Вряд ли для кого-то станет открытием, что вокруг необходимости иметь специализированную машину поддержки танков и, отдельно, о роли БМПТ в составе российской армии, идут активные споры. Даже сейчас, когда машина официально принята на вооружение и имеет свою боевую историю, подтвердив боеспособность, в том числе, и на таком насыщенном современной техникой и оружием театре военных действий как СВО.
Гораздо менее известно то, что заложенные в идеологию и конструкцию машины противоречия появились ещё на этапе опытных работ в СССР. С распадом же Советского Союза, лишившим уже российскую военную промышленность в 1990-е годы не только государственного заказа, но и значительной части научно-технического потенциала, эти противоречия лишь усугубились. Возобновляя, по своей инициативе, работы по БМПТ в 1995-м году, на фоне первой чеченской войны, челябинские конструкторы оказались перед выбором, продолжать ли работы по имеющемуся техническому заделу опытных БМПТ, пытаться, создавая новую машину полностью за счёт предприятия, развивать те идеи, ради которых эти работы когда-то начинались или выбрать какой-то компромиссный вариант.
Если бы утверждения о том, что самая первая построенная в металле БМПТ - опытный объект 781, в нескольких вариантах - уже была готова к серийному производству, были полностью верны, а не касались лишь опытной серии, то выбор стал бы очень простым. На деле же, ограниченность сил и средств бывшего ЧТЗ ставшего, тогда, частным предприятием "Уралтрак", и противоречивость теоретической и технической составляющих БМПТ увели работы в сторону наиболее доступного и дешёвого варианта модернизации серийного танка Т-72 под две 30-мм автоматические пушки (объект 787 или "Гадюка"), который мог называться БМПТ лишь формально, "наследуя" данное обозначение.
БМПТ "Терминатор" (объект 199), созданный в ходе опытно-конструкторских работ (госзаказ, с 1998-го года) под обозначением "Рамка-99", разрабатывался, с одной стороны, с опорой на ранее использованные компоновочные решения и идеи, с другой, все эти "старые" решения и идеи, по-прежнему, требовали проверки и адаптации к современному полю боя. И проверку прошло далеко не всё "наследие" оставшееся от советского проекта БМПТ, да и не все заявленные возможности объекта 781, тем более "самопального" 787-го, были, фактически, реализованы и на момент их создания. В особенности странно, поэтому, видеть претензии к отсутствию тех боевых возможностей у объекта 199 и его модификаций, которых никогда и не было, на самом деле, у его предшественников.
Советская БМПТ - боевая машина пехоты тяжёлая?
Хотя среди упоминаемых, в разных публикациях, обозначений объекта 781, есть не только боевая машина поддержки танков и БМП тяжёлая, но и "горный танк" (работы по БМПТ шли на фоне войны в Афганистане), задача, а точнее проблема, которую БМПТ должна была решать, одна - отрыв танка от сопровождающих его мотострелков. Никакая иная машина не могла действовать с ним в одном эшелоне на поле боя, не подвергаясь, в свою очередь, избыточному риску поражения, причём не только огнём противника, но и, например, осколками снарядов своей артиллерии. Это же, разумеется, касалось и спешенных мотострелков.
По современным представлениям, безопасное удаление от разрывов снарядов своей артиллерии составляет, для танков (и БМПТ) - 200 метров, для БМП и БТР - 300 метров, для спешенных мотострелков - 400 метров. Что уже даёт разрыв в 100-200 метров между танками и мотострелками. В 1980-е годы, когда возникла идея создания будущей БМПТ, согласно действовавшим уставам, БТР и БМП мотострелков также держались позади танков идущих "за разрывами снарядов", отставая на 100-200 метров.
Без мотострелков, не только их огневых средств, но и, в первую очередь, способности выявить замаскированную или укрытую пехоту противника, танки оказывались под угрозой со стороны многочисленного и разнообразного арсенала эффективного и малогабаритного противотанкового оружия. От противотанковых управляемых ракет ПТРК (в том числе, носимых типа европейского "Милан", американского "Дракон" или советского "Метис"), до станковых и ручных противотанковых гранатомётов. Это превращало (уже в 1970-е годы, сейчас эта тенденция лишь усугубилась) в танкоопасную живую силу, практически, любого бойца противника, даже в условиях локальных конфликтов или борьбы с бандформированиями.
