Аглая. Повесть. Часть 28.
Все части повести здесь
Они прошли мимо и не заметили его, впереди бежали двое детей, взявшись за руки. Пара выглядела настолько счастливой, что Иван сначала отвернулся, но потом, таясь, словно какой-то вор, забыв про машину, пошёл следом.
Густая тень тополей, их раскидистая крона и толстый ствол позволяли ему осторожно идти следом за парой. Редкие в такой жаркий день прохожие с подозрением посматривали на него, но ему было всё равно.
Какая же она! Непохожая на себя, красивая… Чужая… Такая далёкая… Но такая близкая и родная… И как же он любит её! Любит по-прежнему, словно и не было этих долгих лет разлуки.
Всколыхнулось сердце у Ивана – не может, не может она вот так улыбаться кому-то другому, не может идти рядом с чужим мужчиной, неужели она забыла, как всё было у них! Пришла запоздалая мысль – а сам-то ты каков? Женился на женщине, которую не любишь абсолютно, завёл семью, детей, хозяйство, лишь бы выглядеть в глазах односельчан правильным и хорошим. Зачем?
Зачем были все эти бессмысленные потуги показаться для всех безупречным? Для всех, но только не для себя…
Он внимательно всматривался в пару – неужели это тот самый муж, про которого плела Анна? Обратил внимание – на пальце ни Аглаи, ни шедшего рядом мужчины нет обручальных колец. Неужели Стеша права и Аглая всё же не замужем?
Вот шедший рядом с ней незнакомец поворачивает голову и смотрит на неё, внимательно слушая то, о чём она рассказывает так серьёзно и подробно, иногда улыбаясь и показывая что-то на себе, вот его дыхание колышет лёгкий завиток на её шее, вот он бежит за детьми, подхватывает двоих в охапку, и все вместе смеются, радостно и счастливо.
Он, Иван, чужой на этом празднике жизни. Ни разу он вот так не гулял с детьми, не смеялся радостно от их перемазанных мороженым мордашек, не подхватывал на руки и не кружил, абсолютно не обращая внимания на тех, кто шёл мимо. Никогда он не был вот таким непосредственным, простым парнем. Всегда серьёзный, степенный, здоровается не с каждым…
А от этого кавалера Аглаи веет какой-то детской непосредственностью, несмотря на то, что он в милицейской форме… Наверное, потому она смотрит на него вот так – с восхищением, с удивлением, воспринимает каждое его слово, ловит каждый его взгляд.
Вот он снова подходит к ней, склоняется, берёт за подбородок, шепчет что-то ласковое и убирает маленький лист, нечаянно упавший ей на плечо, опять завитки волос на её шее колышутся под его дыханием, они долго-долго смотрят друг другу в глаза…
Иван дошёл следом за ними до небольшого дома, Аглая с детьми попрощалась с этим парнем около подъезда, он уходит, а она ещё долго смотрит ему вслед, и дети затихают, посматривают на маму и на уходящего парня.
Он слышит, как девочка с двумя торчащими косичками и в нарядном, в ярких цветах, платье, спрашивает:
-Мам, а дядя Илья придёт завтра?
-Конечно, милая – отвечает Аглая, и Иван замирает от звука её грудного голоса. Слышать её голос вот так, в тишине улицы, таясь за деревом – это настоящая боль, которая острым ножом режет по сердцу.
Они втроём заходят в подъезд, Иван осторожно следует за ними, и успевает увидеть снизу, в какую дверь они вошли.
Он разворачивается и убегает, думая только об одном – лишь бы она не увидела в окно его позорное бегство.
Около машины стоит Сазон Евдокимович, недовольно высматривая Ивана.
-Куды ты делся-то? – спрашивает раздражённо – давай, поехали…
По дороге он рассказывает зятю о том, как его пропесочили на этом самом собрании – лицо у него недовольное, но видно, что он уверен в себе, в собственной значимости – вон, как гордо смотрит, голова вздёрнута, короткий ёжик волос топорщится из-под кепки, глаза глядят самоуверенно и дерзко. Словно бы он чувствует себя во всём и всегда правым.
Иван почти не слушает его, думая об Аглае, но вдруг с каким-то страхом понимает, что его тесть ему не то, чтобы неприятен, а даже больше – противен, как никто другой. Напоминает напыщенного индюка, противен настолько, что Ивану хочется выйти из машины, вытащить этого старика и хорошенько набить ему его самоуверенную морду.
