К оружию, котаны и котанессы! Сегодня речь пойдёт о неслучившемся будущем стрелкового оружия и причинам, почему оно не наступило. А если более конкретно – о стрелковом оружии под безгильзовые боеприпасы и сложностям, помешавшим ему если не заменить, то хотя бы дополнить традиционные системы с размещением метательного заряда и ударной смеси в гильзе.
Для начала немного истории. Вплоть до начала XIX века всё стрелковое оружие (вкупе с артиллерией, но сейчас речь не о ней, хотя в дальнейшем она ещё будет упомянута) было безгильзовым. Впрочем, самого понятия «патронная гильза» тогда ещё не существовало – ружья и пушки заряжались путём засыпки пороха в ствол, прибивания его пыжом, закатывания, а то и забивания метаемого заряда (пули, гранаты, ядра, бомбы и т.п., в зависимости от вида оружия) и фиксации его вторым пыжом. Воспламенение осуществлялось с помощью источника огня, установленного на самом оружии либо находящегося в руке стрелка/артиллериста – фитиля, кремня либо пальника. Понятное дело, что скорость стрельбы при таком способе заряжания была ужасающе низкой, а ожоги лица и рук у стрелков и пушкарей являлись типичными производственными травмами. При этом преимущества огнестрельного оружия в бою постепенно осознавались правителями по всем регионам, где оно было известно – а это, в свою очередь, вызывало у них желание воспользоваться данными преимуществами максимально эффективно. Говоря более конкретно – обрушить на противника шквал огня и тем самым максимально проредить его ряды до того момента, когда войска сойдутся в рукопашную. Однако ни тренировки солдат, ни введение в ведущих европейских (на тот момент, считай, мировых) армиях заранее отмеренных зарядов не могло помочь преодолеть ограничения, вызванные самой конструкцией тогдашнего оружия.
Процесс заряжания и стрельбы из фитильного мушкета, современная реконструкция. До XIX века включительно, несмотря на смену ружейного замка с фитильного на кремнёвый, процесс заряжания выглядел примерно так же.
XIX век, подаривший миру промышленную и научно-техническую революцию, сдвинул с мёртвой точки и ситуацию с «огнестрелом». Открытие в конце XVIII века легковоспламеняющихся составов («гремучей ртути», «гремучего серебра» и бертолетовой соли) позволило создать капсюли-воспламенители, упростившие заряжание оружия, а уже в начале XIX века появились первые образцы унитарных патронов, в которых воспламеняющий, метательный и метаемый заряды были объединены в общую конструкцию, соединённую гильзой – на тот момент бумажной или картонной. В дальнейшем развитие металлургии позволило перейти от ненадёжных бумажных гильз сначала к составным (с металлическим донцем), а потом и к цельнометаллическим, а изобретение в конце века бездымного пороха и появление пуль с обтюрацией и внутренней смазкой позволили окончательно сформировать облик патронов к стрелковому оружию, которые продолжают использоваться до сих пор и пока не собираются уходить со сцены.
Однако менее чем век спустя одновременно в нескольких странах были начаты работы по созданию боеприпасов, у которых гильза отсутствовала как класс, и оружия под них. Что же послужило причиной такого шага одновременно вперёд и назад?
На самом деле таких причин было несколько. Первая и основная – желание дать солдату больший боекомплект при том же или даже меньшем общем весе боеприпасов и магазинов к ним. Появление и развитие автоматического оружия вызвало проблему обеспечения его боеприпасами для ведения длительных боёв. После Второй Мировой войны в большинстве стран мира средний носимый рядовым бойцом боекомплект для личного оружия увеличился в 3-4 раза, а для оружия поддержки счёт мог идти и на тысячи патронов. И всё это богатство, даже с учётом постепенного уменьшения габаритов и массы патронов, имеет вес в несколько килограмм – не в последнюю очередь благодаря использованию тех же металлических гильз. Отказ же от них может уменьшить вес патрона примерно вдвое, а также сделать его более компактным. Следовательно, боец сможет унести на себе либо, упрощённо, в два раза больше патронов, либо при том же количестве патронов взять с собой какие-то дополнительные вещи, способные помочь ему легче переносить тяготы и лишения воинской службы.
Вторая причина – экономия цветных металлов. Гильзы для боевых патронов в основном изготавливаются из латуни – сплава меди и цинка. Этот металл достаточно пластичен, чтобы менять свою форму – такое его свойство позволяет гильзе после выстрела слегка раздуваться, закрывая пороховым газам доступ из патронника в ствольную коробку. Тем самым обеспечивается безопасность стрелка от случайных ожогов, а пороховой нагар меньше оседает на стенках ствольной коробки, в результате чего оружие реже нуждается в чистке и позволяет тратить меньше сил на её проведение, когда она всё же становится нужна. Однако латунные гильзы весьма дороги в производстве, да к тому же требуют высокой точности при изготовлении. В результате, когда производство патронов начало исчисляться миллионами, эти факторы стали весьма критичными, вследствие чего начался поиск способов сделать его более простым и экономичным.
