Я лихорадочно соображал, что мне делать в этой ситуации. И понимал, что единственный человек, который мог бы мне сейчас помочь – моя жена. Прямо сейчас она мне, быть может, сможет помочь, а когда выяснится, что Лиза – моя любовница, как она себя поведёт?
Лицо Оли было совершено непроницаемым, и я в который раз пожалел, что та совершенно не выражает своих эмоций. Знать бы, в каком направлении двигаются её мысли…
- Почему вы обвиняете моего мужа? – резко спросила она у вошедших.
- Он был последним, кто видел её. По камерам мы отследили, что ваш муж, Виктор Васильевич, привёз убитую накануне вечером и вместе с ней зашёл в подъезд. Соседи слышали ссору в квартире и даже предположили, что дошло до драки.
Я про себя возмутился: дошло до драки! Да было бы из-за чего драться. И разве можно назвать ссорой крики одного человека? Я-то молчал. Ну да, молчал. Почти всё время.
- А вышел ваш муж через сорок минут, сел в машину и сидел, словно ждал, – продолжил мужчина, очевидно, следователь. Я толком-то и не посмотрел его удостоверение. Не успел, да и не до того было. – Наверное, осознавал содеянное!
- Когда я ушёл, Лиза была жива! – воскликнул я с жаром. Словно они были готовы поверить мне на слово. Мужчина, с которым я разговаривал, хмыкнул. В квартиру вошло ещё двое людей, и он, откашлявшись, официально произнёс:
- Начинаем процедуру обыска квартиры подозреваемого. Понятые, послушайте, что вам предстоит делать…
У меня заложило уши, словно на голову надели непроницаемый колпак. Сложно поверить, что всё происходящее – реальность! «Сейчас я проснусь уже в самолёте. И всё в порядке. И меня никто ни в чём не обвиняет! Надо же было… А могли бы уже ехать в аэропорт. Оля хотела такси раньше вызвать, а я решил кофе выпить. И что мешало мне сделать это по дороге? Знать бы раньше».
Я ущипнул себя. Больно! Подняв глаза, я наткнулся на взгляд Оли и поёжился. Впервые она смотрела на меня так! С обидой и злостью.
- Не делай выводы пока ладно? – тихо сказал я ей.
- Они так очевидны, что делать их нет необходимости, – горько, но так же тихо сказала Ольга. – Вроде бы я не давала тебе повод сомневаться в моих умственных способностях. Так значит Лиза…
- Я никого не убивал! – отрезал я.
- И убийца бы так сказал. Сколько им понадобится времени, чтобы узнать, что ты купил два билета на самолёт? И мне вчера в голову пришло, с чего ты вдруг решил отдыхать лететь? Ты никогда так не делаешь. К каждой нашей поездке, даже когда мы просто ездили за город, ты всегда готовился заранее. Кстати, ты взял обратные билеты?
Я покачал головой. Да-а, влип так влип. Хотел избавиться от Лизы, избавился навсегда! И почему она никогда не говорила мне, что у неё на подъезде есть камера? Сама не знала? Ну я тупица! А где их сейчас нет?
- Виктор Васильевич, мы приступаем. Просьба ничего руками не трогать. Перед обыском добровольно предлагаю сдать незаконно хранящееся оружие.
- У меня его нет, – ответил я, не вполне внятно. Казалось, у меня язык онемел и опух. Было ощущение, что мне дали обухом по голове, потому что чувствовал себя пришибленным.
- Наркотики?
- Нет и никогда не было в нашем доме этой гадости! – твёрдо ответила за меня Оля. Я посмотрел на жену. Как она держится? До сих пор не закатила скандал, ничего не спросила. Правда, она выводы уже сделала, и, судя по всему, правильные, но всё же… Разве так должна вести себя жена, когда в её квартиру с утра пораньше приходят сотрудники следственного комитета, обвиняя её мужа ни в чём-то там, а в убийстве?! Да ещё и любовницы!
