что и он является частью их мира, и уйти в глубины океана, чтобы соединиться с ними. И может быть, об этом же рассказ «Сны в ведьмином доме». Молодой студент-учёный так заинтересован теорией прохождения в другие пространства, так жаждет узнать тайны старой ведьмы, которая жила в доме сотни лет назад, что не боится поселиться здесь, чтобы узнать все секреты. Ведьма могла открывать порталы и путешествовать по мирам, чего жаждет и герой, и да, он получает, то, что хочет. Но только вовсе не рад цене, которую пришлось за это доплатить.
И, наверное, одно из самых знаковых произведений Лавкравта – «Хребты безумия» – повесть о том, как научная экспедиция отправилась в Антарктику, чтобы обнаружить там замёрзший во льдах город доисторической расы, отвратительной, пугающей и совершенно чуждой человечеству. Можно ли было остаться прежними после этого, можно ли было вернуться в мир людей и просто забыть? Или лучше было бы остаться в сверкающей бездне и замёрзнуть там навсегда?
Он, мрачный и нелюдимый, нёс в себе хаос, и он разрушал его изнутри, притягивал и сводил с ума. Когда он закрывал глаза, хаос звал его туда, на дно океана, в другое пространство, где живут изначальные, древние расы и божества.
И, как мёртвое растение пустыни, которое способно скитаться годами в затерянных пространствах и песках в поисках воды, чтобы родиться вновь, так и Лавкрафт появился снова, чтобы поведать нам о своём безумии.
__________________________________________________________________________________________
Больше иллюстраций можно посмотреть здесь:
В 2024 году я планирую выпустить серию по произведению Лавкрафта "Цвет из других миров".