В Советском Союзе эту проблему решили, перейдя на производство стальных гильз. Однако такое решение не стало панацеей – гильзы получались дешевле, но требовали более сложного оборудования для изготовления, тяжелее осваивались промышленностью и требовали дополнительного покрытия для того, чтобы их было возможно нормально извлекать из патронников. К тому же стальные гильзы невозможно переснаряжать – последнее, конечно, более актуально для гражданских стрелков, но в XIX-XX веках было важным и с точки зрения крупных производителей патронов, позволяя несколько сэкономить ресурсы на их изготовление. Однако если в мирное время сбор стреляных гильз после учебных стрельб, хоть и представляет некоторую сложность, но всё же вполне возможен, то во время боевых действий возможности для него резко снижаются – а к тому же возникают проблемы с доставкой собранных гильз на патронные заводы для переснаряжения. Тем более, что сценарий гипотетической Третьей Мировой войны предполагал, что в континентальной Европе заниматься таким «собирательством» будет и некогда, и некому, и незачем – по крайней мере, со стороны НАТО. А большая часть территории, если не вся целиком, с залежами уже отстрелянных гильз, стиральными машинами, асфальтом и Нутеллой, достанется злобным русским Иванам и их восточноевропейским сателлитам. Так что переход на оружие под безгильзовые патроны, помимо возможности сэкономить достаточно дефицитный цветмет, приятным бонусом давал возможность немного подгадить коммунистам, если они решатся-таки превратить Холодную войну в «горячую», лишив их этого самого цветмета.
И, наконец, третья причина состояла в наличии технической возможности создать такие патроны. Развитие химической промышленности привело к созданию как новых быстрогорящих порохов, дающих меньшее количество нагара и оставляющих меньше несгораемых частиц, так и покрытий, способных защитить пороховую шашку как от самовоспламенения, так и от отсыревания / смерзания – по крайней мере, в теории. Практическое же подтверждение таких возможностей предстояло получить непосредственно в ходе проектирования новых патронов (спойлер: результаты оказались ниже ожидаемых).
Так что же представляет из себя безгильзовый боеприпас? Если говорить простыми словами, то это брусок прямоугольной или цилиндрической формы из нитроцеллюлозного либо нитраминового пороха, в который с одной стороны запрессован / вклеен капсюль, а с другой, полностью или частично – пуля (в случае, если пуля целиком находится внутри, может также применяться разрушающийся защитный колпачок). Для предохранения от агрессивной внешней среды такой брусок пропитывается специальным компаундом и/или покрывается лаком. Как и любые иные опытно-технологические образцы, безгильзовые патроны имели свои вариации: где-то вместо капсюльного применялось электровоспламенение, где-то предлагалось раздельное расположение пули и метательного заряда, но центральный элемент – пороховая шашка – оставался неизменным.
В сравнении с уже традиционными унитарными патронами такие боеприпасы обладают меньшим весом и габаритами, что позволяет, помимо вышеупомянутой возможности облегчить или, при сохранении общего веса, увеличить носимый боекомплект, также сократить габариты самого оружия и, за счёт меньших временных затрат на цикл работы затвора, увеличить его скорострельность. А чем больше пуль выпускается в сторону противника, тем выше статистическая вероятность попасть в него. Тем более, что с каждым новым военным конфликтом ХХ века соотношение количества потраченных патронов с количеством убитых и раненых с помощью стрелкового оружия солдат противника неуклонно увеличивалось (с 7 000 патронов на человека в Первую Мировую до 200 000 – во время Вьетнамской войны), что приводило к логичному выводу о том, что для будущей Третьей Мировой войны это соотношение будет ещё большим – а значит, стоило дать рядовому бойцу как можно больше патронов для того, чтобы хоть как-то повлиять на результаты стрельбы. Безусловно, такое сравнение является не слишком корректным, так как не учитывает развития иных средств поражения живой силы противника и процентного соотношения потерь от разных видов вооружений, а также поставленные в боевые части, но не использованные ими патроны. К тому же ни в одной войне, произошедшей с момента появления огнестрельного оружия под унитарные патроны, победа не достигалась исключительно за счёт него – что уж говорить о более ранних эпохах, когда процесс заряжания ружей (и пушек) был до невозможности мешкотным? Однако этот фактор нельзя было не учитывать совсем, так что задача всеми возможными способами увеличить количество посылаемых во врага пуль и при этом всеми же способами уменьшить вес и габариты оружия, их выпускающего, была вполне актуальной. При этом использование безгильзового оружия было лишь одним из способов решения данной проблемы – однако описание иных способов требует своих собственных статей, поэтому в рамках рассматриваемой темы они будут упомянуты лишь вскользь. Сейчас же более важно то, в каких странах было решено использовать именно тот способ, о котором идёт речь в данной статье, и чем закончились изыскания конструкторов-оружейников в данном направлении.
