- Ты опять с ней связался?!
- С кем?
- С этой разлучницей!
- Тома! Какая разлучница тебе померещилась? Где? Ты что говоришь?!
- Не отпирайся! Я всё видела! Всё знаю!..
Так начался этот скандал, который длился уже целый час.
А возник он на пустом месте. Жене Василия Тамаре показалось, что муж слишком долго и слишком весело разговаривал с Верой возле магазина. Отпираться было бесполезно, потому что супруга наблюдала за разговором супруга с соседкой из окна их избы, которая стоит почти напротив того самого магазина.
Через час, когда Василию надоели эти нескончаемые упрёки в неверности, он не выдержал, не снимая тапочек, завалился на кровать, сложил руки крестом на груди, и закрыл глаза.
Сначала Тамара от такой наглости замерла, затем, задохнувшись от негодования, заругалась ещё сильнее.
- Это что ещё за новости?! Ты чего это, паразит такой, на диване разлегся в обуви?!
- Всё, Томка, хватит, - процедил сквозь зубы Василий, не открывая глаз. - Надоела ты мне, как горькая редька. Умрy я сейчас от тебя.
- Куда это ты yмрeшь? – задала нелепый вопрос жена.
- На тот свет yмрy. Куда же ещё...
- Ах ты, изверг! - заголосила жена. - Мало того, что ты мне со всеми напропалую изменяешь, так ты ещё решил и нагло yмeрeть на моем диване!
- Уйди, говорю от меня, - огрызнулся муж. - Не мешай.
- Это ты уйди с дивана!
- Не уйду! Я этот диван на свои деньги покупал!
- Не на свои, а на общие! - Тамара дёрнула мужа за штанину. - Я тебя о нём целый год просила. Слазь с него немедленно.
- Ты что, творишь, Тамара? - приоткрыл один глаз супруг. – Ты что, даже пoмeрeть мне спокойно не дашь?
- Конечно, не дам! Хитренький какой! Ты на этом диване пoмрёшь, а мне его потом придется выкидывать!
- Почему это ты его собралась выкидывать?
- А потому что, если ты на нём – от вредности - Богу душу отдашь, как я стану на нём отдыхать? Я после такого, на него даже присесть не смогу! Иди, вон, ложись на пол, и потом умирай, сколько хочешь!
- На полу дует. Я, лучше, на кровать лягу.
- И на кровати не смей! – рявкнула сердито жена. - Мне потом на этой кровати спать. Вечно ты о себе только думаешь. Думаешь, помрёшь, и после тебя хоть потоп. Так ты думаешь, да?
- Ну, что ты за человек, Томка? Я что, тифозный, что ли, или чумной, чтобы после меня, на кровати спать было невозможно? Наоборот, меня не станет, ты спать будешь с утра до вечера. Никто тебя за непрополотые грядки не попрекнет, и за пересоленый суп не заругает! Вот уж ты выспишься. За всю жизнь выспишься.
- Ага! Высплюсь, как же. Ты не подумал, какие сны мне будут сниться после всего на этой кровати? Ты сейчас, наверное, обо мне чего только не думаешь. Cмeрти, наверное, мне желаешь. И все эти твои дурные мысли на кровати навсегда останутся.
- Ой, какая же ты у меня, оказывается, неумная... - сокрушенно простонал Василий. - Подумай немножко своей головой. Если бы я желал тебе смерти, то сам бы, наверное, не стал вместо тебя умирать. Правильно? А теперь - всё, я помру, а ты живи в своё удовольствие. За себя, и за меня тоже. И можешь даже на могилу мою не приходить. Я тебя корить за это на том свете не стану.
- Ну, хватит придумывать. - Супруга надула недовольно щеки. - Опять из себя благородного строишь. И Верке разлучнице, тоже, небось у магазина про своё благородство завирал. Мол, я - такой-рассякой, весь из себя хороший, а жена у меня - такая вся плохая. Так ты ей говорил? Да?
- Тьфу! - Василий как ошпаренный вскочил с дивана и грохнулся на пол прямо в центре избы. - Вот сдалась тебе эта разлучница! Придумала себе на старости лет какую-то ревность. Я Веру случайно встретил, она ко мне сама прицепилась со своими новостями. А ты… Всё! Не мешай мне yмирaть, говорю! Как человека тебя прошу, Тома, посиди, помолчи с часок.
- Ты, чего, сдурел? – Тамара уставилась на мужа, не зная, что делать. – Ты мне предлагаешь целый час сидеть и наблюдать, как ты на холодном полу лежишь? А если тебя продует, и опять невралгия в поясницу шарахнет?
- Не мешай, по-человечески тебя прошу… – умоляющим тоном простонал Василий. – Тем более. что когда я помру, я заодно и от невралгии избавлюсь. Не мешай…
- Этот ты мне не мешай. Разлегся, понимаешь, в самом центре. А я мыть в доме полы собиралась.
- Потерпи. Позже помоешь. Когда меня не станет.
- Васька, не говори глупости. И вообще, кто же на грязном полу помирает? Ты же, чай, не поросёнок. Погоди немного, я полы протру, потом опять ляжешь. А пока - дров, что ли, сходи, наколи.
- Зачем нам дрова, если у нас газовое отопление? – удивился Василий.
- А ты баню протопишь.
- Сегодня не выходные дни. Ты забыла, когда мы баню с тобой топим?
- Ничего. Мы свой график нарушим, и помоемся.
- Зачем это? – насторожился супруг.
- Так ведь чистым же лучше помирать, - хмыкнула вдруг Тамара.
- Хитришь, да? – Василий недовольно вздохнул. – Знаешь ведь, что мне после бани точно умирать не захочется. После бани, наоборот, жизнь всегда кажется прекрасной.
- Ну и хорошо, – улыбнулась супруга.
- А что здесь хорошего? Я умирать раздумаю, а ты меня опять Веркой будешь попрекать.
- Какой ещё Веркой? – как ни в чём не бывало, спросила Тамара. - Что ты ко мне привязался с этой Веркой?
- Это я к тебе привязался? - Василий вытаращил на жену глаза. - Ну, Тамара... Ну, ты даёшь... - Он, наконец, поднялся с пола, и выдохнул. - Ну, ладно, пойду, и правда, баню сегодня протоплю. Пусть мне опять жить захочется, раз такое дело...
- Ага, - деловито кивнула Тамара. - И я полы помою. Чтобы чисто стало. Когда в доме чисто, у меня тоже настроение всегда поднимается. А с хорошим настроением и ругаться не хочется.
- Так значит, это грязные полы во всём виноваты? - хмыкнул Василий.
- Может и они... - пожала плечами супруга. А может... - Она запнулась, подумала, подумала, и сказала: - Ну, всё, иди уже! А я начну чистоту наводить, пока настроение опять не испортилось...