«ДОРИС»
Начало контракта
Жизнь судового механика
Глава шестая
Утром будильник поднял его вовремя. Он ни разу не ошибся за последние двенадцать лет. Лавров купил его в Брисбене и с тех пор он служил ему верой и правдой. Где он только не побывал с Лавровым. Сколько он перенес штормов, но ни разу с поверхности стола не упал, потому что центр тяжести у него был сделан очень низко, как будто будильник специально сделали для работы на флоте. Он обладал отличной остойчивостью и полностью подходил для морской жизни.
Лавров умылся, побрился, выпил чашку чая и спустился на лифте вниз. Было уже семь тридцать. Пока он стоял и курил, подошли и другие. Подъехал агент. В самый последний момент вышел капитан. Все сели в автобус и поехали на завод.
Агент сегодня больше молчал, а не то, что вчера. Он сосредоточился на интенсивном утреннем движении по извилистой дороге, с очень большим количеством автомобилей.
Слева – море. Справа – почти отвесные сопки, на которых, каким-то чудом, лепились миниатюрные домики. Дорога извивалась вдоль сопок с постоянными поворотами, и приходилось соблюдать осторожность при вождении на ней. Водитель, как истинный кореец, рвался только вперёд. Он подъехал к заводу и без задержек его пропустили через проходную. Лаврова удивила идеальная чистота, на территории завода.
Во дворе, перед административным зданием не было никаких газонов. Всё было заасфальтировано и нигде ничего не валялось. Асфальт был ровным и чистым.
Все люди, которые попались ему на глаза, были в чистых комбинезонах, в касках и перчатках. Особенно выделялись ИТРовские работники, то есть инженеры и мастера. Они были одеты в одинаковые серые комбинезоны и белые каски. Как потом выяснилось, что цвет каски зависел от должности, которую занимал работающий.
Например, в красных касках ходили пожарные. Инспекторы, проверяющие и технический персонал, носили синие каски. В белых касках ходили начальники цехов и начальники участков. То есть если ты начальник, у тебя белая каска.
Да… Это не то, что на наших заводах, где работяги шлялись по территории завода в промасленных, грязных робах, с которых чуть ли не капала мазута. В заводских автобусах от них шарахались, прилично одетые женщины. ИТРовец узнавался, только по тому, что он в руках всегда держал какую-то бумажку. Асфальт на территориях вздыблен и в ямах, которые водители-каскадёры виртуозно объезжали. Лаврову опять стало обидно за Родину. Разворовали её, сволочи.
Агент провёл приёмочную команду до административного здания, где они поднялись в офис на чистеньком лифте. В коридоре их встретил Аверин и показал комнату, где можно раздеться и заниматься канцелярской работой.
В комнате стояло четыре стола и стула. В углу за занавеской лежал ворох одежды.
Отодвинув занавеску, Аверин пояснил:
— Вот тут ваша роба. Выбирайте. Ищите свой размер. Старшему механику и капитану по два комбинезона. Белый и синий, а остальным по одному синему комбинезону.
Все начали выбирать для себя комбинезоны. Лавров выбрал комбинезон с небольшим запасом. Ну, а белых комбинезона было всего два. Выбирать было не из чего, потому что один был побольше, другой поменьше. Лавров взял, что побольше, а капитану оставил другой.
Потом очередь дошла до ботинок. Это были отличные ботинки. Сэфти-шуз, с носками, в которые вставлены стальные пластины. В дополнение ко всему они нашли белые каски и тёплые «аляски». Все-таки - начало февраля. На улице по утрам было прохладно. Конечно, никак во Владивостоке, но без тёплой курточки было некомфортно.
После того, как Аверин показал, где лежит роба, он вышел в коридор.
- Наш офис рядом. Если, что станет не понятно - заходите, - сказал он уходя.
Лавров вышел вслед за ним и заглянул в этот офис. Там стояло четыре стола, на каждом стоял компьютер, и все столы завалены бумагами. Где они там только валялись. И на полу, и на шкафах. Видно было, что ребята работали.
На переодевание и примерки ушло часа два.
