Император Сальсирии привёл с собой в Иллиафию три сотни чёрных драконов. Всадников на крылатых чудовищах было немного, но драконы и без них повиновались воле Маркуса Колехорта. Жители Гоотарна, правильно оценив намерения Владыки, спешно покидали городские улицы, прятались за стенами домов и даже закрывали на окнах ставни. Это было глупо. Драконье пламя не щадит даже камень, и если бы Маркус решил выместить свой гнев на горожанах, их не спасли бы никакие стены. А он был не просто в гневе - в ярости. Когда делал непродолжительную остановку в Аукеросте, старик Хьюдрик доложил ему о странных сведениях, поступающих из Иллиафии. Тогда это были просто слухи, но очень скоро Маркусу представилась возможность убедиться, что они правдивы - дворцовые ворота распахнуты настежь, на стенах висят тела акильфийских воинов, а во дворе пусто, будто бы это место подчистую вымела смерть. Только большое пепелище на дворцовой площади свидетельствовало о том, что недавно здесь горел погребальный костёр.
- Да она из ума выжила! - пробормотал император, направив своего золотого дракона вниз.
С ним на площадь спустились и другие воины, а драконы без всадников остались в небе и своими громкими криками наводили ужас на людей, прячущихся в домах. Высокие двери самого дворца тоже оказались открыты.
- Это может быть ловушкой, - заметил верный Джамис в тщетной попытке остановить своего разгневанного господина. - У наместницы есть воины, они наверняка её охраняют. Позвольте проверить.
- У меня и правда есть воины, но нет причин устраивать императору ловушку, - прозвучало из полумрака внутреннего зала, и Навина Тир сама вышла к долгожданным гостям.
Одна. С ней рядом был только пёс - меньше того, которого недавно переправили в Иллиафию из пещеры Олафа, но всё равно достаточно крупный. Джамис сразу же принялся осматриваться в поисках спрятавшихся лучников, но его беспокойство вызвало у девушки только лёгкую улыбку.
- Насколько я понимаю, предлагать угощение не имеет смысла, поскольку вы и в этом заподозрите заговор, - догадалась она. - Очень жаль. Я ждала помощь, а не палачей.
- Помощь? - свирепо прорычал Маркус в ответ. - И ты ещё смеешь говорить о помощи? Взять её!
До широкого крыльца, на котором стояла девушка, было не больше тридцати шагов. Воины бросились выполнять приказ своего господина, но остановились на полпути и попятились назад, потому что камень двора под их ногами задрожал и начал проваливаться вниз. За считанные мгновения между акиильфами и входом во дворец образовалась широкая пропасть, а одно крыло роскошного строения рухнуло, подняв в воздух облако пыли. Император рассвирепел окончательно и поднял вверх руку, чтобы отдать драконам приказ сжечь колдунью вместе с дворцом, но Навина тоже подняла руку, а в её взгляде явственно читалась угроза.
- Ваша жена учила меня управлять всеми стихиями, господин Колехорт, - прозвенело в наступившей тишине. - Если не верите, что я способна обернуть драконье пламя против вас, можете проверить. Я не боюсь ни ваших драконов, ни ваших воинов, ни вас.
Один из акильфов вскинул арбалет, но выпущенная из него стрела долетела только до пропасти, над которой ненадолго зависла в воздухе, а потом упала вниз.
- Не стрелять! - приказал Маркус и опустил руку.
Он не владел магией. Вея нашла бы, что противопоставить силе обезумевшей девчонки, а у него были только люди и драконы. Навина Тир - маг ветра. Служа в гарнизоне, Маркус видел, на что способны такие колдуны, а эту мерзавку Вея ещё и учила обращению со всеми четырьмя стихиями. Очень опасный и практически неуязвимый враг. И да, маги стихий раньше могли усмирить даже драконье пламя, поэтому кьорвиги очень высоко ценили таких пленников.
- Пытаетесь вспомнить слабые места колдунов? - улыбнулась Навина и, как ни в чём не бывало, уселась на верхнюю ступеньку крыльца, подперев кулачками подбородок. - Мне некуда торопиться. Я подожду.
