Ничто так не радовало меня в детстве, как новая фантастическая книжка. Не удивительно, что позабыв за полвека многое, я помню те ощущения и чувства, которые охватывали меня, когда я брал в руки прежде не читанную историю. Отступали на второй план все иные переживания и увлечения, когда я погружался в выдуманный автором мир. Я никогда не делил фантастику на детскую и взрослую. Ее попадало в руки так мало, что каждая была драгоценностью. Как и многие мои ровесники, я шерстил все доступные источники - библиотеки, частные собрания, журналы, газеты и даже кучи макулатуры, собранной пионерами. И долгое время читал все, что попадалось. По мере взросления я, конечно, научился отличать хорошую литературу от плохой, но счастлив я был именно тогда, когда любая история с грифом "фантастика" казалась мне желанной. Здесь я хочу рассказать о нескольких таких книгах.
Мне повезло. Я открывал для себя фантастику с лучших книг этого жанра, которые выходили тогда в СССР. Одной из первых стала первая же книга Кира Булычева о приключениях Алисы Селезневой, опубликованная в 1976 году "Девочка с Земли". Ее подарил мне отец то ли на день рождения, то ли на Новый год. Скорее второе. Потому что он оформлял к новогоднему празднику витрины магазинов, в том числе и книжного, вот сотрудники последнего и продали ему дефицитную книжку из-под прилавка. Надо ли говорить, что еще не прочитав ни строчки, я влюбился в эту книгу на всю жизнь. И причина тому кроется в иллюстрациях Евгения Тихоновича Мигунова.
Второй книжкой, которая относится к тому же периоду моей жизни, стал сборник произведений Владислава Петровича Крапивина "Летчик для особых поручений". Как и в случае с книжкой Булычева, я открыл для себя сразу и автора и художника, которые так и остались в моем сердце "неразлучной парой". Я говорю о Владиславе Крапивине и его верном иллюстраторе Евгении Стерлиговой. Жаль, что нынешние издатели не понимают такой простой вещи - путь к сердцу читателя нередко лежит именно через великолепные иллюстрации, а если уж и текст оказывается на высоте, то такое произведение обречено на успех.
Так Евгения Ивановна Стерлигова проложила путь многим произведениям, публиковавшимся в журнале "Уральский следопыт", который сам по себе в те годы был бесценным источником фантастики. В нем я и прочел впервые и повесть Ольги Николаевны Ларионовой "Сказка королей". В те годы на девочек я еще, наверное, не заглядывался, другие были интересы, но история любви Дениз и Артема, похищенных космическими пришельцами, потрясла меня. С тех пор я долгие годы ценил тему любви в фантастике, покуда ее не опошлили в многочисленных лавстори позднейших времен.
Книгу Семена Васильевича Слепынина "Звездные берега" отец купил на каком-то, заметенным декабрьской вьюгой полустанке, затерянном среди Уральских гор. Я помню и этот полустанок, до сих пор он стоит у меня перед глазами. И разумеется, саму книгу. Я прочел ее в том же поезде, в котором ехал тогда с родителями, и она понравилась мне настолько, что моя первая попытка написать что-то фантастическое, предпринятая в двенадцатилетнем возрасте, представляла собой то ли продолжение этой книги, то ли пересказ "своими словами".
Сборник "Вторжение в Персей", включавший одноименную повесть Сергея Александровича Снегова, я взял в библиотеке буквально хитростью. Она стояла в той части библиотеки, где были книги для взрослых, и я проник туда тайком. А когда библиотекарша записывала ее в мою карточку, она то ли не обратила внимание на то, что это книжка "для взрослых", то ли махнула рукой, ибо знала, как я люблю фантастику. Впрочем, в другой раз у меня эти номера не срабатывали. Долгое время я не знал, что у этой повести есть начало и продолжение. Целиком роман "Люди как боги" попал мне в руки спустя годы. И до сих вторую часть романа я люблю больше первой и третьей.
Однако самой любимой книгой Сергея Снегова для меня остается сборник "Посол без верительных грамот". Я долго лежал в больнице с тяжелой травмой, а когда выписался, то пришлось заново учиться ходить. И однажды друг принес мне эту книгу. Она настолько меня захватила, что я ее читал и перечитывал. Потом кто-то взял ее у меня почитать и долго не возвращал. А когда вернул, наконец, нижние части некоторых страниц были оторваны. Хорошо хоть текст уцелел. Однако это варварство меня потрясло.
В детстве книги Аркадия Натановича и Бориса Натановича Стругацких мне попадались редко, хотя о самих писателях я знал, но вот однажды мне повезло, я наткнулся в школьной библиотеке сразу на три книжки. "Стажеры", обложка которой на иллюстрации выше, сборник-перевертыш "Стажеры" и "Второе нашествие марсиан" и сборник повестей "Трудно быть богом" и "Далекая Радуга". Мы только что переехали в новый дом, и в нем не было еще электричества. Я сидел у окна и читал Стругацких запоем, покуда за окнами не темнело. Конечно, я мог зажечь свечи или керосиновую лампу, но для этого надо было оторваться от книжки. А как оторваться, если дон Румата уже проник в Веселую башню, где только что нашел барона Пампу?
Внеземной печалью поразил меня рассказ Михаила Михеева "Которая ждет", опубликованный в одноименном сборнике. Прочитав его, я стал искать и другие книжки этого сибирского писателя. И был вознагражден. Второй сборник его произведений, который я прочитал, назывался "Милые роботы", где были и рассказы из цикла о кибернетике Алешкине и возрожденном им роботе ТУБе, а также рассказ "Далекая от Солнца", о цивилизации Венеры, которая вводит землян в заблуждение, подсовывая им дезу. До сих произведения Михаила Петровича Михеева остаются для меня образцом шестидесятнической космической романтики.
В те годы я не делил фантастику не только на детскую и взрослую, но и на советскую и иностранную. Вся она читалась запоем, но некоторые произведения западали в душу сильнее других. Одним из таких произведений стал роман Роберта Хайнлайна "Пасынки Вселенной", публикуемый с продолжением в журнале "Вокруг света". История запертых в гигантском звездолете людей, которые забыли о цели своего существования, не могла не потрясти детское воображение.
Однажды мне попал в руки толстенный том "Избранного" Станислава Лема. Это был настоящий пир духа. "Солярис", "Эдем", "Непобедимый", "Звездные дневники Ийона Тихого" и все под одной обложкой. Я прочел этот кирпич за один день. И отвлекся только один раз. Отец попросил сходить и купить разливного пива. Ни до, ни после я не бегал за пивом с такой скоростью! Еще один роман Лема, который люблю до сих пор, "Возвращение со звезд" я читал под аккомпанемент песни "Жизнь невозможно повернуть назад", в исполнении Аллы Пугачевой, которую громко крутили в Доме Культуры через дорогу. С тех пор эта песня и этот роман в моем сознании связаны воедино. Ну так они и в самом деле созвучны.
Завершаю рассказ, который завершать не хочется, повестью Анатолия Ивановича Мошковского "Пятеро в звездолете". Эту книжку я прочитал уже на исходе детства, когда меня влекло уже не только к девочкам, но к более серьезной литературе. И тем не менее это увлекательное повествование стало прощальным приветом того времени, когда вся фантастика казалась одинаково интересной. И не последнюю роль в этом сыграли великолепные рисунки Генриха Оскаровича Валька - одного из волшебников советской сказочно-фантастической иллюстрации.