Затем Аверин снова зашёл с какой-то сумкой в руках:
— Вот вам тетрадки, ручки, бумага, карандаши, линейки. Ну, в общем, всё то, что может понадобиться для записей.
Капитан кивнул второму помощнику на сумку и тот принял её из рук Аверина.
Сергей Васильевич сразу сел за стол, вывалил на него содержимое сумки и принялся его сортировать. Позже он всем выдал по ручке, блокноту и твёрдой картонке с зажимом для записей на обычных листах.
После того как Сергей Васильевич принял канцелярию, Аверин повернулся к капитану и протянул ему пару коробочек:
- А вот это от агента, то есть капитану и старшему механику по телефону. Это для связи со мной. Сим-карта там уже вставлена и разговоров оплачено на двадцать тысяч вон. Можете говорить. Если проговорите все деньги, то сами пополните счёт, а карточку на его оплату, вернёте мне.
Да, экономика должна быть экономной, как завещал великий Брежнев. Чувствовалось, что лишней копейки тут никто не потратит.
- Карточка очень выгодная, - продолжил Аверин. - По ней можно разговаривать в течение часа с Россией. А для местных разговоров вам хватит её на две недели, если вы даже по несколько часов в день будете общаться со мной.
Это как-то обрадовало Лаврова. Сегодня же он позвонит Ниночке. Ведь вчера он ограничился только несколькими СМС. Но тут же он заметил на себе завистливый взгляд второго механика
– А нам? – обратился он к Аверину.
Но что тот также спокойно, не повышая голоса ответил:
- Вам - не положено.
Второй механик сразу замолк и насупился.
Зато по второму помощнику не было видно, что он чем-то недоволен, Сергею Васильевичу всё было интересно. Столько бумаги, карандашей и прочей канцелярии оказалось в его руках! В это «богатство» он с ушами и зарылся.
В дополнение Аверин попросил капитана:
- Мне надо получить снабжение для всего судна со складов. Так что, давайте, выделяйте людей, чтоб они с этим снабжением разбирались. Чтобы составили материальные книги и в них всё заносили на русском языке.
Лавров его сразу понял:
- У нас для этой цели пойдут материально ответственные лица. Это будут второй механик и электромеханик от машинной команды.
- А от палубной команды пойдет, – уже добавил капитан, – второй помощник.
Все тут же и разошлись. Ребята пошли на склады, а Аверин, капитан и Лавров направились на судно, стоящее в плавучем доке. По крутым трапам они поднялись на его главную палубу.
От увиденного, Лавров удивился. Вокруг было навалено неизвестно что. Шланги, бочки, тросы, сварочные агрегаты. Чувствовалось, что работа кипела. Людей вокруг сновали, как в муравейнике, но все были при деле. Каждый что-то делал. Праздношатающихся не было.
Аверин шёл впереди и рассказывал подробности о судне. Они зашли в надстройку и поднялись по внутренним трапам на капитанскую палубу. Лифт конструктивно был не предусмотрен. Трапы и палуба во всех коридорах были покрыты, синим целлофаном. Увидев удивлённый взгляд Лаврова, Аверин мимоходом ответил:
— Это для того, чтобы потом не пришлось оттирать палубу от мазутных следов работяг. Вам это так и будет сдано. Сами после приёмки всё снимите.
Поднялись на капитанскую палубу, где Аверин продолжил знакомство с судном:
- По левому борту – это каюта стармеха, где мы до приёмки судна и будем располагаться, а с левого – каюта капитана. Но сейчас она отдана во временное пользование главному капитану завода. Поэтому капитан, - он с извинениями посмотрел на капитана, - заселится туда только после ходовых испытаний.
Они зашли в каюту стармеха. На полу был постелен палас персикового цвета, также пока застеленный синим целлофаном. Да! Каюта, конечно, большая! Диваны, кресла, столы, тумбочки и кровать уже стояли на местах.
Войдя в каюту, Аверин привычным взглядом окинул её и посетовал:
- Да, тут в каюте над письменным столом лампы нет, темно будет, надо её поставить. Завтра я скажу об этом на заводе строителю.
Лавров удивился:
- Владимир Борисович, а мне-то зачем такого цвета палас? Он же через пару месяцев посереет от обуви механиков.