- Подождёшь чего? - гневно осведомился Маркус, заметив, что кисть одной её руки перевязана.
- Хотя бы вашего приказа снять тела со стен, - пожала плечами девушка. - Вас же именно это разозлило, да? Мне сказали, что этих людей вы отобрали из своего сопровождения, когда прибыли сюда, чтобы объявить себя императором и принять клятвы подданных. Для личной охраны наместницы и временно выполняющего её обязанности господина Уартхола были выбраны лучшие воины. Если это так, то вы должны знать их в лицо. Или вы привыкли различать людей только по одежде?
В её голосе явственно звучала насмешка. Маркус распорядился снять повешенных со стен и принести тела на дворцовую площадь. Заглянул в лицо каждому из казнённых, но не узнал в них своих людей, хотя под акильфийскими одеждами и обнаружились кулоны, созданные Веей для защиты от вредоносной силы оракулов.
- И что это значит? Где мои люди? - раздражённо спросил он у Навины, которая наблюдала за происходящим со скучающим видом и гладила развалившегося рядом пса.
- Они мертвы, - невозмутимо сообщила девушка. - А я всего лишь приказала казнить тех, кто их убил. Акильфийские одежды велела оставить, чтобы те, кто устроил мятеж, поняли, что их замысел раскрыт. Вы не потратили бы столько времени на беспочвенный гнев, если бы не руководствовались слухами или хотя бы потрудились спросить, почему я так поступила. А теперь вы злитесь потому, что оказались неправы. Я предполагала, что именно так всё и будет, поэтому велела всем покинуть пределы дворца. Не хотела, чтобы от ваших поспешных выводов пострадали безвинные. Я здесь одна, не считая живых пленников. Можете обыскать всё снизу доверху. Стражники даже раненых вынесли, которые не нарушили данных вам клятв. А клятвопреступники, которые ещё способны говорить, заперты в подвале под казармами. Можете допросить их ещё раз, если хотите. Это вон там.
Она указала рукой на длинную постройку, расположенную вдоль дворцовой стены. Маркус бросил на неё недоверчивый взгляд, но всё же отправил туда несколько воинов. Последовавшая за этим сцена развеселила Навину ещё больше, хотя было не до смеха. Доставленные из подвала пленники падали императору в ноги, дружно клялись в верности и умоляли спасти их от безумной госпожи. Жаловались, что она пытала их. Отрицали какую-либо вину так самозабвенно, что у любого вызвали бы сомнения и сострадание. И никто из них, конечно же, не знал, куда подевался лорд Уартхол.
Когда Навине надоело смотреть на это представление, она просто встала и ушла во дворец, предоставив императору право решать, кому он хочет верить. На вчерашних допросах эти люди вели себя иначе. Они называли злодеем того, перед кем теперь разыгрывали душераздирающий спектакль. И не только злодеем. Слышал бы Маркус Колехорт все те слова, адресованные ему и его супруге, он не стоял бы в растерянности, как сейчас, а собственноручно прикончил бы каждого.
Навина знала, что он придёт за ней. Во дворец есть и другие входы, не только парадный. Сидела на полу посреди тронного зала и смотрела на свои руки, вспоминая последний сон. «Как похоже…» - думала она. Там, в её сне, незнакомка тоже говорила, что убила многих, и теперь её брат-злодей придёт за ней. Её брат… Когда-то у Навины тоже был брат, но он умер от лихорадки ещё ребёнком. Отец тогда сказал, что лучше так, чем вырастить здорового сына и отправить его на верную смерть в гарнизоны. «Маркус Колехорт служил в гарнизоне, но не умер, а стал королём. И господин Уартхол служил. Кьорвиги чаще всего нападали на Сеар, потому что он ближе к Мёртвым островам, но у воинов в гарнизонах Сеаркаты были драконы, а наш жадный король не считал нужным покупать их. Если бы у Иллиафии тоже были драконы… Хотя, нет. Дело не в драконах, а в правителе. Плохой правитель - худшее зло для своего народа, чем любое бедствие», - размышляла девушка, дожидаясь прихода императора Сальсирии или его воинов.
