Семейная идиллия Оленевых дана глазами отнюдь не сентиментального Лядащева: «Мелитриса тут же нырнула ему [Никите] под крыло, изогнулась в нежном порыве, потёрлась носом о бархат камзола. "Тут, слава Богу, всё на своих местах", — подумал Лядащев».
И встаёт вопрос: Мелитриса в поисках «своего Финиста» действительно «стоптала три пары башмаков железных, притупила три посоха кованых», а он? И когда начнём анализировать, то получится, что, «спеша на зов безмолвный», князь становится сосем другим человеком.
Он ещё боится признаться самому себе в своих чувствах. «Задача моя проста, — говорил он. — Я должен выполнить долг перед Богом и людьми». Именно так «объяснял он себе и другим, почему отправился на поиск своей подопечной — фрейлины Мелитрисы Репнинской». Но…
Мы узнаем, что он всё-таки получил письмо с единственной фразой «Я вас люблю», которое Мелитриса умоляла переслать князю (потом Фаина заявит: «Я… знаю также, что превыше всего в мире — любовь»), и выехал вслед за ней, хотя и значительно позже, чем было указано в поддельном письме. «Не его вина, что он полтора месяца бездействовал, не предпринимая попыток найти Мелитрису». Оленев просто не знает, куда ему направляться. Отметим, что, стремясь получить нужные сведения, он даже не остановился перед шантажом великой княгини. И наконец узнал: «Она путешествует под чужим именем. Ее зовут теперь графиня Грауфельд», «Попробуйте поискать вашу девицу в Кёнигсберге в гостинице "Синий осёл"».
Судьба как будто смеётся над ним: сначала задержки в пути из-за кортежа принца Карла Саксонского, затем, приехав в Кёнигсберг, «нашёл "Синего осла" только на третий день. Надо ли описывать, каким громом среди ясного неба, "ударом под дых", как говаривал Корсак, было сообщение, что проживающая в гостинице графиня Грауфельд оставила сей дом неделю или около того назад при странных обстоятельствах».
Случайная встреча с Фаиной подскажет, куда ехать дальше: «В Польшу они её повезли. В горнило войны». И князь едет к армии, где и получит письмо от Лядащева, наводящее на след Мелитрисы. И снова – опоздал! Не уговори Белов отложить отъезд до утра, возможно, и успел бы вовремя, чтобы отбить девушку у людей Сакромозо, но опоздал… И снова слышит о её любви: «Ты её догонишь, помяни мое слово! Она знает, что ты в армии. Туда и поскачет, не заблудится… прямо к главному штабу».
Писательница заставляет Никиту вспоминать литературную новинку того времени – стихи А.И.Дубровского – и соглашаться с их автором:
Другой вослед слепой любовной страсти,
Ввергает сам себя в бесчисленны напасти,
Стремится на огонь, оружие и меч,
Готов и жизнь свою безвременно пресечь.
Днём ноги, ночью мысль не ведают покоя…
И в то же время ещё задумываться: «О, как прав скромный поэт Дубровский! А ты идиот, князь Оленев! Что тобой движет? Любовь? А может быть, желание исполнить долг опекунский? Ах ты, Господи, Господи»…
И снова поиски, прерванные, однако, участием в бою. Да-да, «истинно штатский» князь Оленев будет сражаться в одной из самых кровопролитных битв – при Цорндорфе. «Уже в тот день, когда он увидел армию нашу в движении, ощутил он в душе своей странное беспокойство… Право же, не мог он не ввязаться в это огромное, истинно мужское дело, называемое войной. Даже мысли о Мелитрисе в последнее время несколько размылись очертаниями. Вот отвоюю, говорил он себе, а после сражения брошусь на её поиски с полным рвением. А сейчас, прости, не могу».
