Сдала итоговый тест в МГУ по курсу Светланы Григорьевны Тер-Минасовой. Сертификат пришлют через два месяца. Что хочу сказать... Это не самохвальный пост, это призыв к коллегам, которые пытаются менять культуру организаций, формировать команды из людей разных культур и поколений, повышать качество управления, обучать и т.д. без знания основ межкультурной коммуникации. Возможно, как всё ещё руководитель Управляющего Центра Международного профсообщества Kinsmark.com, я прожила эту необходимость глубже, но искренне не понимаю, что в наши дни может мешать получению знаний в данной области.
Нельзя за пять минут объяснить, что такое «диахронический конфликт» и как с ним работать, или почему введение английского, как языка международного общения, – это в конечном итоге плохо и для английского, и для предпочитающих его иностранцев. Да, информации много, а времени мало, но разве это заботит тех, кого мы консультируем и обучаем? Нет, поэтому, «как завещал великий Ленин: "..."».
Всех книг на свете не прочесть, но лучшие из них написаны новаторами. Поэтому я пошла именно к Тер-Минасовой – д.фил.н., заслуженному профессору МГУ, Президенту факультета иностранных языков и регионоведения, основателю и заведующей кафедрой теории преподавания иностранных языков, автору новых дисциплин и потрясающих книг («Война и мир языков и культур», «Язык и межкультурная коммуникация» и др.). А ещё она – образец матери, жены, бабушки и настоящего Человека. Она цитирует своих студентов, говорит правду, не заигрывает со своей аудиторией и не принимает к себе поблажек даже в период тяжёлой болезни.
Те, кто внедряют у нас японское, английское или американское, должны читать Тер-Минасову в первую очередь (лучше вместе с В. Ивàновым). Или пройти у неё курс. Хотя бы на openedu. Его контент рассчитан не на выпускника МГИМО, а на простого слушателя. Прилагаю картинку моего прогресса как иллюстрацию к словам известного персонажа «нет ничего невозможного для человека с интеллектом». Кроме промежуточных тестов нужно будет написать два сочинения и оценить минимум 14 работ своих сокурсников.
Если вы уверены, что всё доступное вне курса вами уже изучено – пусть так, однако как в этом можно быть уверенным?
Факультет иностранных языков и регионоведения, а также ЦРЭОР дали мне разрешение на публикацию короткого эпизода курса. Договор запрещает это делать, но для отличников бывают исключения.
«Надо сказать, что ситуации такой общественные и научные круги весьма озабочены. В первую очередь – гуманитарные. Филологи, философы, историки, психологи, культурологи бьют тревогу по этому вопросу. Интересно, что в этой компании, развернувшейся против усиленного влияния английского языка как глобального на национальные культуры, раздаются голоса и английских ученых, которые тоже видят это. И представители англоязычных наций – они озабочены "главной экологической опасностью современности, поскольку вторжение английского языка и культуры нарушает естественное лингвистическое культурное разнообразие".
Именно из этого англоязычного мира раздаются самые резкие оценки в адрес продвижения английского языка в качестве глобального. Такие, как "катастрофа", "евроцентризм", "языковой империализм" и даже "языковой фашизм". Вот так англичане, некоторые группы их учёных, реагирует на всемирное засилье английского языка.
Ещё одна проблема – продвижения глобального языка и культуры затрагивает таких служителей иностранного языка, имя которым легион, это преподаватели иностранных языков вообще и английского в частности. Поскольку изучение английского языка становится повсеместным, приобретает такой размах, что в университетах, например, закрываются кафедры немецкого и французского языков, потому что [...] все хотят учить английский, потому что это язык науки и Интернета.
Всю свою жизнь я считала и была уверена, что преподаватель иностранных языков и переводчики – это миссионеры, это носители добра, они помогают людям найти общий язык, содействует миру и дружбе между народами, они миротворцы, бесстрашно и самоотверженно идущие в джунгли чужого языка и культуры, что очень страшно и является наверное главным препятствием для успешного изучения языков. И я всю жизнь гордилась тем, что я выбрала такую трудную, тяжелую, но чрезвычайно полезную и важную для человечества профессию. И всё это осталось, но когда английский язык глобальный начинает вытеснять родной язык и культуру, то тогда наша миссия уже смотрится по-другому. И тогда мы можем предстать в глазах окружающих как пятая колонна, как проводники чужих идей и чужих культур. Поэтому преподаватели английского языка должны осознавать всё то, о чём мы сегодня говорили и сделать соответствующие выводы. Встаёт вопрос "кто мы, на чьей мы стороне, кому мы служим". У нас у всех есть свой родной и любимый язык, которому мы желаем только добра и рассвета и который на наших глазах теряет многие свои свойства. Он вытесняется. Всё меньше и меньше людей его изучают, и возникают некоторые противоречия.
Что мы можем сказать ученикам, как нам учить.
