Шестнадцать воинов в акильфийских одеждах, две дюжины - в иллиафских. Столько же королевских стражников. Всего получалось чуть больше полусотни тех, кому полагалось защищать дворец и наместницу. Если верить наспех составленному докладу командира стражи Бранту, число погибших и раненых примерно такое же.
- Сто человек? - удивилась Навина. - Всего сто воинов для охраны королевского дворца? Как Уартхол мог допустить такое?
- Я же говорила, что он не в себе, - высказала свою точку зрения Лияра. - Когда Колехорт оставил ему дворец, здесь была целая армия стражи. Две тысячи человек, не меньше. Для них даже отдельная кухня была, потому что прокормить такую ораву силами нескольких поваров невозможно. Воины принесли присягу новоявленному императору и поклялись служить и дальше во благо королевства, но Уартхол их всех выгнал. И прислугу.
- Но почему? На это должна была быть причина.
Дух стихий помог ей остановить бунт. Он не мог делить воинов на правых и неправых, поэтому Навина попросила обезвредить всех. За пределами дворцовых стен, как это ни странно, было относительно спокойно. Создавалось впечатление, что разбойники нацелились именно на обитателей дворца, но ведь это глупо. Даже если бы они добились желаемого, что дальше? Наивно было бы полагать, что Колехорты отдадут Иллиафию первому, кто захочет прибрать её к рукам.
- Госпожа, позвольте сказать, - обратился к Навине единственный воин, которого она освободила от ледяных пут духа стихий.
Лияра сказала, что этого человека командиром стражи назначил Уартхол. Воин был выбран из тех, кто служил во дворце и раньше, но не из командирского состава.
- Говори, - разрешила ему Навина. - Может, хоть у тебя найдётся объяснение тому, почему Уартхол распустил армию в такое неподходящее время.
- Да что он может знать? - проворчала старая служанка.
- Лияра, помолчите, - приказала Навина резче, чем хотелось бы, но после случившегося ей было не до обид прислуги.
- Лорд Уартхол не распустил стражу, - уверенно заявил Брант. - Дворец очень большой, в нём раньше жило много знатных господ, у которых были свои слуги и своя охрана. Господин удалил от двора только их, а после этого открыл кладовые и приказал отправить все припасы в провинции. К обозам было приставлено большое сопровождение из числа стражи, в том числе и прежние командиры. Время неспокойное, и он опасался, что провизию могут перехватить те, кого изгнали из дворца, а здесь из господ оставались только вы двое. Он счёл, что такого количества охраны будет более чем достаточно.
- Он отправил продукты из королевских кладовых крестьянам? - изумилась Навина.
- Безумец и есть, - не удержалась от комментария Лияра.
- Не только продукты, - уточнил воин. - В кладовых были ткани, одежда, посуда и ещё много всего того, что может приходиться в скромном крестьянском хозяйстве. Лорд Уартхол распорядился раздать всё. А рабов, которые строили новый дворец, он занял на укреплении крестьянских домов и оплачивал их работу из казны. И ещё часть войска была отправлена в Хейнорм присматривать за бывшими господами.
- Новый дворец? - переспросила Навина. - Одного королю Иллиафии было мало? Его подданные продавали в рабство своих детей, чтобы прокормить семьи, а он строил второй дворец? Уму непостижимо! Господин Уартхол был прав - я слишком долго спала.
Лияра рассказывала ей, что Уартхол управлял Иллиафией и Хейнормом на своё усмотрение. Какие-то решения он принял сам, в чём-то советовался с Колехортами или просто выполнял их новые указы. У старой служанки было своё личное мнение относительно деяний этого человека, а других источников информации о происходящем у Навины пока ещё не имелось. Она ещё даже толком в себя прийти не успела после ранения и беспамятства, на ногах стояла с трудом. Только вчера очнулась, и сразу же столько всего случилось. От всего этого голова шла кругом.
- Нужно решить вопрос с бунтарями, - вслух поставила она перед собой первую важную задачу и, болезненно морщась, потёрла виски. - Во дворце есть лекарь? Ранеными кто-нибудь занимается?
- Лекарь убит, - виновато доложил ей командир немногочисленной дворцовой стражи.
- Лияра, отправьте кого-нибудь из слуг в город за лекарем. Немедленно, - распорядилась Навина. - И пусть приготовят всё для перевязки.
- Вы намерены лечить и тех, кто хотел вас убить? - недоверчиво сощурилась старуха.
Наместница ответила ей тяжёлым взглядом, означавшим, что отчитываться перед прислугой о причинах своих решений госпожа намерения точно не имеет. Когда ворчливая служанка покинула кабинет, настало время сложных вопросов, не предназначенных для посторонних ушей. Обездвиженные магией духа стихий, воины лежали там, где их настиг беспощадный северный ветер. Во дворе их было не больше дюжины, а все остальные оказались во внутренних покоях дворца - в том крыле, где располагались спальни. Среди убитых и раненых не было слуг. Погиб только дворцовый лекарь, а другую прислугу разбойники не тронули. Брант насчитал всего около трёх дюжин бунтовщиков против ста человек дворцовой охраны - перевес явно был не на стороне врага. Бунт удалось бы подавить и силами стражи без вмешательства Навины, если бы все иллиафские воины добросовестно выполняли свои обязанности.