И сражается. И добрейший пастор Тесин, которому он накануне битвы доверит свою последнюю волю, завещая всё Мелитрисе, будет считать его погибшим: «Тесин сам видел, как в том месте, куда поскакал опрометчивый князь, разорвался снаряд». А он жив! «Когда Никита очнулся от состояния непрерывного боя, в котором уже не понимаешь, кого и зачем ты лишаешь жизни, он обнаружил в руках своих окровавленную шпагу, кончик которой был обломан, на левой руке в предплечье саднила неглубокая режущая рана, крови много, но порез поверхностный, все колени его были заскорузлыми от крови — своей, чужой… Он сидел на земле, прислонившись к осине, с молодого, зелёного ствола её была грубо содрана кора, здесь волокли пушки. Голова была пустой, ныло раненое плечо. И запах в воздухе был не только едким, дымным, но и кислым, пахло кровью. Он нашёл глазами первую звезду… Никита вдруг ощутил острую, почти звериную радость — он жив!»
И снова поиски, с небольшой задержкой, вызванной болезнью верного Гаврилы. Приезд в Кёнигсберг: «Не только в призрачном освещении свечей, но и в дневной яви он всюду видел Мелитрису. Она угадывалась им во всех худощавых жительницах Кёнигсберга (иногда обернётся — ма-ать честная!), в резных ангелах над церковной кафедрой, в каменных девах дворцовых фризов, её профиль лепили тени на шероховатостях стен, стволы ив клонились к воде с Мелитрисиным изяществом, а выставленные в окне аптеки очки, они лежали на чёрной бархатной подушечке, помогли столь ярко дорисовать её образ, что Никита решил немедленно купить окуляры, словно некий портрет, и только пришедшая вдруг мысль, что он не только глуп, но и смешон, отвратила его от странной покупки».
И неожиданная встреча – тогда и там, когда и где никак не ожидал, - в доме родителей пастора Тесина, только вставшую после болезни: «Эта Мелитриса совсем не была похожа на ту, что он рисовал в своем воображении. Лицо её было почти прозрачным, лишённым живых красок, пухлые губы были бескровны, как на выцветшей иконе, и только ресницы и брови были необычайно ярки, словно прорисованные углём, а глаза — сплошное сияние непролитых слёз. Вообще-то она была прекрасна, и, будь на ней очки, он бы всенепременно узнал её с первого взгляда».
И впервые проникновенно произнесённое «Она невеста моя». И реакция девушки – «Но одного взгляда на Мелитрису было достаточно, чтобы понять, она уже не принадлежала этому дому. На лице её блуждало мечтательное, рассеянное выражение. Оно появляется, когда окоченевшие от холода люди входят в тёплую воду, или слышат дивную музыку, или после долгой молитвы поймут, что услышаны небесами».
И будет венчание. И возвращение в Россию на фрегате «Св. Николай», которым командует Алексей Корсак. И будет стремление окончательно обелить имя жены, найдя тех, кто использовал его в своих интересах, и бешеная скачка, окончившаяся поимкой Анны Фросс и гибелью Дица.
А по возвращении домой – трогательнейшая сцена встречи с женой. «С большой лестницы уже сбегала в наспех накинутом пенье взволнованная Мелитриса.
— Ах, Никита, я места себе не находила, когда вы все втроём, вот так сразу… Куда?!»
И объяснение, зачем в их доме появилась Анна Фросс: «Она агент Дица, — поторопился с ответом Никита. — Все кончилось благополучно, мой ангел. Потерпи до утра. Завтра я расскажу тебе всё, — он осторожно дунул на выбившийся из-под чепца локон.
Голос Никиты обрел вдруг такие фиоритуры, оттенки и полутона, лицо его осветилось такой нежностью, что Белов и Корсак невольно переглянулись, а потом с глуповатым и умильным выражением, с каким говорят с детьми, стали наперебой уговаривать Мелитрису не волноваться».
Они пришли, наконец, к своему счастью…
Если понравилась статья, голосуйте и подписывайтесь на мой канал!
Путеводитель по всему циклу здесь
Навигатор по всему каналу здесь
