(Лесная ведьма Малика - часть 95)
Гости не помешали Тихону ранним утром отправиться по своим привычным делам. В такое время он всегда занимался охотой или рыбалкой, так как пропитание на день необходимо было добыть, иначе в тайге не проживёшь.
Мужчины отправились чуть выше по реке, где вода, хоть и промёрзла местами, образуя корку льда, да не совсем. Течение не давало схватиться льдом всему водному покрову, что и позволяло рыбачить.
С ним на утреннюю прогулку напросился Елисей. Он до поздней ночи не спал, всё переворачивался с боку на бок, размышляя над словами провидца. Дожив до сорока лет, мужчина никогда не мог позволить себе об этом поговорить хоть с кем-то, да и сам от себя всё прятал глубоко в душе.
- Я не могу об этом с кем-то поговорить, меня просто распирает, почему-то столько времени уже прошло, но не утихает боль, не забывается, будто бы нарастает, - Елисей первый начал свой разговор, размеренно бредя за Тихоном, который никуда не торопился.
- Вот смотри, - провидец остановился возле сухого, поваленного дерева, - видишь это? Когда-то это молодое деревце росло и благоухало, а в это же время внутри была другая жизнь, съедающая всё живое и убивающее это существо. Так у тебя в жизни, ты всё мечешься, стараешься не видеть и не замечать проблем, а они есть. Они не просто есть, они тебя съедают изнутри. Остановись и сам с собой поговори. Себе признайся, чего боишься, что хочешь от жизни. Тебя же что-то конкретное беспокоит, ради чего ты сюда шёл столько километров?
Елисей рассматривал трухлявое дерево, словно понимая его боль. Это и правда был он, с виду ещё молодой и серьёзный мужчина, но внутри это был уставший и измученный чувством вины или ненависти старик. Он помолчал, а после начал с самого важного.
- В тот момент, когда я спокойно спал в доме, она была под землёй, живая. Меня это никогда не оставит в покое. Я мог её спасти, - Елисей не поднимал головы, говоря совсем тихо, так, что Тихон с трудом мог понять, что тот говорит.
- Не мог.
- Нет, мне нужно было не слушать этого дурака, я должен был подсмотреть и побежать следом, раскопать, - Елисей поднял руки кверху, показывая жестами своё отчаянье, затем он словно пытаясь доказать собственную правоту, стал говорить громче, с надрывом, - мне не нужно было слушать отчима, я просто дурак. Мне уже семь лет было, я же видел, как он её нёс. Мать не двигалась, рука свисала, и голова тоже повисла. Я должен был ей помочь. За несколько дней до этого я уберёг её, когда этот гад замахнулся железным утюгом. Он тогда разозлился, что я её защищаю и перекинулся на меня. Мне и в тот вечер нужно было не уходить, не слушать мать, пусть бы он меня отхлестал опять ремнём, но мать бы осталась жива.
Елисей остановился, отвернувшись от Тихона, стараясь скрыть свою боль и текущие по щекам слёзы.
- Ты не мог что-то сделать. Это её судьба, у неё короткий срок жизни, и ты никак бы этому не помешал. К сожалению, она встретила твоего отчима не случайно, так было нужно. Не ты, не я не можем сейчас судить твою мать, она жила так, как считала правильным. Это её выбор.
- Она так хотела? – вопрос Елисея не прозвучал, а проскрипел, - не может такого быть. Она не могла хотеть такой смерти. Не могла она…
- Это её желание. Мать твоя очень любила первого мужа, то есть твоего отца. В момент его смерти она пожелала уйти с ним, но наложить на себя руки не могла. Нельзя было ей, набожной женщиной была твоя мать. Вот и попался твой отчим.
- Как так? - Елисей удивлённо посмотрел на Тихона, - нет, она вроде любила этого гада, говорят, что ходила, ворожила, да привораживала его, чтобы по девкам не бегал.