Основной танк, ни тогда, ни сейчас, нельзя было назвать слепым или беззащитным, однако, его собственные возможности по наблюдению за полем боя, всё же, ограничены. Единственный член экипажа, что может постоянно вести наблюдение за полем боя - это командир танка. Состав вооружения танка, в каждый отдельный момент времени, обеспечивает борьбу лишь с одной целью, независимо от её типа, и перенос огня отнюдь не мгновенный. При этом, формирование такого облика основного танка, отвечало, прежде всего, требованиям борьбы с бронетанковой техникой противника, уничтожения полевых укреплений и иных укрытий/строений. Соответственно, модернизация танков была ограничена сохранением этих возможностей.
- комплект вооружения советского основного танка второй половины 1970-х и 1980-х годов:
- пушка калибра 125-мм - 2А26 или 2А46 и её модификации - стабилизированная в двух плоскостях и с автоматом заряжания, танки производства или модернизации 1980-х годов имеют возможность стрельбы управляемыми ракетами
- спаренный с пушкой (и вместе с ней стабилизированный) пулемёт ПКТ винтовочного калибра
- зенитный пулемёт НСВ "Утёс" калибра 12,7-мм в установке открытого типа (Т-72 и его модификации, большая часть выпуска Т-80 и его модификаций), с ручным управлением, или закрытого (Т-64А и его модификации, возможно, малая часть выпуска ранних Т-80 и, позднее, Т-80УД), с электро-механическим дистанционным управлением
- поскольку зенитные пулемётные установки рассматривались именно как средство самообороны танка от воздушной угрозы, идея с закрытыми пулемётными установками, технически, обеспечивавшими танку второй "огневой" канал, и появившимися ещё в 1960-е годы, не получала дальнейшего развития вплоть до второй половины 1980-х годов (совпадение с датировкой работ по БМПТ тут не случайное)
- оптика командирской башенки танка обнаружения воздушных целей не обеспечивала, прицел же зенитной установки имел небольшой угол обзора и постоянная работа с ним отвлекала командира от наблюдения за полем боя, так или иначе, для эффективного наблюдения за воздушной обстановкой, командиру требовалось покидать забронированный объём боевой машины
Решить проблему предполагалось путём постановки на вооружение боевой машины с танковой бронёй, но более "противопехотным" вооружением и многочисленным экипажем, с соответствующими средствами наблюдения, что обеспечил бы не только огонь из бортового вооружения сразу по нескольким целям, но и, собственно, обнаружение противника. По задумке, БМПТ должна была стать боевой машиной мотострелков, с возможностью спешивания части экипажа и противотанковым вооружением, как и на традиционных БМП, что обеспечивало бы ей определённую универсальность применения. При всей серьёзности проблемы, решением которой виделась новая машина, желанием получить лишь узкоспециализированный инструмент, советские военные явно не горели.
Чтобы обеспечить необходимую такой машине защищённость, и, одновременно, массовость её в серии, требовалась унификация с танками, как при производстве, так и по обслуживанию, что делало неизбежным выбор в пользу танкового шасси, и сводило к минимуму допускаемые в его конструкцию изменения.
Необходимое соотношение БМПТ к танкам было установлено, опытным путём на учениях с участием прототипов объекта 781, а также танков и БМП-3, как одна БМПТ на каждые два танка. Масштаб экспериментов, конечно, не позволял придавать такой оценке характер окончательной, полученный результат был лишь "точкой отсчёта" для дальнейших исследований и испытаний.
Всего было разработано три варианта комплекта вооружения БМПТ: варианты "А" и "Б" для шасси основного танка (Т-72) и вариант "В" на шасси лёгкого танка объект 934, при этом, вооружение варианта "В" также предназначалось для машины на шасси Т-72.