Он даже прыснул, представив реакцию Сазона Евдокимовича на этот его поступок.
-Чё ты ржёшь-то? – сердито спрашивает его тесть.
-Да так – отвечает Иван неопределённо – приходит на ум всякая ерунда.
Сазон Евдокимович отворачивается к окну – чего с ним разговаривать, с этим зятем, толку от него – чуть… В жизни своей путём ничего не добился, а смеётся… Может быть, над ним, над Сазоном Евдокимовичем? Да нет, не может быть… Парень-то уважительный, поведение своё блюдёт, со старшими разговаривает всегда почтенно…
Они возвращаются в деревню, когда летние сумерки уже вовсю покрывают крыши домов и золотистые кроны деревьев. Иван смотрит на это синее небо, облака, деревья, покосившиеся палисадники, ворота, ярко раскрашенные ставни окон и думает про себя: как же он был молод, сколько надежд и чаяний было, сколько они мечтали с Аглаей, что мир посмотрят, будут работать, учиться…
Он мечтал об учёбе… Когда это было? Что теперь от этого осталось? Мечтал втайне выучиться, знал, слышал, читал из редко приходящих в деревню газет, что учат там, в далёких неизведанных городах на лётчиков, учат самолёты эти создавать, учат военной науке, учат строить дома… Выбирай – не хочу! А он? Засел, как клоп, в своей норе и все мечты пошли прахом…
Он даже думал тогда о том, что сможет обойтись без этого пресловутого родительского благословения на поездку в город и житьё там. Что родители? Тёмные люди, которые редко куда дальше деревни выбирались… Крылья расправлялись за спиной, когда думал об Аглае, о её любви, о том, что вдвоём они горы свернут.
Но по-иному жизнь распорядилась, и, если бы сказала Стеша Ивану раньше, кто на самом деле виноват во всём этом – Иван бы и думать забыл о Соне. Ну, почему, почему он такой дурак! Не поговорил, не настоял на том, чтобы выслушать Аглаю, не выяснил, как так произошло, что деревня слухами полнится о том, что она гулящая, оказывается. А всё-то совершенно по-другому было… И Аглая – ушла молча из деревни, никому и слова злого не сказала, себя не защищала, словно так и надо. О мачехе думала, о детях её…
Теперь она, Аглая, мечты его воплотила – живёт в городе, счастлива, это видно, дети есть, и близкий, понимающий человек рядом… А он, Иван, живёт неправильно. Без любви, жену не любит, тестя с тёщей втайне ненавидит, хотя, вроде бы, они ему ничего плохого не сделали. Только ради детей и притворяется перед Соней. Хотя она, кажется, и так всё понимает…
-Ужинать иди, Ваня! – позвала Соня, и Иван, устало сидевший на завалинке, встал и пошёл к столу.
Глянул на жену – широкая длинная юбка, на ногах какие-то валяные тапки домашние, кофта с пятнышками какими-то, от готовки, наверное, на голове платок повязан. Словно старуха какая… Ох, видать будет он теперь недостатки выискивать в жене, после того, как увидел Аглаю!
-Но-ка! – она стукнула ложкой по лбу сына – чё за столом-то за баловство? Ешьте, да идите отсель!
-«Отсюда», Соня, надо говорить! – поправил её Иван – «отсюда».
Она с удивлением посмотрела на него.
-Ты чего это, Иван? Устал, что ли? Чего меня учить-то взялся?
Он махнул рукой:
-Сами неверно говорим, и детей этому учим. Вырастут – темнота деревенская…
-И чё? – спросила Соня – неужель это так важно?
-В город учиться поедут – засмеют их там.
-Какой город, Ванюш? Пусть здеся живут, в деревне, хозяйство своё поднимают, замуж выходят, рожают деток.
-Что же ты, Соня, им судьбу, как у нас, пророчишь?
-А чем плоха наша судьба, Ванюша.
Его вдруг стало раздражать то, что Соня его совсем не понимает, со стуком бросил ложку на стол, сказал, чуть повысив голос:
-А чем она хороша, Соня? Живём в глуши, ничё не видим, не обученные, тёмные…
-Да что с тобой, Ванюша?