- Навина, где Уартхол? - прогремел под сводом тронного зала голос Колехорта и эхом отразился от стен.
Фьораг поднял голову и глухо зарычал.
- В бедном квартале на окраине Гоотарна, - честно ответила Навина. - Вчера утром он покинул дворец с какой-то женщиной. Карету сопровождали четыре воина в акильфийских одеждах. Вино в его графине сдобрено сонными травами так, что способно свалить с ног даже лошадь. Дворцового лекаря убили мятежники, а городской сказал, что даже после одного глотка такого питья никто не сможет и шага сделать собственными ногами. Полагаю, господина Уартхола похитили. Мне стоило немалых трудов уговорить дух стихий отыскать его след.
- Если ты знаешь, где он, то почему не вернула сюда?
Навина уставилась на него, как на заморское диво.
- Вам всё равно, в чём меня обвинять, да? Я задела ваше императорское самолюбие. Унизила при воинах. Показала им, что Маркус Колехорт не всесилен. Осмелилась указать вам на поспешность выводов и решений. Хотите наказать меня за это? Ну так наказывайте. Я даже запру фьорага, чтобы он не помешал вам вершить возмездие. Только спросите себя сначала, много ли вокруг вас людей, которые осмелятся сказать правду вам в глаза. А я скажу. Можете убить меня после этого, мне уже всё равно. Вы плохой правитель, Маркус Колехорт. Вы пришли в чужой дом, назвали себя новым хозяином, оставили своих слуг и ушли, даже не потрудившись выяснить, что этому дому нужно, чтобы он не рухнул окончательно. Иллиафия - мой дом, понимаете? Свергнутый вами два года назад король острова Сеар не успел растратить те богатства, которые накопил его жадный предшественник. У вас было мало людей и много золота. Очень много. Вы приумножили это богатство, наладив торговлю с другими королевствами. Переименовали Сеар в Акильфадию, которая теперь не просто процветающая, а даже богаче Тсалитана. А Иллиафия - бедное королевство. Здесь нет ничего, кроме гор, леса и снега, который ближе к северу иногда не сходит даже в летние месяцы. Столетиями эти земли разоряли кьорвиги, а последний король распродавал всё, на что был спрос. Вы свергли и этого короля тоже. Назвали себя императором, приняли клятвы верности, но не дали своим новым подданным ничего, кроме страха перед завтрашним днём. Вы освободили рабов и приказали оплачивать их труд. Отлично! А кто будет его оплачивать, если по вашему же приказу лорд Уартхол отобрал все богатства у иллиафской знати? Рабов покупали богачи. Теперь эти рабы лишены даже тех миски каши и куска хлеба, которые у них были раньше. Им негде жить, потому что бывшие хозяева больше не обязаны о них заботиться. Тяжёлую работу, которую раньше тоже выполняли рабы, теперь выполнять никто не хочет. В Иллиафии закрылись почти все фабрики, потому что их владельцы не понимают, как теперь вести дела. Всё, что налаживалось и оттачивалось тысячелетиями, в одночасье рухнуло. Вы уничтожили старые традиции, но не дали новых. Никого не научили жить по-другому. Вы оставили на троне Иллиафии безумного воина, одержимого демонами прошлого, и рассчитывали на то, что он осилит эту ношу? Дэнзет Уартхол не умеет править. Я не умею править. Вы понимаете, что фактически бросили это королевство на произвол судьбы? Даже не одно, а сразу два королевства. Я как-то упустила, что и о Хейнорме теперь голова должна болеть тоже у меня. Думаете, я должна быть безмерно благодарна вам за это? Нет, Ваше Величество. Я не благодарна. Я в ужасе, потому что вы принесли в мой дом только беды и хаос. Вы хуже кьорвигов. Кстати, вы знаете, что случилось с кьорвигами после того, как ваша жена сняла их проклятие?
- Они вернулись домой, - сухо отозвался Маркус, глаза которого продолжали гореть яростью.
- Куда домой? - уточнила Навина.
- На Мёртвые острова.