- Зато в каюте у тебя будет светлее и это приучит ваших подчинённых следить за чистотой, - веско аргументировал Аверин.
«А что? Он, вообще-то прав. Придётся быть чистоплотным», - почесал затылок Лавров.
- Сейчас судно готовится к спуску на воду. Я думаю, что через пару дней, оно будет уже на плаву. Вот тогда корейцы будут сдавать нам шлюпки, грузовые устройства, а в машине и всё остальное вспомогательное оборудование, - так же веско продолжал Аверин, - а пока, - он посмотрел на Лаврова, - Вы можете идти знакомиться с машиной, а мы с капитаном пойдём на мостик. Фиксируйте все недоделки. Мы их позднее с Вами обсудим.
Лавров так и сделал, как сказал ему Аверин. Пошёл на обход судна. Начинал он с дымовой трубы.
Вышел на палубу и залез на самый верх этой, столь любимой им трубы.
Сколько у него воспоминаний было связано с такими трубами! На одном из последних его контейнеровозов в пароходстве она была полностью прогнившая и её пришлось клеить брезентом, пропитанным краской, пробивать шпигаты и устанавливать новые сливные шпигатные трубы. На многих других судах эти самые шпигаты бывали забиты и, чтобы избегать потопов от тропических ливней в машинном отделении, приходилось пробивать их, ремонтировать и менять сточные трубы.
Вот и сейчас Лавров начал осмотр верхней палубы трубы с этих самых шпигатов.
Верхняя палуба была чистой и покрашенной, а вот из шпигатов он вытащил какой-то мусор. С трудом выковырял его и скинул вниз.
Затем проверил люк и начал спускаться по чистым новеньким скоб-трапам вниз к утилизационному котлу.
У него с собой была картонка с чистым листом бумаги и фотоаппарат.
В одном месте на трубопроводах отсутствовала изоляция. А работа, вроде бы и закончена – сфотографировал. В другом месте переборки не зашиты и не закрашены – опять сфотографировал и записал.
Так он и пошёл вниз от палубы к палубе. Всё осматривал и фиксировал. Ведь если сейчас, в заводе, это не устранить, то это придётся делать самим в рейсе.
Всё что видел, что где-то было недоделано — всё это Лавров фотографировал и записывал. Так он и шёл вниз.
Зашёл в ЦПУ. В ЦПУ народу было больше, чем людей.
За столом сидел худощавый кореец. У корейцев только начальники бывают упитанными, а остальные носятся, как угорелые, поэтому, наверное, все они поджарые.
Наверное, это был вахтенный механик. Постоянно срабатывала сигнализация. Он её выключал и гортанным голосом отдавал какие-то распоряжения подчинённым. На его распоряжения обязательно кто-то сразу реагировал и убегал из ЦПУ. Дверь в ЦПУ не закрывалась. Лавров с интересом рассматривал, что представляет собой Центральный пост управления – ЦПУ. Ведь через пару недель ему придётся самому, без подсказок, управлять из него всеми механизмами судна.
На него никто не обращал внимания. Все занимались своими делами. Лаврова тут, как будто и не было, но тут, наверное, чтобы он не расслаблялся, к нему подскочил высокий кореец и представился. Он говорил по-английски с внушительным корейским акцентом. С первых слов его даже было трудно понять. Но Лавров работал с людьми многих национальностей и поэтому легко адаптировался к любому акценту. Так и тут. После первых фраз, он начал его прекрасно понимать.
- Я, – проговорил высокий кореец, – старший механик этого сменного экипажа сдаточной команды, – так он и сказал, – буду Вам всё показывать и рассказывать.
В подтверждение его слов Лавров так же представился:
- А я старший механик, который будет у вас принимать это судно. Так что, считай, познакомились.
Кореец, видя неуверенность Лаврова, начал объяснять ему:
— Это там вахтенный механик сидит, - показал он Лаврову на корейца за пультом, - а это – помощник механика. Если что тебе будет надо - обращайся к ним. Они всё здесь знают.
Как только он это сказал, его позвали и он, махнув рукой Лаврову, куда-то убежал.