На сегодняшний день в открытом доступе имеется информация о разработке оружия под безгильзовые боеприпасы в шести странах: Австралии, Австрии, Бельгии, Западной Германии, СССР и США. Наиболее широко известны западногерманские разработки, которые к тому же были максимально близки к постановке на вооружение. Иронично, что именно Германия, первой наладившая производство винтовок под унитарный патрон («игольчатые» винтовки Дрейзе), могла бы стать и первой страной, отказавшейся от оружия под него в пользу «новой старой» конструкции. Вдвойне иронично, что и винтовка Дрейзе, и G11 (именно так обозначалась разработанная немецкими конструкторами штурмовая винтовка под безгильзовые патроны), при всей своей «революционности» (а скорее, именно из-за неё), являлись технически сложными образцами, сильно подверженными поломкам и страдавшими от различных технических проблем. Безусловно, для принципиально новых конструкций это нормальная ситуация, особенно в тот момент, когда из стадии опытных образцов они переходят в крупносерийное производство, и в будущем эти недостатки исправляются, либо же в дальнейшем появляются более удачные конструкции, использующие иные технические решения, но основывающиеся на той же концепции (как это случилось с «игольчатыми» винтовками, заменёнными оружием с ударниковым либо курковым спусковым механизмом) – вот только времени на устранение недостатков безгильзового оружия как раз и не было.
«Похоронил» программу G11, а вместе с ней и широкие перспективы применения безгильзовых боеприпасов в стрелковом оружии, крах социалистической системы в Европе, завершившийся развалом Советского Союза. Холодная война закончилась техническим поражением одной из сторон, угроза глобального мирового противостояния исчезла, как тогда казалось, навсегда, и в новых условиях G11 внезапно стала лишней. Перед бойцами бундесвера (армии ФРГ) больше не стояло цели выпустить как можно больше патронов в восточную сторону, прежде чем быть намотанными на гусеницы советских танковых армад или превратиться в радиоактивный пепел под ударами тактического ядерного оружия – да и солдат теперь требовалось меньше, даже с учётом объединения Германии и роспуска Национальной народной армии ГДР. Сократился военный бюджет – впрочем, эта тенденция на тот момент была общей для большинства стран мира – и в первую очередь «обрезалось» финансирование опытных разработок, основной сферой применения которых предполагались как раз поля сражений Третьей мировой, сколь бы перспективными эти разработки ни были. В этих условиях «Гевер Эльф» (неофициальное прозвище G11) оказалась не нужна: «одноразовое» оружие, под проблемный боеприпас (об этом ниже), да ещё и сложной конструкции, в том числе вследствие специфики используемых патронов, не соответствовало требованиям времени. Проект был закрыт в 1993 году, и в том же году стартовала программа перевооружения обновлённого бундесвера, закончившаяся через два года принятием на вооружение штурмовой винтовки Heckler&Koch G36 под «классический» патрон 5,56х45 мм НАТО.
В других же странах боевое оружие под безгильзовые боеприпасы осталось максимум на уровне прототипов. Из советских разработок наиболее известны автоматы АБ (автомат безгильзовый), разработанные в Ижевске, однако оружие под безгильзовые патроны создавалось также в тульских КБП и ЦКИБ СОО и в подмосковном ЦНИИТОЧМАШ. Однако ни одна из конструкций не была приспособлена к жёстким условиям эксплуатации, что не позволило им пройти полигонные испытания, а проблемы с боеприпасами, аналогичные возникшим у немцев, поставили на данных проектах крест.
В США одной из первых известных разработок, использующих безгильзовые патроны, являлся автоматический дробовик Pancor Jackhammer, предназначавшийся для армии и полиции, однако не вышедший за стадию прототипов. При этом возможность использования безгильзовых патронов для него являлась дополнительной опцией, связанной с конструкцией магазина, напоминавшей револьверный барабан – можно было использовать на выбор «многоразовый» магазин под «классические» патроны 12 калибра с возможностью самостоятельного переснаряжения, либо специально разработанный «одноразовый» магазин под названием «Ammo Cassette», в ячейках которого и размещались капсюль, порох и метаемый заряд. Последний после использования, в зависимости от обстановки, предполагалось либо выбрасывать, либо возвращать на завод для перезарядки.