- Вот именно! Но разве они жили на Мёртвых островах до того, как их настигло проклятие? Вспомните, господин Колехорт. Посмотрите на своего брата и хотя бы на минуту задумайтесь о том, почему он сейчас на Мёртвых островах, а не рядом с вами. Думаете, это из-за того, что вы с ним влюблены в одну и ту же женщину?
- Навина, ты забываешься, - сквозь зубы процедил император.
- Отнюдь, - возразила девушка. - Я не давала вам никаких клятв и не признавала правителем Иллиафии ни вас, ни вашего несчастного друга. Вы мне никто, поэтому я не считаю необходимым считаться ни с вашими чувствами, ни с вашим положением. А ещё вы меня обманули. Да вы и себя обманули, если уж говорить начистоту. Бывшие кьорвиги вернулись на Мёртвые острова потому, что годы варварской жизни сделали их отверженными. Они не могут смотреть в глаза своим близким, не испытывая чувства вины за то, что творили под проклятием. Они все похожи на вашего друга Дэнзета Уартхола. Их всё ещё боятся и ненавидят, понимаете? И их детей тоже будут бояться, потому что далеко не все верят в то, что этот кошмар закончился, и проклятие не проявится в крови новых поколений. Мира, которой вы отдали Тсалитан… Разве жизнь кьорвига не изменила её характер? А теперь вы дали народам Сальсирии новый страх. Возьмите все те короны, которые вы забрали у королей, и попробуйте надеть их на свою голову одновременно. Получится? Сядьте разом на все те троны, которые вы отдали неумелым правителям. Я думала, что владыки Акильфадии Маркус и Вея Колехорты обеспокоены судьбами простых людей и царящей в мире несправедливостью, но вы сотворили ещё большую несправедливость, чем была раньше. Вы позаботились о своей власти, а не о людях. Дальше своего собственного носа ни вы, ни ваша жена, оказывается, не смотрите. Оракулы виноваты во всех бедах, да? Это очередная большая проблема, которую до вас никто не брался решать? От кьорвигов и рабства вы Сальсирию уже избавили, теперь настала очередь оракулов. А вы не боитесь, что уничтожение артефакта, дающего оракулам силу, просто убьёт всех потомков этого древнего рода? Вижу, что не боитесь, потому что королева Вея и не собиралась его уничтожать. Вы тоже потомок этого рода, господин Колехорт. И ваш сын.
- Ты соображаешь, что несёшь? - прорычал Маркус. - Совсем обезумела?
- Но вы же знаете, что это правда, - улыбнулась Навина в ответ на его гнев. - Вчера на допросе один из воинов назвал вас Кьорхольдом. Я сначала думала, что он оговорился, или это какая-то особенность произношения, но моя болтливая служанка позже объяснила, что ваше родовое имя Колехорт действительно происходит от слова «кьорхольд». На языке кьорвигов это означало «вольный духом» или «странник». Так называли провидцев, обладающих редким даром видеть глазами птиц и зверей. Вы - потомок Лелы, Ваше Величество. И в вас, и в вашем сыне есть капля крови этого рода. В вас, вашем брате, вашем кузене, в Мире и тысячах людей по всей Сальсирии, которые даже не ведают, что приходятся друг другу очень дальней роднёй. Вы правда верите, что ваша жена готова рискнуть и уничтожить тот артефакт, за которым отправила меня в Храм Даар? Думаю, вы просто так же мало понимаете в колдовстве, как я - в управлении королевствами. Да и в управлении королевствами вы тоже мало что смыслите, поскольку думаете, что все они одинаковые. Я никогда не замахивалась на большее, чем могу осилить. Старалась не совершать поступков, не подумав заранее об их последствиях. Я поверила вам и вашей жене, поскольку думала, что вы справедливые, мудрые и честные. А вы просто играете чужими судьбами, как дети, которые не понимают ценность своих игрушек. Вы меня разочаровали, господин Колехорт. Я не давала вам клятв, потому что была больна, а теперь не признаю вас императором