Он встал.
-Ничего. Ничего со мной. Просто как-то по-другому стал я на эту жизнь глядеть, Соня.
И вышел из-за стола. Ничего теперь в их деревенской, простой жизни, не доставляло ему радости. Как же так? Зачем он начал такую жизнь после армии?
Глаза его словно открылись: жить с нелюбимой – настоящая немочь, мука, страдание. Как мог он? Как мог похоронить любовь, которая жила в его сердце? Сам, сам своими руками закопал своё же собственное чувство к Аглае!
****
-Наташ! – Аглая смотрела на подругу снизу-вверх. На обеденном перерыве она пришла к ней в цех поговорить – Я так счастлива! У меня сердце поёт, Наташка!
Подруга хитро посмотрела на неё.
-Кто он? Признавайся!
Аглая рассказала ей о Илье, о том, как он пришёл, как они стали регулярно ходить с детьми в парк и вообще, просто гулять. Как ездили в центр на карусели, и дети были в полном восторге, как он помогает ей с шитьём и часами может смотреть на то, как она что-то творит своими руками.
-Да ты влюблена, подружка! – улыбнулась Наташа.
Она сказала это так громко, что все остальные швеи повернулись к ним, вслушиваясь, а потом начали осторожно собирать вокруг них кружок.
-Тише! – улыбнулась Аглая – но вообще, ты права – я влюблена, кажется!
Она счастливо рассмеялась, Наташа кинулась её обнимать.
-Слава Богу, ты, наконец, забудешь этого своего Ивана – произнесла подруга, сдвинув брови.
-Я его никогда не забуду, Наташа – тихо сказала Аглая – он – тот человек, который подарил мне первое чувство настоящей любви, как же я могу забыть его?
-Слушай, а что с Владимиром-то? Видно же, что он по тебе с ума сходит.
-Владимир очень хороший человек, Наташа, но… я не люблю его. У меня нет к нему такого чувства, как к Илье, и уж точно не будет такого, как к Ивану. Понимаешь меня?
-Вполне. Но мне всё-таки жалко его…
-Мне тоже, Наташа. Я так хочу, чтобы он нашёл свою любовь! Кто, как ни он, заслуживает счастья?!
-Это точно, Аглая. Но как ты ему скажешь? О Илье?
-Пока ничего не скажу, но позже всё-таки надо будет решиться и поговорить с ним.
-Обязательно, обязательно надо сказать ему об этом, Аглая!
-Ладно, Наташа, у нас с Ильёй пока это всё очень неопределённо. Он тоже вроде бы любит меня, но я пока не знаю, куда нас заведёт вся эта история.
На улице шёл дождь, а потому прогулок в этот день не было. Илья пришёл после работы, когда было уже девять часов вечера.
Дети спокойно занимались рисованием за своим столиком, потом взялись за лепку, поведав Аглае, что в детском саду им дали задание вылепить настоящего зайца. Занятие настолько захватило их, что они даже переговаривались мало – просто сидели и лепили, изредка посматривая, как получается у другого.
Аглая продолжала шить свадебное платье, Илья помогал ей нанизывать белые бусинки на нитку с иголкой. В один из моментов их руки встретились, и они посмотрели друг на друга, прямо в глаза. Илья осторожно склонился к щеке девушки и прикоснулся к ней губами. Потом заскользил по нежной коже, туда, к родинке. Аглая чуть отстранилась и кинула выразительный взгляд на детей.
Илья сразу понял её, погладил руку и тихо сказал:
-Глаш, с тобой мама хочет познакомиться. С тобой и с детьми.
Аглая испуганно посмотрела на него.
-Илья, да ты что? Я… не знаю… А если я ей не понравлюсь?
-Ты всерьёз думаешь, что я мог найти себе девушку, которая не понравилась бы моей маме? – он улыбнулся – не трусь, ты же смелая. Моя мама – очень хороший человек, Глаша. Я тебе обещаю, что ты полюбишь её, а она тебя и детей. В общем, мы приглашены в субботу в гости.
-Мы? В гости? – подал голос Толик – а куда мы пойдём, дядя Илья?
-К одной очень хорошей женщине. Но – он подошёл к детям – нужно уговорить вашу маму, она боится.