Лавров осмотрел главный распределительный щит, посты управления и вышел из ЦПУ. Около него постоянно крутилось всё время два человека.
Одного из них, который был ближе к нему, он попросил рассказать о механизмах и приборах и к чему эти приборы относятся. Тот довольно-таки сносно и грамотно по-английски всё объяснил Лаврову. Потом Лавров попросил его:
- Пойдем со мной вниз, в машину. Будешь мне там всё показывать и рассказывать.
Помощник механика, изобразив на лице готовность, согласился и они спустились вниз палубой ниже. Создавалось впечатления, что этому помощнику механика было в радость всё показывать или рассказывать. Наверное, он устал от постоянных указаний вахтенного механика и беготни по его указаниям.
Ниже палубой находилась генераторная. В ней стояло три новых дизеля, вокруг которых крутились наладчики.
Затем они зашли в сепараторную и посмотрели на ведущиеся там работы.
И так палуба за палубой они спускались вниз к фундаменту главного двигателя.
На нижней платформе плиты оказались кое-где разобраны, поэтому приходилось смотреть под ноги, чтобы не провалиться в деку. Дека оставалась ещё грязной и не выкрашенной. Кореец объяснил Лаврову, что скоро они её уберут и покрасят.
На сепараторе льяльных вод производилась какая-то работа, что-то у наладчиков не получалось. Поэтому там постоянно срабатывала сигнализация.
Лавров посмотрел на сепаратор льяльных вод. Такого сепаратора он ещё не видел. На нём было навешано столько электроники … И, в дополнение ко всему, ещё и компьютер!
Судно было построено до первого января двенадцатого года, поэтому новые требования МАРПОЛ на него не распространялись, но очистное оборудование всё равно должно было быть установлено по последним требованиям для дальнейшей его эксплуатации.
Вот его-то сейчас и монтировали на место. Оно должно выдавать координаты судна на момент включения сепаратора и содержание нефтепродуктов в откачиваемой воде. Если это содержание превышало пятнадцать частей на миллион, то электроника обязана об этом сигнализировать и прекращать слив грязной воды за борт и переключать её слив в сливной танк.
Лаврову показали этот танк и электронный прибор, который всё это должен контролировать. Затем они поднялись в ЦПУ и ему показали принтер, на котором все процедуры о включении и выключении сепаратора должны фиксироваться, а содержание нефтепродуктов на это время, должно печататься.
Для Лаврова всё это было новым, потому и интересным.
Он так по-русски сразу прикинул, значит в дополнении ко всей этой электронике, он будет передирать всё, что написано на ленте принтера в журнал нефтяных операций, который он обязан вести.
И записи в нефтяном журнале никак не должны будут отличаться от записей принтера. Потому что если ты будешь сочинять в журнале одно, а компьютер будет писать другое, то будет разночтение. И это разночтение будет выявлено первым же инспектором Coast Guard в первом же порту и ему, как стармеху, будет грозить штраф в пять тысяч долларов. Вот такой головняк устанавливали и настраивали сейчас корейцы.
День оказался насыщенным. Лавров получил столько информации, что голова шла кругом. Ему было до жути всё интересно! Нет, недаром он поддался на предложение Молчанова поехать на приёмку.
Было уже часа четыре, когда Аверин нашёл Лаврова в машинном отделении.
- Все, Олег Иванович, пошли назад, выходим из машинного отделения, пойдем в офис. Пора собираться домой. У нас ещё будет время поговорить о ваших первых впечатлениях сегодняшнего дня, - как всегда спокойно, уговаривал он Лаврова.
Сойдя с дока на причал, Аверин объяснил капитану:
- Сейчас мы придём в офис, Вы вкратце напишите мне замечания, которые бросились вам в глаза, а потом вас отвезут домой. Поначалу это будет делать агент. Ну, а потом уже кто-нибудь из наших парней. У каждого из них есть джип. Так что впятером вы всегда там поместитесь.
Это слышали и Давыдов, и Вова. Особой радости от такой перспективы на их лицах не выразилось. Но всем стало ясно, что фирма не должна тратить лишних денег на доставку членов экипажа. Во Владивостоке им доходчиво объяснили, что придётся экономить каждую копейку.