просто потому, что не хочу кланяться человеку, не понимающему, для чего нужна власть. Вчера в этом дворце произошло одновременно два бунта. Один устроила женщина, которая увезла вашего друга. Она заранее подкупила нескольких стражников, которые убили ваших людей, чтобы забрать их одежду, а потом помогли вывезти отсюда господина Уартхола. Эта женщина не имела намерения избавляться от меня. Она просто организовала небольшую стычку между воинами, чтобы я была занята и не отправила людей на поиски якобы сбежавшего лорда. Но один из воинов, который покинул дворец вместе с ней, от лица лорда Уартхола распорядился снять стражу с нескольких запасных ворот, через которые позже во дворец проникли другие мятежники. Они пришли в одеждах акильфов и просто грязных лохмотьях, но были хорошо вооружены. Напали на стражу раньше, чем первые заговорщики начали своё маленькое представление. Из-за одежд всё перепуталось. К счастью, господин Уартхол оставил во дворце всего сотню стражников, а у их командира превосходная память на лица. Он помог мне разобраться, кто друг, а кто враг. Я не бунтую против вас, Маркус Колехорт. Я просто сделала то, что сочла нужным, и ждала помощь. Мне не нужен трон. Не нужна власть. Не нужны почести и подарки в виде нищего народа, который по вашей же милости скоро начнёт умирать с голоду. Вы это начали, вам и отвечать за последствия. Хотите казнить меня за дерзость - казните. Я приму любое наказание. А если нет, то просто позвольте мне уйти отсюда. Моя семья жила на западе Иллиафии недалеко от пустошей. Я хочу вернуться домой.
- И умереть с голоду? - ядовито усмехнулся Маркус.
- Даже если так, то я хотя бы умру без вины за гибель сородичей. Лучше голодать вместе со всеми, чем знать, что люди ждут спасения, которое ты не можешь им дать. Хорошим правителя делает не кровь королей, не сила и не доблесть, а мудрое правление. Я не мудрая. Можете отдать трон Уартхолу, если уверены, что он оправдает ожидания народа. Можете править сами. Делайте что хотите, но я исправлять результат вашего безрассудства и недальновидности не буду. Для этого нужен хоть какой-нибудь опыт, а у меня за душой нет ничего, кроме честности и сострадания. И я честно говорю вам, что предпочла бы умереть в Храме Даар от рук жрецов, чем сейчас смотреть вам в глаза и испытывать глубокое разочарование вместо прежней веры в ваше благородство. Мне жаль, что я с вами знакома. Это всё. Мне больше нечего вам сказать.
Нельзя говорить с королями в таком тоне, но Навине действительно было всё равно, убьёт её Колехорт после этого или отпустит. Она замолчала, но продолжала прямо смотреть ему в глаза, которые по-прежнему полыхали с трудом сдерживаемым гневом. «Уартхол хотя бы безумец, а этот просто злодей. Интересно, он услышал хоть что-нибудь из того, что я сейчас говорила?» - думала она, гладя по голове щенка, который мог бы по её приказу очень быстро избавить Сальсирию от императора. Но Колехорт пришёл к ней один, без сопровождения. С её стороны было бы бесчестно натравливать на него зверя.
- Точное местонахождение Уартхола известно? - наконец-то прозвучало из уст правителя всего мира.
- Да, - спокойно ответила Навина. - Но ваши люди не знают город. Пусть они возьмут с собой командира дворцовой стражи Бранта. Он сейчас должен быть за восточными воротами вместе с остальными стражниками.
- Прежде чем спуститься на площадь, мы облетели территорию дворца. За воротами никого нет, - ответил на это Колехорт.
- Я же говорю, что вы совершенно не знаете город, - усмехнулась девушка.
Вздохнула, повернулась к нему спиной и пошла прочь. Фьораг бросил на императора последний злобный взгляд и присоединился к хозяйке.
- Я не разрешал тебе уйти! - крикнул Маркус Навине вслед, но она даже не замедлила шаг.