Вариант "А" или объект 781 сб.7 отличался наиболее оригинальным комплектом вооружения. В 1989-м году построено была два образца, незначительно отличавшихся составом вооружения, первый из них в мае. Именно эта машина имела две отдельные башни с 30-мм пушками 2А72 и спаренными с ними пулемётами ПКТ, обе эти установки имели стабилизаторы вооружения. Между собой, башни отличались набором прицельных приспособлений и вооружения, например, левая получала ночную оптику (комбинированный прицел БПК-2-42 и ИК-прожектор), правая же несла, помимо пушки, установку ПТУР "Конкурс" с двумя ПУ и аппаратурой управления. Насколько удалось понять по фотографиям объекта 781 "сборки 7", командир имел отдельное рабочее место, позади мехвода, с дневным/ночным командирским прибором наблюдения ТКН-4С. Также машина имела два 30-мм гранатомёта АГС-17, установленных в надгусеничных полках, и кормовую установку с ещё одним пулемётом ПКТ (на люке, с дистанционным управлением) - гранатомёты и кормовая пулемётная установка управлялись отдельными членами экипажа. При наличии семи членов экипажа, машина имела шесть отдельных каналов наблюдения, плюс призматические смотровые приборы механика-водителя (с ночным каналом, но ограниченным обзором), из них четыре с широким полем обзора, два, считая командирский, с ночной оптикой, и пять отдельных модулей вооружения. Ни с одного из мест экипажа варианта "А" не обеспечивалось кругового обзора, хотя в башнях также устанавливались призматические смотровые приборы, позволявшие осматриваться, не поворачивая сами установки.
Второй прототип варианта "А" получил, вместо левого АГС, ещё один пулемёт ПКТ, спаренные с пушками ПКТ на нём не устанавливались.
Хотя в оценках БМПТ популярны сравнения с советским многобашенным тяжёлым танком Т-35, реже с более удачным средним Т-28, в отличие от них, у объекта 781 все операторы вооружения имели средства наблюдения и для самостоятельного поиска целей, а командир не загружался работой наводчика или заряжающего. Проще говоря, реальных недостатков многобашенных танков у БМПТ не было, даже с поправкой на время. Все варианты БМПТ имели систему управления огнём (СУО), разработанную специально под них и обеспечивавшую централизованное управление огнём боевой машины. По факту, "выпадал" из системы только кормовой стрелок - его сектор обстрела командир видеть не мог, поскольку вид назад полностью перекрывали пушечные установки, что, само по себе, было серьёзным недостатком варианта "А". Оба варианта БМПТ на шасси Т-72 имели удлинённый бронекорпус, который, по-видимому, и позволил разместить экипаж варианта "А" аж в четыре ряда - механик-водитель впереди, далее командир и гранатомётчики, операторы пушечных установок и, последним, сзади, размещался наводчик кормовой пулемётной установки. Вес машины составлял 46,4 тонны, по динамическим возможностям она соответствовала основному танку Т-72.
Предполагалось, что до пяти членов экипажа варианта "А" (и варианта "Б" тоже) может спешиваться и, далее, действовать как пехота, однако, объект 781 сб.7 имеет всего четыре люка пригодных* для высадки бойца с индивидуальным оружием, считая люк механика-водителя, который покидать машину не должен, и ни одного пригодного для высадки с оружием отделения (пулемётом или тем же ручным гранатомётом), насколько можно судить по габаритам люков, высадка в бронежилете и "разгрузке" со снаряжением уже будет затруднена, хотя и возможна. При этом, все "десантные" люки расположены в крыше корпуса - два впереди и два позади пушечных модулей. По факту, конструкция машины, нормального спешивания части экипажа, в роли мотострелков, не предусматривала.