Ну, никто особо их тратить, эти копейки, и не собирался
Лавров устроился за столом в офисе, открыл фотоаппарат, просмотрел все снимки, которые удалось сделать за сегодня и сразу написал список недоделок. Получилось около тридцати пунктов. Этот листок он отдал Аверину.
Тот удивлённо протянул:
- О-о-о. Быстро же это у Вас получилось, - и поинтересовался: - И как Ваши первые впечатления о судне?
Лавров бы мог много чего рассказать, настолько он был переполнен впечатлениями, но это бы заняло уйму времени, так что он ограничился несколькими словами:
- Всё очень хорошо, всё нормально. Только вот то, что я тут написал, надо устранять.
- Вы не волнуйтесь, всё это будет сделано и устранено, а нюансы, которые вы указываете …, - он заглянул в список, - допустим, в станции углекислотного тушения нет термометра. По-моему, его там и не должен быть, - и Аверин поверх очков посмотрел на Лаврова:
- По нашему Регистру он там должен быть, - возразил Лавров, но Аверин остановил его жестом:
- Хорошо. Об этом я завтра узнаю у инспектора DNV.
Вот так и прошёл первый день.
Когда Лавров вернулись в отель, то он первым делом помылся, а когда вышел из душевой, то услышал стук в дверь:
- Олег Иванович, пойдешь кушать или нет? – кричал второй механик.
- Пойду, пойду, - не задумываясь, прокричал в ответ Лавров, не открывая дверь, и начал одеваться.
- Тогда спускайся вниз. Мы тебя подождём, - так же громко, известил его второй механик.
Лавров оделся и спустился вниз на лифте, где его ждали капитан, второй механик, электромеханик и второй помощник.
Как только Лавров вышел, то они все вместе направились в ближайший ресторанчик, который находился на соседней улице.
Перейдя через улицу, они за первым же светофором свернули направо. Капитан знал про этот ресторан и много рассказывал о нём. Он и сейчас шёл и, уже в который раз, повторял историю о прежних своих похождениях в этом ресторанчике.
Ресторанчик оказался, на самом деле, небольшим и уютным. Четыре стола, задрапированные корейскими тканями стены, в таком же стиле люстры и остальной интерьер. В зале царил полумрак.
Официант попытался включить дополнительный свет, но капитан, прервав его попытку, попросил, чтобы он оставил прежнее освещение.
Они устроились за столом в удобных креслах и принялись разглядывать меню. Оно было написано по-корейски и по-английски, но яркие рисунки блюд исключали всякое знание языка. Выбор остановился на жареных куриных крылышках в специальном соусе, суп с лапшой и несколько салатов из овощей.
Чем Лаврову нравились такие ресторанчики, так это тем, что в них не надо долго ждать, когда тебе принесут заказ. В течение десяти минут официант принес всё заказанное и даже пиво с соджиком. Соджик был в маленьких бутылочках по двести грамм.
За рабочий день моряки изрядно проголодались и с жадностью накинулись на корейские разносолы. Сначала налили по маленькой стопочке соджика. Капитан первым поднял рюмку:
- Ну, что! Поздравляю вас с первым рабочим днём, - как-то важно начал он, но потом уже обычным тоном добавил: - Чтобы и так же успешно прошёл весь наш контракт, как этот первый рабочий день.
Все дружно чокнулись. Слабенькая водка легко проскочила в глотку, но Лавров запил его холодным вкусным пивом, чтобы во время еды не чувствовалось её вкуса.
Пока ели, за столом ещё была тишина, но потом, когда первый голод был утолён, пошли разговоры.
Водка и пиво развязали присутствующим языки. Говорили только капитан и второй механик. Электромеханик сосредоточился на крылышках. В его тарелке уже лежала приличная груда костей.
Второй помощник от него не отставал. От выпитого пива он раскраснелся, но от тарелки не отрывался.
Лаврову же было всё интересно. И интерьер ресторана, и содержимое блюд, и собеседники. Ведь они первый раз вот так, не торопясь, сами сидели за столом.
Лаврову было интересно, что же это за люди, с которыми ему придётся делить и стол, и кров и в какой степени каждому из них можно будет доверить свою жизнь.