Когда-то и Вея была такой же - дерзкой, честной, прямолинейной и до безрассудства храброй. И она точно так же любила свой народ. Прошло всего около трёх лет, но обстоятельства очень сильно изменили зеленоглазую акильфийскую целительницу. Вея стала другой - хитрой, скрытной, коварной. Она любит лишь ту Акильфадию, в которой выросла - маленький полуостров за границей Лунных гор. Фактически Колехорты эти два года даже не правили островом, который отняли у Джеведа Бричрана. Всеми делами занимался Хьюдрик. Если бы Навина знала об этом, то наверняка не постеснялась бы бросить в лицо императору и эту правду тоже. Он воин, а не король. Всегда был воином. И теперь он с гораздо большей радостью бросился бы в гущу боя, чем разгребать последствия неправильных политических и экономических решений. Назвав себя императором, Маркус Колехорт замахнулся на гораздо большее, чем мог осилить. Если бы Навина спросила, зачем ему такая власть, у него не нашлось бы ответа. Ему не нужен был весь мир. Ему не нужен был даже остров Сеар. Хватило бы и простой жизни рядом с любимой женщиной, но осознание собственной силы толкало на большее. Он хотел семью. Хотел, чтобы Вея и их сын были в безопасности. Только поэтому он отобрал трон Сеаркаты у беспомощного братца своей супруги. А раз сел на трон, значит, стал королём и должен править королевством. Что принесла ему корона, кроме бесчисленных забот? Да ничего. А потом Вея начала беспокоиться, что оракулы будут мстить ей за снятие проклятия кьорвигов. Оракулы - очень древний род. Они повсюду, а не только в Тсалитане. Они - угроза. Так и получилось, что ради собственной безопасности Колехорты прибрали к рукам всю Сальсирию. Для себя, для своих детей и детей их детей. И что получилось в итоге? Вместо того, чтобы осторожно решить одну проблему, Маркус и Вея создали множество новых. Оракулы при этом никуда не делись и вряд ли денутся. Навина права - Вея не уничтожит источник их силы, потому что не может предугадать последствия. Тогда для чего Колехортам нужно было завоёвывать весь мир?
- Да, Навина, я плохой правитель, - сказал Маркус самому себе и пустому тронному залу чужого дворца. - Мне плевать не только на твой народ, но и на все остальные. Пока мои боятся меня, я могу не бояться их.
- Дурак ты, Маркус Колехорт, - прозвучало откуда-то сбоку.
Он повернулся и удивлённо воззрился на старуху, одетую в простое платье дворцовой прислуги.
- Чего таращишься? - невозмутимо спросила Лияра. - Я и жене твой говорила, что вы оба дураки, и тебе не постесняюсь это сказать. Девчонка соврала, что во дворце никого нет, а ты и поверил. Ну не дурак ли? Да при таком количестве врагов, какое вы с королевой себе нажили, проще уж самим с обрыва в пропасть. Думаешь, тебя кто-то боится? Ха!
- Ты кто такая? - нахмурился Маркус и на всякий случай взялся за меч.
Старуха проследила взглядом за его рукой, подняла на императора глаза и усмехнулась.
- Ты не знаешь, друг я тебе или враг, и видишь, что у меня в руках ничего нет, но всё равно тянешься к оружию. Даже не знаю, пожалеть тебя или рассмеяться. А главный враг не здесь, Ваше Императорское Величество. Главный враг сейчас у тебя дома. Он просил передать, что лично к тебе ненависти не испытывает, но твоя жена имела неосторожность собственными руками вырвать горло женщине, которую он любил. Его имя Микенор. Помнишь такого? Когда-то он был твоим другом.
Маркус похолодел. Микен покинул Акильфадию два года назад вместе с Эсмериной Эгри. Сестра этой женщины Таирия Эгри - жена Джеведа Бричрана. Таирия безумна, и Джевед посвятил свою жизнь попыткам вылечить её. Он отказался от трона Сеаркаты и по этой причине тоже - любимая была ему дороже власти. Они живут в Кеолкоте - это маленький торговый городок в нескольких днях верхового пути от Кьорданага и Лунных Гор. Раньше Таирия ненавидела Вею и пыталась её убить. У Микена тоже есть причины для ненависти. Около месяца назад Маркус получил известие о том, что Микенор и Эсмерина вернулись в Акильфадию и сразу же отправились в Кеолкот. Он ждал, что старый друг захочет встретиться, но так и не дождался. В том, что касается личного окружения и приёма гостей, Вея очень осторожна, но она испытывает угрызения совести за смерть Лейзы, поэтому может принять Микена. А отказывать в гостеприимстве брату Джеведу у неё и вовсе нет причин. Весь этот месяц заговор зрел под самым носом у Колехортов, но они были настолько заняты проблемами Сальсирии, что к вероятному злу отнеслись более чем беспечно.