- то есть, без учёта эвакуационного люка/лаза в днище машины
Вариант "Б", реализованный в конструкции объекта 781 сб. 8, был построен летом 1989-го года в двух экземплярах. И имел вооружение более традиционное, с точки зрения компоновки боевых машин, основной модуль/башня нёс вооружение аналогичное вооружению БМП-3 - спаренные пушки 2А70 (100-мм, с автоматом заряжания и четырьмя ствольными ПТУР "Бастион") и 2А72 (30-мм), в комплект СУО также входил лазерный дальномер. Конструкция башни, при этом, была оригинальной, разработанной именно для БМПТ. Об этом свидетельствует, например, установка пулемёта ПКТ на командирской башенке (на крыше башни) - с отдельным прицелом, дистанционным управлением и стабилизированная, приспособленная для ведения огня при движении машины (на БМП-3 пулемёт входит в состав вооружения башенного модуля). Сама башня была двухместной, в ней размещались командир и наводчик. Благодаря чему, командир боевой машины имел полный круговой обзор, как с помощью ТКН-4С, так и через призматические приборы в люке башенки. Два гранатомёта АГС-17 размещались в надгусеничных полках, как и на варианте "А" (первом прототипе), по бортам, в задней части корпуса устанавливались два пулемёта ПКТ. Все отдельные модули вооружения, по-прежнему, управлялись отдельными наводчиками - шесть модулей вооружения. Все члены экипажа получали и приборы наблюдения, что давало шесть каналов наблюдения за обстановкой, плюс призматические смотровые у мехвода (с ночным каналом, но без обзорных возможностей), включая командирский с полноценным круговым обзором, у командира и наводчика в башне - приборы с ночной оптикой. Вес машины был лишь чуть большим, чем у "коллеги" с первой буквой алфавита - 46,7 тонн, так что динамика оставалась на уровне основного танка
Если говоря о варианте "А", можно было обоснованно утверждать, что спешивание части экипажа конструкцией машины не обеспечивалось, то с вариантом "Б" уже можно задаваться вопросом, а насколько компоновка машины обеспечивает, хотя бы, её аварийное покидание? Более крупный башенный модуль заставил сдвинуть вперёд рабочие места наводчиков гранатомётов, теперь они сидели по бокам от механика-водителя, так что покинуть машину они могли бы или через люк мехвода, (в составе десанта он машину покидать, вообще, не должен) или, протиснувшись через башенный модуль, воспользоваться люками в крыше башни или кормовым. Что до других членов экипажа, в башенном модуле размещались командир и наводчик, далее, позади башни, наводчики бортовых ПКТ.
Судя по имеющимся фотографиям, объект 781 сборки 8, не считая аварийного люка/лаза в днище, имел четыре люка - люк мехвода, люки командира и наводчика в крыше башни, кормовой люк наводчиков ПКТ. Что ещё раз свидетельствует - на момент постройки прототипов объекта 781, от идеи спешивания экипажа в роли мотострелков, либо отказались полностью, либо рассматривали как необязательное требование, и никаких мер, для обеспечения высадки, в конструкцию не закладывали. Даже взяв, для сравнения, машины, справедливо, считающиеся неудобными для посадки/высадки десанта, можно заметить, что их конструкторы предпринимали какие-то меры, чтобы "побороть" компоновку боевой машины. На прототипах объекта 781 ничего подобного нет.
БМПТ вариант "В" был создан на шасси опытного лёгкого танка объект 934 "Судья", несмотря на столь многозначительное наименование, шасси танка было выбрано просто факту его наличия - доступных шасси Т-72 не было, поскольку вариант "В" строился в Центральном научно-исследовательском Институте точного машиностроения, а не на опытном производстве ЧТЗ. В связи с тем, что фотоматериалов по варианту "В" очень мало, и корпус с шасси у этой машины не "родные", обсуждать её компоновочные решения не имеет смысла, тем более, что создавалась она именно для испытания вооружения.
Машина, по-видимому, воплощала в себе опыт применения зенитных самоходок ЗСУ-57-2 и ЗСУ-23-4 по наземным целям, как на учениях, так и в ходе продолжавшейся, на момент её разработки, войны в Афганистане. Конструкторы сделали выбор в пользу двуствольного 30-мм зенитного автомата 2А38 с максимальным темпом стрельбы до 2.500 выстрелов в минуту (у 2А72 до 300 выстрелов в минуту, при том же калибре), переделанного специально под БМПТ. Помимо оптического прицела (с ночным каналом), на машине устанавливался радиолокационный, для стрельбы по наземным целям. Прицел обеспечивал не только стрельбу, по видимой им цели, вне зависимости от времени суток и погоды, но и определял дальность, и, возможно, скорость движения цели - бортовая ЭВМ, в составе СУО, если оценивать её возможности по аналогии с радиолокационным прицелом "Рута" на противотанковой пушке МТ-12Р "Рапира" (разработка 1979-го года), сама рассчитывала установки прицела. Тип радиолокационного прицела, установленного на варианте "В", ни в одной публикации не указывается, с учётом задач БМПТ, вероятно, был выбран или создан РЛ-прицел на основе малой разведывательной РЛС СБР-3 "Фара" (принята на вооружение с 1976-го года) или её более совершенной поздней модификации/аналога. "Фара" могла обнаруживать идущего в полный рост человека на дистанции до 900 метров, её развитие "Фара-1" (на вооружении с 1999-го года, разрабатывалась с 1991-го) - на дистанции до 2.000 метров.