Капитан, по всей видимости, привык, чтобы окружающие слушали только его и признавали только его. Это, вообще-то, была «болезнь» молодых капитанов, когда они, дорвавшись до безграничной власти всё знают, и всё умеют, поэтому слушать никого не желают, кроме себя любимого. Говорят только сами и чужое мнение их абсолютно не интересует, потому что существует только одно правильное мнение – это мнение капитана, а остальное – всё это ерунда. Понятно, что он многое повидал и многое пережил, как и каждый из присутствующих за этим столом, кто провёл в море не один десяток лет.
Ведь каждому есть, что рассказать поучительного и интересного для окружающих. О том, что произошло в их жизни. Только Лавров не знал, а нужно ли это им, окружающим. Некоторые из молодых капитанов это делают ненавязчиво, или вообще молчат, а из некоторых, особенно после пары стопок, сноп красноречия так и бьёт, как фонтаны в долине гейзеров на Камчатке.
Тут был ярко выраженный последний вариант.
И везде-то он был и всё-то он перевидал и чего-то с ним только не происходило.
Второй механик вторил ему. Постепенно разговор стал переходить на повышенные тона, чтобы было слышно обеих говорящих сразу.
Уютный тихий ресторанчик постепенно начал превращаться в припортовый трактир с подвыпившими матросами.
Лавров очень устал от количества событий и впечатлений, произошедших за первый рабочий день. Хотелось тишины и покоя, а тут стоял несмолкаемый гвалт. Ему как-то поперек горла начали становиться эти разговоры, но он всё равно сидел и терпеливо ждал, когда же бывалые моряки перестанут перечислять свои подвиги и смекалку, а когда еда в тарелках стала заканчиваться то он, всё-таки не выдержал, и сказал:
- Чего-то спать хочется сильно, наверное, надо собираться, - и нарочито потянулся и зевнул для подтверждения своих слов.
Разговоры моментально прекратились. Бывалые моряки поняли намек, закончили разговоры и подозвали официанта, чтобы рассчитаться.
Все стали вынимать деньги из карманов, но капитан четко обозначил цену, которую надо было внести за ужин каждому и, рассчитавшись, они вышли на улицу.
После гвалта в ресторанчике там оказалось замечательно.
Было уже темно, вокруг стояла удивительная тишина. Над головой распростёрлось тёмно-синее небо было без единого облачка и, даже несмотря на уличное освещение, кое-где на нём проглядывали одинокие звёздочки. Температура воздуха была выше нуля. Иногда даже приходилось обходить незамёрзшие лужи, что казалось невероятным, ведь вчера в аэропорту ветерок с чувствительным морозцем пробирал до костей.
Лавров с электромехаником и вторым помощником отстали от лидирующей группы, которая продолжала обсуждать что-то очень важное. Хотелось ещё какое-то время побыть в ночной свежести маленького, тихого и уютного посёлка.
Лаврову хотелось поговорить с Ниночкой, поэтому это была одна из мыслей, которая подталкивала его к отелю. Там у него лежал телефон, с которого можно связаться с домом.
На лифте они поднялись на этаж и, пожелав друг другу спокойной ночи, разошлись по номерам.
Как только дверь закрылась, Лавров скинул с себя верхнюю одежду, сел и включил телефон. Следуя инструкции, написанной на карточке, ему удалось дозвониться до дома. Ниночка была очень довольна, что он ей позвонил. Они проговорили не менее получаса. Лавров рассказал ей о событиях сегодняшнего дня, о дороге, о впечатлениях, о заводе, но, спохватившись, что ресурс карточки может закончиться, начал прощаться:
- Всё, мамусик, пора заканчивать, а то деньги закончатся, и завтра не на что будет нам говорить, да и мне надо ложиться спать. Устал я за сегодняшний день. А завтра надо быть в полной готовности к новым делам.
Ниночка тяжко вздохнула:
- Ну, хорошо, ложись. До свидания. Я тебя люблю и целую.
Конец шестой главы
Полностью повесть «Дорис» опубликована в книге «Дорис»: https://ridero.ru/books/doris/