Первое. Английский язык – это несомненно язык международного общения, и он получил свой статус не по блату, не за взятку, а так сложилась его история. Социально-исторические причины обусловили выдвижение именно этого языка. В России, как известно, немецкий в XVIII-м, французский – в XIX-м веке доминировали, но сейчас это приняло глобальный масштаб. Тогда была кучка аристократов и образованных людей, которые были очень узким кругом по сравнению с гигантской массой неграмотных. Теперь с этими новыми нашими средствами общения каждое слово мгновенно может стать достоянием всего мира через Интернет.
Второе. Ситуация, связанная с английским языком, тоже противоречива. С одной стороны, он – властелин всего мира, а с другой стороны, он терпит большой урон и его поджидает большая опасность.
Третье. Будущее английского языка как глобального неизвестно. Может, колесо истории повернётся так, что буде несколько равноправных или другой язык вытеснит английский. Если Китай станет супер-державой, то через какое-то время все станут учить китайский.
Конечно, преподавание языка глобального означает продвижение культуры, системы ценностей и идеологии этого языка. Но ничего плохого в знакомстве с другой культурой нет. Это расширяет горизонты. Гёте говорил, что надо изучать иностранный язык для того, чтобы лучше понять и оценить свой родной. И это тоже правда, потому что в сопоставлении раскрывается гораздо больше черт и характеристик. Всё это полезно и обогащает родную культуру, обогащает человека, если не доходить до крайности Плохо, если это навязывается и подводит к раболепному подражанию. Если мы - преподаватели и представители других национальностей - всё это осознаем и будем разъяснять это ученикам, будет много пользы и гораздо меньше вреда.
Пятое. Хорошо, что народа осознали угрозу. Сам факт того, что вопросы вины и ответственности встали между людьми - это факт отрадный, об этом сейчас говорят, об этом пишут, об этом думают. Все заинтересованные стороны будут осторожнее, тактичнее, корректнее. Реальной угроза вытеснения мировых языков английским языком пока нет, но осознавать опасности быть начеку полезно.
И, таким образом, перспектива глобализации имела тот положительный эффект, что народы осознали свою национальную принадлежность, свою национальную идентичность, осознали факторы, угрожающие их родным языкам и культуре, и они будут по заветам Гёте глубже их понимать и ценить».
Пример по теме курса
Сергей Довлатов в эфире «Радио Свобода» от 11.02.1989.
"Рассказывают что писатель Владимир Набоков годами, читая лекции в Корнелльском Университете юным американским славистам, бился в попытках объяснить им своими словами суть непереводимых русских понятий «интеллигенция», «пошлость», «мещанство» и «хамство». Говорят, с «интеллигенцией», «пошлостью» и «мещанством» он в конце концов справился, а вот растолковать, что означает слово «хамство», так и не смог.
Обращение к синонимам ему не помогло, потому что синонимы – это слова с одинаковым значением, а «наглость» и «грубость», которыми пытался воспользоваться Набоков, решительным образом от «хамства» по своему значению отличаются. Наглость – это в общем-то способ действия, то есть напор без моральных и законных на то оснований. Наглость – это тоже беззастенчивость, нахальство плюс отсутствие стыда. Что же касается грубости, то это скорее форма поведения, нечто внешнее, косметическое, не затрагивающая основ. Грубо можно даже в любви объясняться и вообще действовать с самыми лучшими намерениями, но грубо по форме, резко, крикливо, претенциозно.
Как легко заметить, грубость, наглость и нахальство, не украшая никого и даже заслуживая всяческого осуждения, никого при этом всё-таки не убивают наповал, не опрокидывают навзничь и не побуждают лишний раз задуматься о безнадежно плачевном состоянии человечества в целом. Грубость, нахальство и наглость травмируют окружающих, но всё же оставляют им какой-то шанс, какую-то надежду справиться с этим злом и что-то ему противопоставить.
Помню, еду я когда-то в ленинградском трамвае и напротив сидит пожилой человек. И заходит какая-то шпана на остановке. И начинают они этого старика грубо, нахально и нагло задевать, а тот им что-то возражает. И тогда один из этих наглецов говорит: «Тебе дед в могилу давно пора». А старик подумал и отвечает: «Боюсь, что ты с твоей наглостью туда успеешь раньше меня». И тут раздается смех, и хулиганы в общем стушевались.
Я к чему это вспомнил.
Имели место наглость грубость, но старик оказался острый на язык и что-то противопоставил наглости. С хамством же всё иначе. Хамство тем и отличается от наглости и грубости, что она непобедима, что с ним невозможно бороться, что перед ним можно лишь отступить. И вот я долго думал над всем этим, и сознавая абсолютное по всем статьям превосходство Набокова, я всё же, в отличии от него, сформулировал, что такое хамство, а именно.
Хамство – есть не что иное, как грубость, наглость и нахальство вместе взятые, но при этом умноженные на безнаказанность. Именно в безнаказанности всё дело, в заведомом ощущении ненаказуемости, неподсудности ваших деяний, в том чувстве полнейшей беспомощности, которая охватывает вашу жертву. Именно безнаказанностью своею хамство и убивает вас наповал. Вам нечего ему противопоставить кроме собственного унижения, потому что хамство – это всегда сверху вниз, это всегда от сильного слабому, потому что хамство – это беспомощность одного и безнаказанность другого, потому что хамство – это неравенство.