На одном модуле с зениткой устанавливался пулемёт ПКТ, предполагалась возможность установки крупнокалиберного пулемёта и/или автоматического гранатомёта, также модуль нёс ПТРК "Конкурс" с двумя ПУ. Модуль был выполнен необитаемым - всё вооружение устанавливалось над двухместной башней, а не внутри неё.
Очевидное и вероятное.
При решении проблемы боевого применения танков "в лоб", за счёт введения в строй нового типа боевых машин, перед военными вставали взаимосвязанные вопросы места БМПТ в структуре войск и организации их снабжения и обслуживания, поскольку этот новый тип усложнял существующую структуру танковых и мотострелковых частей, вдобавок, новинка была на танковом шасси, пусть и хорошо освоенном, но со всей его спецификой (прожорливость по ГСМ, вес и транспортный габарит, относительно небольшой межремонтный интервал агрегатов и т.д.).
Итоговые затраты по принятию на вооружение боевой машины поддержки танков, очевидным образом, возвращали к вопросу о целесообразности такого решения. И ВС СССР, и современные ВС РФ, например, имели и имеют многие мотострелковые батальоны на бронетранспортёрах, то есть, машинах менее защищённых и ощутимо хуже вооружённых, в сравнении с БМП, в парке самих БМП много устаревших машин, что также отражалось на огневой поддержке танков на поле боя. Уже один этот фактор мог, встав на метафорические весы, склонить советское руководство в сторону больших трат на совершенствование и расширение имеющегося парка БМП и создание новых образцов БТР, вместо экспериментов по внедрению принципиально нового типа бронетанковой техники.
Остроты вопросу, наверняка, добавило бы и то, что построенные машины были ещё довольно "сырыми", и это совершенно неудивительно, учитывая сложность проекта и его принципиальную новизну. Десантные задачи БМПТ были отброшены, основное вооружение боевых машин поддержки танков оказывалось на уровне серийных БМП-3, при заметно худшей компоновке. Каждый вариант, по отдельности, требовал серьёзной доработки. Вариант "А", парадоксально, с учётом назначения БМПТ, не имел кругового обзора, вариант "Б" был бронированным "сейфом", который, некоторым членам его экипажа, ещё нужно суметь покинуть, вариант "В" и вовсе получил шасси по принципу "кого нашли, тот и танк" и, независимо от результатов показанных на шасси 934-го, требовал переноса и дальнейших испытаний на шасси основного танка.
Однако, остановка работ по теме БМПТ в 1990-м году была связана не с их конструкцией или результатами испытаний, а с той политической бурей, которой ещё предстояло сломать не только Советский Союз, как государство, но и судьбы миллионов его жителей.
Итоги и перспективы.
Традиционно, для отечественного военно-исторического сообщества, неосуществлённые проекты рассматриваются с некой долей восторженности, перед воплощёнными в них идеями и замыслом конструктора, даже тогда, когда проекты прекращались по объективным причинам, а не из-за политических дрязг. Иногда это вызывает и ответную реакцию (а потом ответную на ответную...), с предельно скептическим их восприятием. В результате, позиции авторов и публики по БМПТ, как в историческом аспекте, так и по современным боевым машинам, радикализируются, что не идёт на пользу их объективной оценке.