- Брант, я плохо разбираюсь в стратегии и тактике, поскольку не обучалась военному делу, но даже мне понятно, что у разбойников не было бы шанса одержать победу, если бы им не гарантировали помощь во дворце, - прямо заявила девушка командиру. - Слуги не оказали никакого сопротивления. Многие из нападавших ранены, но убиты всего двое, а мы потеряли в разы больше людей. Я видела, как они сражались с акильфами. Это не сброд, а хорошо обученные воины. У вас есть разумное объяснение тому, как они смогли пройти во внутренние покои в таких одеждах и с оружием? Дворец ведь не только изнутри охраняется.
Воин рухнул на колени и опустил голову к каменному полу, демонстрируя полную покорность судьбе и воле наместницы.
- Это моя вина, госпожа. Утром лорд Уартхол распорядился усилить охрану у восточных и западных ворот, а остальные выходы из дворца просто запереть на замок. Наверное, кто-то впустил разбойников там.
- Остальные выходы? - переспросила Навина.
- Их четыре, и ими пользовались только слуги, - ответил стражник, не поднимая головы. - Раньше там всегда дежурили по два воина днём и ночью, и господин не менял этот порядок до сегодняшнего дня.
- Он лично отдал тебе этот приказ?
- Нет, госпожа. На рассвете господин покинул дворец через западные ворота. Приказ мне передали оттуда.
- И ты поверил на слово? - удивилась Навина.
- Нет, госпожа. Господин передал жетон правителя. Вы, наверное, не знаете…
- Я знаю, что такое жетон правителя, - перебила его наместница. - Встань.
Воин послушно встал на ноги, но поднять на госпожу взгляд так и не решился. Их разговор затянулся надолго. Навина задавала вопросы и получала на них прямые, быстрые ответы. Брант казался ей человеком искренним, но после случившегося она не рискнула бы доверять даже ему. Когда слуги доложили, что запертый в её спальне фьораг вот-вот выломает дверь, пришлось ещё и отвлечься на усмирение зверя, обеспокоенного близким присутствием магии.
Ледяные путы духа стихий - это тоже колдовство, пусть и не сотворённое человеком. Если бы щенок вырвался из спальни, он набросился бы на воинов, обездвиженных этой силой. Тех, кто был ранен, уже перенесли из коридоров в лазарет, где о них заботились два городских лекаря и слуги, а уцелевших Навина распорядилась запереть в какой-нибудь из больших комнат - они всё равно не могут даже пальцем пошевелить, поэтому точно не сбегут.
Она решила не прятать свой дар - либо щенок смирится с тем, что его хозяйка обладает колдовской силой, либо ему придётся покинуть дворец и отправиться к своим собратьям в пустоши. Первый вариант был предпочтительнее, поскольку рядом с псом девушка чувствовала себя более защищённой - он хоть и щенок, но выглядит всё равно устрашающе. И в таком возрасте, возможно, есть шанс приучить его не бросаться на людей без приказа. К этому моменту Навина уже выяснила, что стражник, передавший Бранту жетон правителя и приказ Уартхола, жив, но легко ранен.
- Пусть слуги принесут его в тронный зал, - распорядилась юная наместница, изо всех сил стараясь не показывать воину собственный страх.
Она боялась, что запертый в комнате фьораг обезумел и не станет её слушать, но ошиблась - хватило одного приказа, чтобы пёс перестал бросаться на запертую дверь. Навина приказала ему успокоиться и лечь. Когда вошла в комнату, он действительно лежал, неуверенно повиливая хвостом. Это был добрый знак.
- Ты просто хотел быть рядом со мной, да? Волновался? - бормотала девушка, осторожно подходя к зверю. - Я назову тебя Исгайл, хорошо? Так звали фьорага, который верно служил своему хозяину Нэйджелу Харагану до самой его смерти. Это был очень умный и преданный пёс. Ты вырастешь таким же, да? Будешь слушаться меня и защищать. А я буду защищать тебя.
Присутствовавшие при этом слуги вжались в стены и наблюдали за своей госпожой с благоговейным ужасом. Когда вернулся командир дворцовой стражи с докладом о том, что пленного стражника доставили в тронный зал, Навина уже сидела на корточках перед фьорагом и чесала большого пса за ушами. Щенок довольно ворчал, не проявляя никаких признаков агрессии, но при виде вооружённого воина злобно сверкнул глазами и зарычал. Брант предусмотрительно отошёл подальше.