- Страшно, да? - снова заговорила Лияра. - И кого будешь спасать, император? Жену или империю? Тут враги, там враги… Всё-таки мне тебя жаль. И я, в отличие от госпожи Навины, давала тебе клятву верности, поэтому должна понести наказание за то, что не предупредила об опасности для твоей королевы. Ну и ладно. Я всё равно уже старая. Девчонку только не наказывай за мои грехи, она ничего об этом не знает.
Ощущение реальности происходящего таяло с каждым новым мгновением. Старуха сунула что-то себе в рот, проглотила и упала замертво, а Маркус продолжал стоять и смотреть на её труп, пытаясь отделить правду от лжи. Драконы не нервничают - Вея их вожак, и если бы с ней что-то случилось, они бы не вели себя так спокойно. Быстрых способов убедиться, что с ней всё в порядке, и предупредить об опасности нет. Вернуться в Акильфадию? Но тогда Иллифия останется без правителя, и подавленный Навиной бунт выйдет за пределы дворца. Если уже не вышел. Остаться и навести порядок? А если с Веей что-то случится, потом всю жизнь винить себя за то, что не поспешил ей на помощь? Вернуть Уартхола во дворец и снова взвалить всё на него? Неизвестно, в каком он состоянии. Оставить Иллиафию Навине? Она обманула его. Сказала, что во дворце никого нет, а сама подсунула ему старуху с дурными новостями. Джамис ведь предупреждал, что дворец может оказаться ловушкой, но Маркус был слишком зол, чтобы следовать чьим-то советам.
Возвращаясь на дворцовую площадь, император был готов к тому, что враги могут напасть на него из-за любого угла. Он даже был бы рад этому. Во-первых у него руки чесались кого-нибудь прикончить. Во-вторых, нападение означало бы виновность Навины в заговоре, и тогда появилось бы основание казнить эту наглую девчонку. Увы, он никого не встретил. Оставил на площади всех своих воинов с драконами, распорядился вернуть Уартхола, а пленников приказал снова запереть в подвале.
- А с девушкой что делать? - спросил Джамис, всё ещё опасающийся засады.
Маркус сдвинул брови над переносицей ещё сильнее, скрипнул зубами и ответил:
- Пусть уходит, если хочет. Вы всё равно не сможете её остановить. До моего возвращения просто защищайте дворец и ни во что не ввязывайтесь. Заприте все ворота, никого не впускайте.
- А если она поднимет весь город против нас? Да с её силой это и не нужно, - махнул воин рукой в сторону разрушенной части дворца.
- Вот поэтому Вея и не хотела возвращать людям способности к магии, - поморщился Колехорт, поудобнее устраиваясь на спине своего дракона - Если придумаешь способ убить девчонку, я печалиться не буду. Можешь считать, что она враг, и действовать по обстоятельствам. Я вернусь через пять дней.
Золотой дракон взмыл в небо, сделал круг над башнями дворца и взял курс на юго-запад. За ним потянулись и чёрные драконы, прилетевшие в Иллиафию без всадников. Во дворце крылатых хищников осталось чуть меньше двух дюжин - немного, но достаточно для того, чтобы за пару дней сжечь дотла всё королевство. А ещё есть целая стая белых чудовищ, которые с радостью присоединятся к общему веселью. Император решил, что не будет ругать Джамиса, если по возвращении обнаружит на месте столицы Иллиафии огромное пепелище. Так, наверное, будет даже лучше. Вея носит ребёнка. Если её не станет, Сальсирия будет гореть от края до края. Вся, включая Акильфадию и Мёртвые острова. Маркус Колехорт весь мир превратит в один большой погребальный костёр, чтобы в наследство его сыну досталась пустая земля без врагов. И без друзей, которые в любую минуту могут стать врагами.