- Не ходила никуда, вижу я. Не занималась твоя мать никакой ворожбой. Это было её желание, уйти за мужем, которого очень любила. Она нашла такой путь. Ты вот тоже ищешь смерть, только оберегает тебя что-то свыше, не замечал?
- Может быть и так, может и правда хотела этого она, тосковала по моему отцу. Говорили, что шибко уж она грустная ходила после его гибели, редко улыбалась. А как-то от отчима слышал, что называла она во сне имя моего отца, - Елисей старательно пытался осмыслить то, что ему говорил Тихон, - да, то, что мне не дают уйти, это точно.
- Мать твоя была замкнутой, не общалась ни с кем, вот и выдумывали в селе, как получалось. А про село я тебе скажу так. Есть там чертовщина, но ты её не уберёшь насовсем. Это ведьмино село у вас, жили там поколения не одной женщины с даром видения, вот и наработали они. Так бывает, когда слишком уж много таких дам скапливается в одном месте. Но нет ничего плохого в этом, ведьмы все разные, были плохие и хорошие, это обычные люди. То, что кто-то умер или корова сдохла, то может и не только в том селе случалось. Женщинам хорошо живётся в таких местах, а вот мужчинам сложнее, ежели зло творить собрались. С дамами, что в вашем селе ругаться нельзя, - Тихон улыбнулся, - да обижать попусту не нужно, вот и будет мир и лад. Чтобы видения прекратились, можно найти место, да заговор сделать, всё уляжется.
- Какое место? – удивился Елисей.
- Поговори с жителями, он подскажут, в какой момент начались эти видения, что тогда произошло?
- Так они все на мою мать грешат, думаю, что она это.
- Нет, твоя мать простая женщина, ничем таким не обладала, а в тот же момент, может днём раньше или днём позже, ещё кто-то умер. Найди её место силы, где она любила бывать, где творила свои дела. Я тебе дам нож заговорённый, ты его в землю воткнёшь, так она больше никого не будет беспокоить, - заверил провидец.
- Но всё же, люди поговаривают, что видение было похоже на мою мать, - не сдавался Елисей, так как именно к такой версии он привык много лет.
- У страха глаза велики. Как же жители могли лицо видения разглядеть? Может оно просто женским обликом похоже, да фигурой. Я тебе точно скажу, спокойна твоя мать, не бродит она нигде. Вот скажи, видел ли ты её когда-нибудь за всю жизнь?
- Во сне разве что, а так нет, - закивал Елисей головой.
- Ну вот, я о том же и говорю, не тревожит она тебя. Спокойно ей там на небе, хорошо. Она с отцом твоим, а тебя защищает и оберегает, нигде не бродит. Скорее всего вторая смерть той самой ведьмы, не была такой яркой, поэтому и не запомнилась жителям села, не осталась в их памяти.
- Вот это да, как всё перевернул ты, - вздохнул мужчина, - обдумать, да обмозговать надобно, может и прав ты. Ещё есть у меня вопрос, - Елисей умолк, словно и боялся спросить, - вчера ты верно сказал про отчима, смерть его на мне.
Мужчина опустил голову, ожидая какого-то приговора от Тихона. Тот же молчал, рассматривая природу вокруг. Тихо в лесу было, даже белка не прыгала с ветки на ветку, птиц не слышно, да и другие лесные звуки тоже отсутствовали.
- Тут я тебе не судья, не могу я обвинения выносить и карать.
- Вроде и понимаю, что в любом случае этот подлец виноват, но всё же я стал таким же, как он.
Тихон промолчал, а затем вздохнул, задумавшись над тем, как же он устал вершить и править людские судьбы, как же ему была сложна вся эта ответственность. Мог ли он осудить или похвалить за такой поступок? Так ведь не высшие же силы он, не может Тихон такие вопросы решать.
- Что мне делать?
А Елисей ждал ответа, он поднял голову, с надеждой глядя в глаза своему собеседнику. Тихон не стал отвечать, а развернувшись отправился к реке, чтобы всё же поймать рыбу для обеда.
