Время тянулось медленно и мучительно, словно кисель. Проходил октябрь, а вместе с ним шел сезон осенней охоты. Дни стояли хмурые, прохладные. Дожди лили в основном по ночам, так что по утрам в полях и лесах собирался густой туман.
В одно такое туманное утро Александр решил съездить в Старый Яр. Его беспокоило здоровье Петра Платоновича, да и хотелось с кем-то поговорить по душам, а лучшего собеседника, чем Феликс, он и придумать не мог. К обеду Александр достиг угодий Блюмендорфов. Из-за поворота показался господский дом, стоящий на горе. Он словно был охвачен пожаром окружавших его крон деревьев.
Встретила Александра Софья. Она была внизу, и, казалось, ждала кого-то.
- О, Александр Николаич! Это вы… а я уж думала, Феликс вернулся…
Вид у Софьи был обеспокоенный.
- А что произошло? Надеюсь, все здоровы?
- Феликс вчера днем уехал на охоту, и до сих пор не вернулся.
Александра пронзило холодом. Не хватало сейчас новой беды!
- Его ищут?
- Как только рассвело, на поиски в лес отправилась почти вся дворня и кое-кто из деревни. Пока вестей нет. Отец в ужасе; я не разрешаю ему вставать с постели. Мы думали, что Феликс, быть может, заехал к вам, но через деревенских стало известно, что он у вас не появлялся.
- Быть может, он решил навестить еще кого-то? Или поехал в город.
- Нет, - Софья покачала головой, - некого ему здесь навещать. Да и что ему делать в городе? Я боюсь, он мог заблудиться, так как плохо знает леса. Он никогда особенно не интересовался охотой. И что за нужда была ехать одному?!
На лице Софьи промелькнула злоба.
- Ничего, сказал Александр, - подождем еще. Рано убиваться. Скорее всего, Феликс действительно заблудился. Но его отыщут, или же он сам выберется из леса.
Александр взял Софью под руку и повел наверх, в гостиную. Она послушно ему повиновалась.
На душе молодого барина, однако, заскребли кошки. Новый страх за жизнь знакомого с детства человека обуял его. Когда часы пробили шесть, а на дворе стемнело, послышался шум, крики, и внизу поднялась суета. Софья и Александр опрометью бросились в переднюю.
Принесли Феликса. Да, именно принесли, - ибо он был бледен, без сознания и перепачкан грязью. По груди и плечу его расползлось кроваво-алое пятно.
- Барин ранен! – услышал Александр. – Уж прилично истек кровью. Мы нашли его чудом. Он лежал ничком в овраге. Давно, видать. Что делать прикажете?
Александр решил взять на себя обязанности хозяина и распорядился:
- Софья, необходимо сообщить Петру Платоновичу. Срочно нужен врач. Пошлите за врачом! А Феликса Петровича несите наверх, в его комнату. Готовьте воду, полотенца. Необходимо промыть рану.
- За доктором нужно посылать в город, - сказала Софья, - а это значит, он будет здесь не ранее, чем завтра.
- О Господи!
Александр посмотрел на Софью, их взгляды встретились. Казалось, Софья поняла его. И кивнула.
- Нет времени ждать! – решился Александр. – Пусть пошлют за лекарем ко мне в имение. За Данилой.
Петр Платонович был весь на нервах, однако немного успокоился после того, как увидел, что все надлежащие меры приняты. Он сидел возле кровати сына и следил за каждым движением хлопотавшей вокруг Феликса прислуги.
- Ничего, сын, - повторял старик, - все будет хорошо! Главное, ты жив и находишься дома…
К полуночи прибыл Данила. Усталый и осунувшийся, он остановился было в дверях комнаты Феликса, не в силах взглянуть в глаза господам. Казалось, не жить ему теперь на этом свете после Настасьиной смерти. Но Блюмендорф поторопил его:
- Скорее… принимайся за дело! Мой сын ранен!
Данила еще на секунду замялся, но потом с готовностью бросился к Феликсу. После того, как основные процедуры были закончены, он начал готовить смесь для примочки. Все молчали, напряженно наблюдая за действиями лекаря. Наконец, Петр Платонович спросил:
- Чем он был ранен? Когда придет в себя?
- Не раньше утра, барин, - отвечал Данила, - Феликс Петрович, видно, потерял много крови, очень ослаб. Рана у него колотая, сквозная. Слава Богу, повреждено только плечо, внутренности не задеты.
Все облегченно вздохнули.
- Ну, а кто мог его ранить? Он же не мог нарочно нанести себе увечье? Когда сына нашли, из его плеча торчал обломок сухой ветки.
- Не могу знать наверняка, барин. Но думаю, это дело случая. Феликс Петрович уехал верхом?
- Да, - сказала Софья, - но лошадь пропала.
Александр предположил:
- Феликс не обладал хорошим зрением. В сумерках он мог пробираться сквозь заросли и наткнуться на острую сухую ветку. Вероятно, ехал он довольно быстро, и все произошло неожиданно. Это и выбило его из седла. К счастью, он не повредил конечности от падения.
- Да-да, - согласился Петр Платонович.
- Полагаю, теперь мы можем ненадолго оставить Феликса, - сказала Софья, - тебе, отец, нужно отдохнуть.
- Не беспокойтесь, я останусь здесь вместе с Данилой, - сказал Александр. – Будем надеяться, худшее позади.
Наутро Феликс пришел в себя. Он был очень бледен и слаб, и почти не мог говорить. Из его коротких отрывистых фраз стало понятно, что он действительно заблудился, и, пытаясь скорее выбраться из леса, пустил коня галопом, но в темноте не заметил торчащего острого сучка дерева и наткнулся на него в области плеча. Это и выбило его из седла. Более Феликс ничего не помнил.
В тот же день вечером Остап возвратился домой пьяным…