Пока я размышлял, обыск уже начался. Используя в качестве ориентира видео с камеры наблюдения, у меня сразу изъяли одежду, в которой я был вчера. К сожалению, Оля уже успела постирать рубашку, в которой я пришёл, и это сразу вызвало поток вопросов, на которые отвечала жена. В отличие от меня её голос ни разу не дрогнул.
Я не знал, как теперь сложится моя жизнь, поэтому сел на стул и стал ждать. Были постыдные мысли просто сбежать, схорониться где-нибудь, переждать. Это было бы очень глупым решением. Таким образом я бы лишь подтвердил обвинение в мой адрес! Нет, нужно было, конечно, действовать, но как?
В голове всё ещё звенело, я почти не слышал голоса, не двигался, не моргал. Мне нужно было обо всём подумать. И в первую очередь придумать, как убедить следствие в том, что убил Лизу не я.
«Улики против меня не найдут. По крайней мере, не должны найти. С этим всё просто. Но какой будет урон для меня лично? Как отреагирует Оля? А Альберт? Лёгкий роман вылился в какие-то излишне жёсткие проблемы. Чтоб тебе не было покоя и на том свете, Лиза!»
Злость сменялась апатией, но всё это происходило только внутри меня. Шум в ушах и голове поутих, теперь я чувствовал пульсацию в висках, словно кто-то бил по ним изнутри маленькими молоточками.
Хотелось проснуться. Страшно хотелось проснуться!
Но время шло. Люди ходили по нашей квартире, не сняв обуви, не надев бахил. Просто затаптывая всё вокруг, оставляя мокрые следы на идеально чистом полу. Будет ли он ещё когда-нибудь чистым? Здесь всё – плоды труда моей Оли. Ох, моей ли?
Я снова бросил взгляд на жену. В отличие от меня, она внимательно следила за происходящим и даже делала замечания. Например, когда с полки упала и разбилась ваза.
- Вам придётся возместить её стоимость, – спокойно сказала она.
Мужчина, который уронил вазу, посмотрел на следователя и буркнул:
- С кем не бывает! Издержки обыска.
- Ничуть, – упрямо ответила моя жена. – Вы могли бы с уважением относиться к чужим вещам. Если обвинение не подтвердится, что же получается, мы понесём убытки и нам их никто не возместит? И даже если обвинение подтвердится, какое вы имеете право портить чужое имущество? Господин следователь, поправьте меня, если я не права, но порча имущества – это же статья Уголовного кодекса?
- Только если имущество эквивалентно сумме не менее 5 тысяч рублей, – буркнул следователь.
- Ваза стоила семнадцать, – спокойно произнесла Оля. А я возмущённо посмотрел на жену. Почему этот момент меня так задел? Меня обвиняют в убийстве, дома проходит обыск, жена узнала про любовницу, а меня задело, что Оля купила какую-то вазу за семнадцать тысяч!
- И чек найдётся, подтверждающий покупку. Вазу я купила два месяца назад. Можно запросить электронный. Так как, мы решим этот вопрос полюбовно или я пишу заявление?
Дальше я не слушал. Впервые я задумался над тем, что сам по себе я не так успешен, как кажусь со стороны. И не Оля мне помогала по жизни. Она всё сама за меня сделала! Умеет убеждать кого угодно и в чём угодно. Жена вела меня по жизни. Вряд ли захочет делать это впредь. Особенно если дело дойдёт до суда и меня посадят.
По спине скатилась капелька пота. Я вдруг представил, что меня отправили в колонию. Сколько лет дают за убийство? Нет, я отчаянно не хотел об этом думать. Обыск идёт, что-то изымают, но пока никто радостно не кричит, что нашёл какую-то неопровержимую улику. А может, никто и никогда не радуется, и это только плод моего больного воображения.
Что предпримет Оля, узнав такое про меня? Простит ли? На последнюю мысль мой внутренний голос усмехнулся. Да так ехидно! Если бы я узнал, что Оля мне изменяет, простил бы? Да никогда! Выгнал бы её, и дело с концом.
А моя жена может меня уничтожить. Растоптать. Лишить всего. Почему-то я в этом не сомневался, но специально на эту тему никогда не задумывался. Даже когда несколько дней назад ехал домой, повинуясь порыву развестись.