Десять лет я живу в Америке, причем не просто в Америке, а в безумном дивном и ужасающим Нью-Йорке и всё поражаюсь отсутствию хамства. Всё что угодно может произойти здесь, как и в любом другом современном городе, а хамства всё-таки нет. Не скажу, что я скучаю по нему, но всё-таки задумываюсь, почему это так.
Грубые люди, при всём американском национальном я бы сказал добродушии, попадаются. Молодежь в бедных районах грубо разговаривает друг с другом. Нахалы тоже есть, особенно за рулём: паркуются нахально, вплотную в твоей машине, гудят на шоссе, чтобы ты увеличил скорость, сворачивают резко у тебя перед носом и так далее. Всё это есть, но хамства – вот такого настоящего, самоупоённого, заведомо безнаказанного – нет.
И тогда стал я думать, при каких обстоятельствах мне хамили дома? Как это получалось, как выходило, что вот иду я по улице – крупный, взрослый и даже временами в свою очередь нахальный мужчина (во всяком случае явно не из робких), бывший, между прочим, военнослужащий охраны в лагерях особого режима, закончивший срочную службу в советской армии с чем-то вроде медали за отвагу, проявленную в конвойных войсках. И вот иду я по мирной и родной своей улице Рубинштейна в Ленинграде и захожу в гастроном. Дожидаюсь своей очереди, и тут со мной происходит что-то странное. Я начинаю как-то жалобно закатывать глаза и сгибать поясницу, и в голосе моём появляется что-то родственное малолетнему попрошайке из кинофильма «Путёвка в жизнь».
Я говорю продавщице, женщине лет 60-ти: «Девушка, миленькая, будьте добреньки – свесьте мне маслица граммчиков сто и колбаски такой знаете нежирненькой граммчиков двести». Я произношу все эти уменьшительные суффиксы, изо всех сил стараясь понравиться этой тётке, которая, между прочим, только что прикрепила к огромному бидону записку для своей сменщицы «Зина, сметану не разбавляй, я уже разбавила».
И вот я изгибаюсь перед ней в ожидании хамства, потому что у неё есть колбаса, а у меня нет. Потому что меня много, а она одна. Потому что я в общем-то интеллигент, а она торгует разбавленной сметаной. И также угодливо я всю жизнь разговаривал с официантами, продавцами, швейцарами, водителями такси, с канцелярскими служащими, инспекторами домоуправления – со всеми, кого мы называем сферой обслуживания.
И вот я так прожил тридцать шесть лет и переехал в Америку, и одиннадцатый год живу в Нью-Йорке. И сфера обслуживания здесь – не то пажеский корпус, не то институт благородных девиц. И все вам улыбаются и даже настолько, что первые два года в Америке один мой знакомый писатель из Ленинграда был совершенно уверен, что все местные продавщицы с первого взгляда в него влюбляются и даже склонны с ним уединиться. И первое время он даже попадал из-за этого в неловкие положения, но затем привык, что все продавщицы ему улыбаются. Потому что, если они не будут улыбаться, а главное обслуживать вас со вниманием и заботой, то хозяин их просто уволит с работы. Потому что вся сфера обслуживания – основной рассадник хамства у меня на родине – находится здесь в частных руках. Если мне что-то в этом частнике не понравилось (подозрительный взгляд, резкий голос, раздражительные нотки), я просто сверну за угол и пойду к другому частнику и деньги свои стало быть потрачу в другом месте – логика простая. И всё было бы замечательно, если бы какие-то виды обслуживания (почта, например, или часть общественного транспорта) не находились и здесь в руках государства, что приближает их по типу к социалистическим предприятиям. И хотя до настоящего хамства здешняя почта ещё не дошла, но именно здесь я видел молодую женщину за конторкой с наушниками и с магнитофоном на поясе, которая, глядя на вас, как на целлофановый мешок, слушала одновременно рок-песенки и даже как-то слегка подёргивалась в такт. И с тех пор я пользуюсь услугами частной почтовой компании. И здесь мне девушки улыбаются так, что поневоле ждёшь, что вот она назначит тебе в конце концов свидание, но даже после того, как этого, увы, не происходит, ты всё равно оказываешься на улице более или менее довольный собой".
Первая публикация 02.06.2021
#международныеотношения #лингвистика #МГУ #дистанционноеобучение #открытоеобразование #межкультурнаякоммуникация
Эта статья написана живым человеком без применения нейросетей, приложений и т.п. В неравной борьбе каналов за читательское внимание, пожалуйста, поддержите нас подпиской и лайком. Это добавит нам положительной мотивации продолжать работу. Вы также можете влиять на редакторскую политику, сообщив в комментариях, о чём в рамках наших тем вы бы хотели прочесть в будущих публикациях.
Продолжение темы: «Покалеченные английским»