-Мамочка! – подошла к ней Оля – мама, ты же такая смелая! Ты нас забрала из детского дома, и никого не испугалась, ты эту странную тётеньку прогнала, ты такие платья шьёшь, мамочка! И по подиуму даже ходила! А тут боишься!
Толя тоже принялся уговаривать Аглаю сходить в гости.
-Гости – это очень интересно – мотивировал он, кивая головёнкой – там, в гостях, могут дать новый рецепт, мама. И… посадить за стол! Мы же ходим в гости к тёте Наташе, почему не сходить к этой тётеньке?
-Ладно, уговорили – улыбнулась Аглая – идём в субботу в гости!
Когда они прощались у порога, – Илья собрался уходить уже в одиннадцать – он наклонился к ней, погладил по щеке.
-Я люблю тебя, Аглая – и поцеловал в губы, легонько, осторожно.
Дети уже спали за своей ширмочкой, которую недавно купила и установила Аглая. Это было сделано специально, чтобы не мешать детям спать, если она допоздна что-то шила. Над своим рабочим столом для этих целей Аглая расположила пару ночников-светильников. «Большой» свет в комнате она отключала и оставляла только эти ночники.
Она ответила на его поцелуй, чувствуя, как в теле образуется тягучая, сладкая истома, прижалась к нему осторожно, словно боясь того, что он оттолкнёт. Они стояли так перед дверью, долго, целуясь, шепчась, обнимаясь, Аглае казалось, что никогда она не получала столько теплоты и ласки одновременно.
С пылающими щеками, счастливая, она вернулась к своему рабочему месту и шила практически до утра.
На следующий день она получила письмо от Стеши, которая с удивлением спрашивала её о замужестве, мол, по деревне Анна разнесла слух, что Аглая вышла замуж за какого-то очень солидного мужчину. Догадавшись, что Владимир специально сказал мачехе о том, что он её муж, она просто посмеялась и прямо на работе написала Стеше ответ, что если бы она, Аглая, вышла замуж, то точно позвала бы Стешу с семьёй на свадьбу.
Она закончила писать, когда к ней подошла Капитолина Францевна. Уселась напротив, посмотрела на Аглаю, во взгляде – беспокойство.
-Дайте, я угадаю – улыбнулась девушка – вы думаете о том, как бы предъявить миру джинсовую коллекцию? Верно?
-Аглая, ты проницательна до невозможности. Вот как ты догадалась?
-А что тут гадать, Капитолина Францевна? У вас на лице всё написано. Только мне кажется, что это не совсем своевременная идея. Нас за неё расстреляют, как за антисоветскую пропаганду. Ну, может не расстреляют, а отправят куда-нибудь на Соловки – улыбнулась она.
-Глаш – расстроенно сказала женщина – ну, поговори ты с Владимиром насчёт этого.
-Что вы? – испугалась Аглая – Володя далёк от моды. И потом – вряд ли он станет так рисковать собственной карьерой.
-Ну, ты ведь даже не пробовала. Представь, сколько женщин будет в восторге! И потом, это рано или поздно всё равно придёт в нашу страну, так будет лучше, если мы привнесём это.
-Ладно – согласилась Аглая – я попробую.
Вечером ей привезли такую же ткань, как у Насти – Аглая надумала и себе сшить джинсы, только немного другого фасона.
Илья снова провёл у них вечер, но ушёл раньше – назавтра ему нужно на работу.
Аглая в нетерпении стала раскраивать материал, увлеклась этим занятием и не сразу услышала тихий стук в дверь.
А когда услышала, подошла, открыла и обомлела – за дверью стоял Иван.
Продолжение здесь
Всем привет, мои замечательные друзья! Как Ваши дела? Как здоровье, погода, настроение?
Итак, мои хорошие, Иван всё-таки пришёл, и они с Аглаей встретились. Я понимаю, что многим это может не понравиться, но поговорить им всё же надо. А возможно, всё повернётся совершенно не так, как думают многие читатели. Прошу Вас об одном - не разочаровываться в героине, что бы не произошло. Она жила свою жизнь - хорошую ли, плохую ли, но это была только её жизнь. Благодарю Вас за понимание.
Спасибо за то, что читаете, комментируете и ждёте моих рассказов. Желаю Вам и Вашим близким только всего самого лучшего в жизни. Остаюсь с Вами. Муза на Парнасе.