- Виктор Васильевич, собирайтесь, поедете с нами.
- Куда? – не понял я.
- Сначала в суд. Оформим вам задержание. Потом допрос и в следственный изолятор.
- В СИЗО?
- Туда, – кивнул следователь и зевнул.
- Найму тебе адвоката, – раздался рядом сухой голос Оли. Я посмотрел на неё с ужасом: похоже, жену я всё же потерял. Впервые она говорит со мной таким тоном! Словно учительница отчитывает нерадивого ученика. – Пока адвокат не приедет, молчи. Это в твоих интересах.
- Оль, – жалобно произнёс я, но так и не придумал, что сказать, чтобы её задобрить. Меня подтолкнули к выходу. Я покорно вышел из квартиры и встретился на лестничной клетке с матёрым мужиком, который походил на уголовника больше, чем я. Он жил в соседней квартире. Всегда разговаривал борзо, и мы с Олей предпочитали с ним не общаться. Сейчас он ухмыльнулся, пропустил нас вперёд и перекрестился.
Обрадовался, что пришли не за ним?
***
- Да сколько можно! – хлопнул по столу следователь со странной фамилией Игоркин. Его фамилию я услышал в суде, и теперь хотя бы знал её. – Кто, кроме тебя, мог девушку убить? – он уже потерял терпение. Допрос шёл больше часа, но я не собирался признаваться в убийстве. – Смотри, вот запись с камеры. Это ты, а это убитая, ещё живая. Вы зашли. За вами в дом зашёл подросток, видишь? Он больше не выходил. Потом ты вышел. За тобой вышла пожилая пара, которые тебя, кстати, опознали. Ты обогнал их на выходе из подъезда и толкнул мужчину. И даже не извинился, поэтому они тебя запомнили.
- А я их – нет, – отрезал я. – Может, они придумали, что меня видели? Да и что с того? Они что, видели меня окровавленного? Или с пистолетом в руках?
- Не ёрничайте! Вы прекрасно знаете, что орудие убийства – нож. Он остался на месте убийства.
- Я пока не слышу ни одного довода, почему убил именно я?
- После вас вышла пожилая пара, – продолжил следователь. – Мужчина лет сорока, и ещё одна бабушка. Всё! До момента обнаружения тела соседкой, которая вышла вынести мусор, никто не заходил и не выходил.
- Может, мужчина лет сорока её убил? – спросил я. – Или соседка? Вы их проверяли или решили в меня вцепиться мёртвой хваткой? А что? Повесить преступление на ни в чём не повинного человека, это, наверное, так просто. Для вас.
- Не забывайтесь! – резко прервал мой монолог Игоркин.
В кабинет постучали.
- Войдите, – крикнул следователь.
- Тут это, – заглянув к ним молодой парень. – К Ромашину адвокат пришёл.
- Пусть заходит.
Я выдохнул, чувствуя, как внутри всё расслабляется. Уже успел решить, что Оля мне в отместку адвоката решила не искать. Всё же правильную жену я себе нашёл. Не зря сразу почувствовал, что нужно жениться!
У меня была абсолютная уверенность, что адвокат меня сейчас вытащит. А как иначе? Прямых улик нет. Но я ошибся.
- Вы останетесь в СИЗО, – сказал мне Леонид Олегович. – Следователь имеет право вас задержать и судебное постановление на 72 часа уже получено.
- А вы зачем тогда здесь? – грубо ответил я. – Не хочу торчать в камере! У них нет против меня улик.
- Не нужно на меня кричать. Я сделаю всё, чтобы вас выпустили, как можно раньше, но слишком много обстоятельств, которые этому мешают. Купленные накануне билеты, напоминающие побег. К Лизе приходили только вы. Как ни крути, пока что вы единственный подозреваемый.
Я помолчал, закрыв лицо руками. У нас было мало времени. Следователь дал нам для разговора всего 15 минут. А потом мне предстояло отправиться в камеру и ждать нового допроса.
Нет, я этого просто не выдержу.
Продолжение 👇 Предыдущая часть 👈