- Ну что, малыш? Поможешь мне с допросами? - улыбнулась Навина зверю и погладила его по носу. - А я разрешу тебе съесть всех, кого сочту виноватым.
Слуги охнули. Старуха Лияра пробормотала себе под нос что-то неразборчивое о безумных правителях. Стражник смертельно побледнел. Искоса наблюдавшая за ними Навина усмехнулась - пусть боятся. Ей бы только продержаться до прибытия помощи. Она отправила птиц с вестью о беде в Акильфадию и Тсалар - Маркусу и Олафу Колехортам. Неважно, кто из них примчится первым. Они перевернули с ног на голову весь мир, вот пусть и разбираются теперь с последствиями сами, а не сваливают ответственность на других. Хотели власти над всей Сальсирией? Пусть попытаются удержать её своими руками, а не чужими. В то, что Колехорты руководствовались только благородными намерениями, когда начали этот хаос, Навина Тир больше не верила.
* * *
Дензет чувствовал себя так, будто его долго и обстоятельно били по голове чем-то тяжёлым. Веки распухли и наотрез отказывались открываться. Звуки казались слишком громкими. Запахи - резкими. Даже думать было больно, не говоря уж о том, чтобы шевелиться. Он очнулся уже давно, но всё ещё не мог определить, где находится. Пахло дымом и гнилой соломой. Где-то неподалёку звучали голоса, один из которых принадлежал женщине.
- Госпожа, здесь оставаться опасно, - будто издалека донеслись чьи-то слова. - Наместница спятила. Она приказала повесить всех акильфийских воинов на дворцовой стене.
- Акильфов? - удивлённо спросил женский голос. - И правда похоже на безумие. Колехорты от этой дурочки мокрого места не оставят, будь она хоть трижды колдуньей. Хм… Странное решение. Интересно, что бы это значило?
- Никто не знает, - ответил мужчина. - Из дворца сбежали почти все слуги, но она не распорядилась их вернуть. Иллиафских воинов эта ведьма подвергает какому-то колдовству, и поэтому они все остались ей служить. Ещё даже дня не прошло, а горожане уже называют королевский дворец проклятым местом. Она даже фьорага заколдовала.
- Фьорага? - в голосе женщины снова прозвучали удивлённые нотки. - Он при ней?
- Да. И слушается всех её приказов. Я собственными глазами видел, как она колдовством зажгла погребальный костёр, а пёс только безразлично задней лапой ухо себе почесал.
В наступившей после этих слов тишине отчётливо слышался треск дров в очаге. Дэнзет наконец-то вспомнил, кому принадлежит женский голос. Ланселина. Селин. Жрица Храма Даар. Он только вчера получил от друзей из Тсалара предупреждение о ней, но проигнорировал эту опасность, а теперь за его ошибку расплачивается Навина Тир. «Почему она приказала убить акильфийских воинов?» - подумал Дэнзет и снова попытался открыть глаза, но ничего не вышло. Олаф писал, что в комнате Селин в Храме нашли много ядов. Должно быть, она использовала какой-то из них, и поэтому голова болит так сильно. В Тсаларе она шпионила для оракулов, но что могло привести эту женщину в Иллиафию? Что ей нужно?
- Госпожа, нам лучше уехать, - снова произнёс незнакомый мужской голос.
- Не вижу в этом смысла, - ответила Селин. - Я живу в столице уже больше месяца. Меня знают как бывшую рабыню, которая просто вернулась домой. Старикам всё равно, дочь я им или нет - за горсть монет они соврут в глаза даже Маркусу Колехорту. Отметины Храма под ожогами не видны, поэтому правду обо мне без моего на то желания никто не узнает. Уартхол тоже обезображен так, что его и родная мать не узнала бы. Не волнуйся, Заар. Под самым носом у врага мы в гораздо большей безопасности, чем где бы то ни было ещё. Мне нравится это королевство. В нём столько нищих, что можно купить и кров, и пищу, и семью, и верность. Более выгодные условия для жизни найти просто невозможно. Пожалуй, я даже хочу остаться здесь. Нужно только подождать, пока на трон сядет разумный правитель. Тогда мы с тобой сможем позволить себе и приличное жильё, и хорошую еду, и слуг. Учитывая поступки спятившей наместницы, думаю, ждать придётся не очень долго.
«Я всё ещё в столице. Нужно найти способ вернуться во дворец», - подумал Дэнзет за мгновение до того, как в его рот влили новую порцию зелья, превращающего реальность в бесконечную череду бессмысленных видений. Почти сразу после этого исчезли все посторонние звуки и запахи, а разум стал похож на мягкую вату, сквозь толщу которой не могла пробиться ни одна здравая мысль. Что бы ни задумала Селин, она своё дело знала очень хорошо - в таком состоянии даже самый опасный враг превращается в жалкое, беспомощное существо. Не остаётся ни мыслей, ни воли, ни возможности сопротивляться. Худшего плена придумать нельзя.