А день был солнечным, солнце так и слепило в глаза, отсвечивая от снежного настила, а к вечеру тихо и бесшумно опускался мороз. На мужском, вечернем совете было решено, что в такой лютый холод отправляться в обратный путь всё же не стоит, поэтому Митрофан и Елисей остались на несколько дней у Тихона, чтобы дождаться потепления.
В один из вечеров и Митрофан решил завести разговор по душам с сыном. Давно он не сидел вот так со взрослым уже ребёнком и на беседовал о жизни, да о разных мелочах.
- Я вот сюда шёл и думал спросить у тебя, - мужчины расположились у костра вдвоём, пока Елисей был занят, - вот принял ты от моей бабки эти камни, а хотел ли? Помню твоя мать так распылялась, всё меня уговаривала, чтобы я тебя никогда к Степаниде не возил, так я и слушал её, но всё же вон, как оно вышло.
- От судьбы, отец, не уйдёшь. Как должно быть, так оно и сложится, - Тихон вздохнул, - был ли я рад? Даже не знаю. Тяжело было в первые моменты, сложно, не знал, как действовать, как быть. Это же такая ответственность в людских жизнях разбираться. Я не всегда знаю, как правильно, не всегда готов дать совет, а вопросы бывают такие сложные, что и голова моя не выдерживает. Вот, думаю, скажу сейчас так, настрою человека, а у него после и выбора никакого не будет. Станет он жить только так, как я сказал. Получится, что я вмешался в чужой ход жизни, а это вед неправильно. Нельзя одному человеку в жизнь другого вмешиваться и что-то там менять.
- Так подожди, а как же врачи, спасающие чужие судьбы? Они ведь вмешиваются и продлевают чужие жизнь. Ты ведь с добром действуешь, - старался оправдать действия своего сына Митрофан.
- Да как не крути, всё равно вмешиваюсь. Врачи – они же тело лечат, это другое.
- Да всё тоже, а кто будет подсказывать человеку в простых, жизненных делах? Вот Елисей так запутался, что был готов идти один к тебе. Точно бы замёрз в лесу или волки бы загрызли, а он не побоялся. Это до чего же жизнь довела его? Как ему дальше быть? А ты хоть что-то, да подскажешь.
- Прав ты, соглашусь с тобой, - кивнул Тихон.
- Тяжело тебе, сынок? – тихо спросил Митрофан.
- Бывает, - кивнул тот, - так бывает накрывает, что за голову хочется схватиться и не отпускать. Сложно видеть столько горя, ко мне же идут все с плохим чем-то, а я словно собираю всё в себя.
- Что есть, то есть.
- Вот и ухожу, когда совсем уж невмоготу.
- Оно и понятно, имеешь право, - он опустил голову вперёд, словно рассматривая свои руки, решая задать и следующий вопрос, - а что с Ясминой? Как же вы расстаться решили? Ведь любит она тебя. Хоть я и не провидец, но ясно видел, какими глазами на тебя эта женщина смотрела.
- Ведьма она, а стало быть всё видит и всё чует. Не так и легко с такой женщиной рядом находиться. Вон Тимофей сколько лет ждал, пока Малика согласиться за него замуж выйти. Да и сейчас всё по лесу ходит, бродит, может это и спасает?
- Да кто их знает, но у Малики характер не такой уж и простой, оно и понятно, ведьма.
- Обычный, женский характер, - усмехнулся Тихон, - у неё и жизнь не простая была с детских лет.
- И то верно, - согласился отец и умолк, будто ожидая ответ на свой вопрос про Ясмину.
- Любит она меня, а я немного запутался. Провидец я для других, а для себя не всегда знаю, как правильно. Мне будто что-то внутри мешает другую женщину любить, я словно предаю первую жену.
- А если отбросить чувство вины, то стало быть любишь ты Ясмину?
Тихон не ответил сразу, задумался, затем вздохнул, посмотрев куда-то вдаль.
- Люблю, тепло мне рядом с ней, уютно.