Явным достоинством БМПТ и их преимуществом перед другими типами боевых машин была "огневая" многоканальность, в особенности у варианта "А", который и был выбран для строительства опытной серии. В этом аспекте, по сочетанию огневых возможностей и броневой защиты, машины не имели себе равных, но хватало ли их многоканальности и брони для получения выгодного соотношения цена/качество, при решении их основной задачи и на фоне альтернатив - это уже совершенно иной вопрос. Ответ на который, сегодня, неизвестен, а искать его в успехах новой боевой машины бессмысленно, потому что технические возможности у неё совершенно иные, с учётом развития современных тепловизионных систем.
- таблица из статьи "Модели процессов разведки целей оператором бронетанковой техники с помощью оптико-электронных приборов наблюдения" Е.А. Пафиков, Н.Д. Федянин, Д.В. Смыляев, Известия ТулГУ. Технические науки. 2021. Вып. 9
- таблица составлена для комплекса приборов современного основного танка, но, разумеется, её можно "прикинуть" и на БМПТ, с поправкой на большее количество приборов наблюдения:
Стабилизированные и, тем более, нестабилизированные оптические приборы, пусть и многочисленные, с огромным разрывом уступят, по своим поисковым возможностям, современным тепловизионным приборам сведённым в один комплекс с такой же или более совершенной оптикой современных танков и БМПТ. И это не затрагивая вопрос, об интеграции системы наблюдения - на машинах конца 1980-х она ограничивалась устными докладами, сейчас, "цифровые" приборы наблюдения могут выводить картинку не только своему оператору, но и командиру боевой машины.
При этом, танкоопасная живая сила, для борьбы с которой и создавался объект 781 - это малоразмерные и легко маскируемые цели, наиболее требовательные к чувствительности системы наблюдения боевой машины.
Какими были перспективы БМПТ, на момент прерывания работ по проекту 781? Очевидно, это была бы машина огневой поддержки, с вооружением из автоматических пушек, гранатомётов, пулемётов и ПТРК. Тема тяжёлой БМП никакой технической проработки, в рамках объекта 781, не получала, однако, продолжала активно обсуждаться, в том числе и как развитие идеи БМПТ.
Проблемой её создания была необходимость перекомпоновки исходного танкового шасси, с переносом двигателя вперёд (как на БМП Т-15) или его разворота (на советских танках он стоит поперёк корпуса), иначе массивный двигатель, в корме боевой машины, не позволил бы сделать выход из десантного отделения назад. Выход же десанта через верхние люки, для машины переднего края, был, даже при хорошем его техническом исполнении, крайне опасен.
По отказу от массового производства таких машин как БМО-Т или от проекта БТР-Т на шасси Т-55, можно судить о том, что фактор условий высадки имел и имеет важное значение.
Последним советским проектом БМПТ были работы по ОКР "Рамка" в 1991-м году, с предполагавшимся созданием объекта 782. Из-за того, что подробных описаний этого проекта не сохранилось, за 782-й, какое-то время, принимали 781-й объект сборки 8, он же вариант "Б". По той же причине, едва ли возможно связать, напрямую, "Рамку" 1991-го года с "Рамкой-99" 1998-го года. Однако, можно предположить, что работы по "Рамке" также шли в сторону машины огневой поддержки без десантного отделения, иначе даже в самом общем описании упоминалось бы, например, переднее расположение двигателя. И "Рамка-99" вполне может быть продолжением советской "Рамки", не только по идейной части.
Особого "шарма" теме истории создания "Терминатора" придают слухи о самодеятельности ведущего конструктора "Рамки-99", который якобы "слепил" что-то своё, а военные не смогли, сразу, понять, с какой стороны у машины мотор, и продолжали финансирование аж до 2010-го года. И, разумеется, в основе этих слухов тот самый десант, который должен был высаживать ещё объект 781.
Хотелось бы верить, что по итогам выхода данной статьи, таких странных слухов станет хоть немного меньше.
- полный список статей, литературы и источников будет во второй части статьи
- но, отдельно, хотелось бы отметить статью кандидата военных наук Сергея Суворова "БМПТ «ТЕРМИНАТОР». Аналоги пока не появились." в журнале "Обозрение армии и флота" №2 за 2021-й год - из неё взяты подробности о компоновке и оборудовании БМПТ, хотя, в процессе написания своей статьи, я и обнаружил в его статье ошибки, это всё равно отличный образец подробного и качественного разбора сложной темы с богатым фактическим материалом
