В двух окнах горел свет. Три теплицы, ровные ряды грядок и кустиков по всему забору. За домом виднелся еще домик, наверное, сарай.
- Ты купила новый дом?
- Нет. Просто все привела в порядок.
- Привет! – дверь открыла Лена. – Я очень рада, что ты помирилась с тетей Надей!
Братья Лены поздоровались, а потом они втроем поднялись наверх.
Олеся осматривала дом изнутри. Все довольно простое, но явно новое. Олеся недоумевала. Оказалось, что и ванная и туалет есть в доме. Раньше этого точно не было – мылись в бане, туалет был рядом.
- Мам, а откуда все это? Я помню твой дом – он разваливался.
- Да. Разваливался. Олесь, давай поговорим, чтобы потом не было недопонимания. Когда я начала работать на Павла то сначала планировала заработанное отдавать в семью. Но отец тогда посмеялся и сказал, что я ничего не умею, кроме как уколы ставить. Тогда я поняла, что, когда бабушка умрет, а ты вырастешь, отец вполне может развестись со мной и я останусь на улице. Максимум совместно нажитого – это машина и деньга на счетах. И те под вопросом – я же не работала, а нанять адвоката мне будет не на что. Когда-то я предлагала отремонтировать дом, жить здесь летом, но отец не захотел вкладываться. Сказал: «Я тут никто. Если что, бегать доказывать, что я вкладывался, умучаешься. Даже если докажу, то что? Половину дома отпилю? Деньги ты мне не вернешь – у тебя их нет». Твой отец человек неплохой, но слишком зависим от настроения и не сдержан на язык. Вот поэтому я и решила деньги вкладывать в дом. Когда отец отправлял меня на выходные, я разбирала участок, дом. Потом стала ремонтировать. Виноватой перед отцом себя не считаю. Я ухаживала столько лет за его матерью, при разводе ничего делить не стала. А это мое. Так что с ребенком здесь можно жить – отопление есть, вода есть, все есть.
- Мам, а ты меня простила за мое поведение? Как мы здесь уживемся?
- Я работаю. Занимаюсь ребятами - вожу их к специалистам, на кружки. Меня дома не бывает. Я буду помогать по выходным, вечерами, но не сидеть с ребенком. Здесь хорошо – коляску вывез на крыльцо, вот и свежий воздух.
- Ты не ответила, ты меня простила?
- Я не знаю. Ты моя дочь, я волнуюсь за тебя, хочу видеть тебя счастливой. Но я не могу забыть, что ты полезла в телефон, не разобравшись, вывалила информацию отцу. Потом отказывалась верить мне. Сейчас я отношусь к этому спокойнее, чем даже год назад. Но жить вместе с тобой я, скажем так, отвыкла. Конечно, мне очень обидно, когда я смотрю на Лену и братьев. Мать ими не занимается, а они к ней тянуться. Все равно любят. Может из-за этого и любят, что ей все равно – замечаний не делает, заниматься не заставляет. Я сейчас задаю себе вопрос – позвонила бы ты мне, если бы отец и родители Олега обрадовались твоей беременности. Скорее всего, нет. Возможно, через несколько лет, но не сейчас.
Олеся и сама не знала. Скорее всего, действительно, нет. Да, мама считает ее предательницей, думает, что она решила устроиться поудобнее.
Олесе было безумно стыдно. Как себя вести она не знала.
- Ладно, что теперь об этом говорить. Повторяю, я буду помогать. Но полностью посвятить свою жизнь тебе и твоему ребенку не собираюсь. Запомни. Рассчитывать ты все равно должна на себя и, я надеюсь, на Олега. И Лена с братьями никуда не уедут. Я не вычеркну их из своей жизни в угоду тебе.
Олеся думала, что ей делать. Что ребенка она родит, она не сомневалась. Но где и как жить? Кем она будет здесь, в доме мамы? Лена вела себя здесь, конечно, не как хозяйка, но было видно, что этот дом ей и мальчикам стал родным. Она знала, где и что лежит, они с мамой четко распределили обязанности. Сама Олеся чувствовала себя здесь гостьей, под которую не собираются подстраиваться.
Олеся съездила с мамой в больницу. Мамина подруга сказала, что с ребенком все нормально, выписала витамины, дала направления на анализы.