- Лиза моя переписывается с ней. Хорошо всё у неё. Лиза про тебя у неё спрашивает, что она решила, но та не отвечает, молчит.
Так же, как и Ясмина, Тихон тоже промолчал по поводу того, что будет дальше. Он дал себе время ничего не решать, ничего важного не делать, а просто жить.
Ушли гости Тихона через несколько дней. За вечер до ухода Елисей поделился с провидцем, что многое понял, пока находился в глуши.
- Женщина рядом с тобой есть, а ты будто и не хочешь впускать её в свою жизнь. Попробуй наладить с ней своё существование, попробуй делать счастливым человека рядом и начнёт отогреваться твоя душа, - давал наказ на прощание Тихон.
А проводив гостей, он задумался, как же легко и просто сказать кому-то, что нужно впустить в свою жизнь, нужно пробовать делать счастливым кого-то ещё, но как же сложно следовать этому совету самому.
Яндекс картинкиЕлисей многое понял пока по лесу бродил с Тимофеем и гостил у Тихона. Вернувшись домой, первым делом он явился в своё родное село, чтобы узнать, какая женщина умерла ещё в момент гибели его матери.
Пока он разговаривал с одной женщиной, набежали ещё несколько и стали они все вместе припоминать, кто ещё в тот момент мог сгинуть. Никак не приходила женщинам на ум та самая дама, и Елисей уже отчаялся, как тут же тётка Прасковья, которой ни много, ни мало, а минуло уж семь десятков лет и она всю жизнь прожила в селе, вспомнила.
- Так Фроська же померла за день до этого происшествия. Похороны же были двойные и её в тот день тоже несли.
- Что за Фрося? – уцепился за эту новость Елисей.
- Не старая она ещё была, лет сорок, может от силы, точно не помню. Мать её колдовством всё занималась, к ней люди ездили, а после и она стала такими делами заниматься. Одинокая бабёнка была, замуж никто её так и не взял, побаивались их семью мужики. Прибаливала она сильно, а после её в хате и нашли.
- А есть ли место, где она любила находиться? – всё не унимался Елисей.
- Какое ещё место? - Прасковья задумалась, а позже махнула рукой, припоминая, - было-было, она всё ходила в берёзовую рощу, а за ней колодец стоит. Он и сейчас там, давно уже заброшенный. Мужики его закрыли, чтобы никакая животина туда не падала. Так вот её часто видели у этого колодца.
Узнав то, что ему было нужно, Елисей отправился искать колодец, который не сразу попался ему на глаза. За берёзовой рощей всё поле было завалено снегом, пришлось расковырять несколько бугров, чтобы найти то, что требовалось, а затем и снег откидывать до земли тоже пришлось.
Разжёг костёр Елисей, посидел у колодца, задумавшись о своей судьбе. А женщина и правда была рядом. Познакомился он с ней на заводе, звали её Яной. Чудная такая, интересная, настоящая словно, без показухи, всё ему пироги приносила, зная, что он один живёт.
Яна была не примечательная на внешность, не красилась ярко, не одевала броские наряды или короткие юбки, как другие дамы, но чем-то его привлекала. Иногда он задумывался, а что, если предложить ей встречаться, но позже отмахивался.
Женщин Елисей менял часто, но вот с такой дамой, как Яна встречаться себе не позволял. А что, если он её обидит? А что если не сможет дать то, что ей нужно? Так вот он в раздумьях и пропускал своё счастье.
Когда костёр затих совсем, Елисей разгрёб его и в прогретую землю вонзил заговорённый нож. Вот она, та самая ведьма, что просто была обижена. Про неё то все и не вспоминали, словно и прожила она зря. Вот и бродила ведьма по селу, людей пугая.
Вернувшись в свой город, Елисей всё же отважился и пошёл к месту работы Яны вечером, захватив букет цветов. Заметив, как блестят глаза у женщины, он понял, что сделал такой поступок не зря, попробует он делать счастливым другого человека, как и сказал Тихон.
