Зимой залив замерзал. Рыбалка прекращалась. Рыбы нет. Чем питаться бедным рыбакам?
Они решили проблему голода и ели... ворон. Да, ворон. Их было много, потому что миграционные маршруты птиц пролегали именно там.
Была даже профессия такая - "кусатели ворон".
Опытные мастера - ловцы ворон - могли за день больше сотни ворон поймать. А как их сохранить, чтобы они не стухли раньше времени, были свежие, готовые к засолке (их в бочках солили, как селедку)?
Разгадка жутковата.
Вот эти "кусатели ворон" - официальное их название крайбитеры - засовывали голову вороны в рот, прокусывали ей артерию и вешали птицу на пояс. Ворона была ещё жива, но не шевелилась. После процедуры крайбитер запивал привкус вороны глотком шнапса.
Сморщились, пока читали? Понимаю.
Ворон поставляли даже в рестораны, убедив всех, что это деликатес. Назывался он "голуби косы" (речь о Куршской косе) или "черные голуби".
Историки шутят, что до наших дней промысел не дожил только потому, что не осталось желающих, кто согласен кусать головы ворон.
Я эту историю слышала сто раз, в разном исполнении. Но всегда мозг фиксировал ее как... ну, историческую справку. Вот так когда-то было. Ну было и было. История жуткая, но не цепляла меня.
Я вообще умею не пускать в себя плохое и страшное. Я очень мнительная, поэтому если бы я вот такое в себя пускала, то давно сошла бы с ума. А так я прослушала это, но как бы оно от меня отскочило, и я живу себе дальше.
Но в тот день почему-то всё было иначе.
Мы на на экскурсии прослушали про краймбитеров, и я вдруг ощутила какой-то ужас. Вот эти вороны - которые ещё живы, но ненадолго - поселились внутри. Такая условная жизнесмерть, в капкане тела...
И я слушаю экскурсовода - и прям трясёт. А потом про аистов заговорили, и гид спрашивает:
- А знаете, почему говорят, что аисты приносят детей?
И мы такие: "А расскажите". Думали, может, там милая легенда какая-то. Например, у кого-то не было детей, а потом поселился у них аист, и дети появились, и они решили, что аист принес.
Но нет. Оказалось, что просто аисты едят не только мышек и лягушек, но и... зайчат. А маленькие зайчата, когда их аист уносит, кричат, как дети. И люди слышат и думают: "О, аист ребенка несет кому-то".
О Боже. Маленький зайчонок, который кричит как ребенок, тоже почему-то застрял внутри, пролез туда, к неподвижно-живым воронам, и никак не выпроваживался.
Всё это внутри перемешалось, и поселилось ощущение надвигающейся беды. У меня такого не было никогда.
Знаете, люди говорят, "у меня плохое предчувствие". Вот оно у меня случилось. Ходила с воронами внутри, и с кричащим от страха беззащитным зайчонком.
Слово очень правильное - "пред-чувствие" . То есть это прихожая чувства: мне не плохо, но ощущение, что скоро станет плохо. И я ходила с этим ощущением и пыталась убедить себя, что его нет. А оно есть.
А потом я узнала, что моя кошка Ладошка, ушла. Так сложно написать "умерла". Проще - "ушла".
Ушла - это как будто не навсегда. Но она ушла навсегда.
Первое, о чём подумала, когда узнала: "А, вот оно". Как бы разгадка предчувствия. А потом нахлынуло горе.
Ладоша в последнее время слаба совсем была. Ослепла. Почти не ходила.
Нам говорили ветеринары: "Отпустите её, нет лекарства от старости".
Но мы эгоисты, мы ее любили, а любовь предполагает, что любимые должны быть. Если не рядом, то хотя бы просто быть. И мы кололи ей витамины, и какие-то еще препараты общеукрепляющие, всё чуда ждали.
Но ей почти 15 лет, и чуда не случилось.
Миша (бывший муж) был с ней в последние минуты, она не одна уходила.
А я - не была. Я на Балтике была.
Пишу как-то отстраненно, и текст такой нелепый выходит. Про меня, а не про нее.
А хочется про Ладошу.
Какие-то нежные слова про то, как много она для нас значила все эти годы, и будет продолжать значить. Но у меня не получается подобрать слов, горе заблокировало будто что-то, я не могу пока.
Я остро ощущаю потерю.
После кремирования можно забрать прах животного, чтобы посадить, например, дерево, или цветок. И помнить о нём. О любимом существе. Которое подарило нам всем столько любви, столько мурчащего успокоения, столько пушистой поддержки...
Ладоша почти 15 лет - мой антидепрессант, моя девочка, моя мордочка сладкая.
Мы пока горюем, конечно, все.
Миша любил её больше всех, заботился, всегда обнимал, расчесывал, покупал новые домики, лежаночки, баловал креветочками (она креветочки любила), он прямо потерян сейчас.
Мы не умеем жить без кошки.
Катя рисует Ладошу, "чтобы не забыть". Даня отвернувшись к стене лежит, смотрит фотки ее.
Я живу обычную жизнь, просто заплаканная. Мне так проще справляться - в делах.
Зачем я это пишу? Будто доклад какой-то.
С другой стороны, а что, есть правила горюющего текста?
Я потом напишу про нашу кошку Ладошу другой текст, хороший и нежный.
Потому что она была настоящим членом семьи.
А пока просто хочу думать не о том, что она ушла, а о том, какое счастье, что она приходила.
Спасибо, что была, что выбрала нас, наше пушистое счастье.
Для того, чтобы любить, любимые не обязательно должны быть рядом. Достаточно того, что они навсегда в нашем сердце.
Ладоша беспородная была, но очень красивая.
Запомню ее такой.