Примерно в те же годы, когда был разработан Jackhammer, Армия США запустила программу ACR (Advanced Combat Rifle, «передовая боевая винтовка»), целью которой было заявлено двукратное повышение эффективности стрельбы в сравнении с состоящей на вооружении М16. Американских разработок под безгильзовые боеприпасы в ней представлено не было (в США с конца 1940-х делали ставку на унитарные патроны классической схемы, но с использованием стреловидных пуль – тема их изысканий в данном направлении достойна отдельного разговора), однако была представлена немецкая – всё та же G11. Что интересно, для американцев были разработаны также проекты ручного пулемёта и персонального оружия самообороны (PDW) на базе данной винтовки, однако их разработка была остановлена на макетной стадии.
Несмотря на завершение программы ACR в 1990 году по причине того, что ни один из представленных образцов не показал требуемых результатов, участвовавшие в ней разработки не пропали даром. В контексте текущего повествования интересно то, что в 1990-е годы, уже после завершения программы разработки G11, министерство обороны США приобрело у компании Dynamit-Nobel, отвечавшей за разработку боеприпасов для неё, информацию по разработкам на данную тему и права на их использование. Уже в 2004 году стартовала программа LMGA (Lightweight Machine Gun and Ammunition, «лёгкие ручные пулемёты и боеприпасы»), позже переименованная в LSAT (Lightweight Small Arms Technologies – «технологии лёгкого стрелкового оружия»), в рамках которой были созданы прототипы штурмовой винтовки и ручного пулемёта в вариантах под безгильзовый патрон и патрон с пластиковой гильзой. Однако, несмотря на громкий старт, в настоящий момент информация о разработках в рамках данной программы практически отсутствует. Основываясь на информации, полученной из открытых источников, можно предположить, что разработчики в какой-то момент отказались от использования безгильзовых патронов в пользу вариантов с пластиковой гильзой, после чего имеющиеся разработки были использованы уже в другой программе – NGSW (Next Generation Squad Weapon – «оружие отделения следующего поколения»).
Помимо LSAT, оружие под безгильзовые боеприпасы разрабатывалось в США также в инициативном порядке. На сегодняшний день известны две такие разработки – штурмовая винтовка MR-C (Modular Rifle – Caseless, "безгильзовая модульная винтовка") от компании Crye Associates, разработка которой, впрочем, не зашла дальше проектирования 3D-модели, и достаточно необычная по конструкции «митральеза» L4/L5 (индекс означает количество каналов в одном стволе) от конструктора-самоучки Мартина Гриера (основавшего, впрочем, для коммерческой реализации своей конструкции компанию Forward Defense Munitions). И если про MR-C информация по сути ограничивается исключительно изображениями, то L4 и L5 вызвали некоторый интерес у армии США. Впрочем, по состоянию на конец 2023 года никакой информации о проведении испытаний этого оружия либо его коммерческой продаже в каком-либо варианте в открытом доступе не имеется. Возможно, помимо этих образцов, существуют и иные, однако какой-либо информации о них в открытом доступе автору найти не удалось.
Промо-ролик FDM L5
К безгильзовому оружию также причисляют винтовку Daisy V/L, продававшуюся на американском рынке в 1968-1969 годах. Конструктивно она представляла из себя пружинно-поршневую пневматическую винтовку (кто хоть раз стрелял в пневматическом тире, наверняка держал такую в руках) калибра 5,6 мм – вот только в боеприпасах для неё позади пули размещался небольшой пороховой заряд, воспламенявшийся под давлением горячего воздуха, проходящего сквозь специальный обтюратор-воспламенитель. Использование такой детали, как и порохового заряда в боеприпасе, привело к тому, что винтовка была классифицирована BATFE (Bureau of Alcohol, Tobacco, Firearms and Explosives, «бюро по контролю над алкоголем, табаком, огнестрельным оружием и взрывчаткой») как огнестрельное оружие и снята с производства, поскольку компания-производитель не обладала лицензией на производство подобного оружия и не собиралась её получать.
Австралию нельзя назвать передовой оружейной державой (вряд ли много людей вообще слышало об австралийском стрелковом оружии), однако в области безгильзового оружия она смогла похвастаться аж двумя разработками. Первая, штурмовая винтовка Armtech C30R, была представлена в 1985 году. Внешне она напоминала ранние прототипы всё той же западногерманской G11, однако имела несколько более простую конструкцию и использовала тот же принцип размещения патронов в магазине, что и у описанной выше «Ammo Cassete». Был построен как минимум один стреляющий прототип, однако программа разработки была закрыта после того, как опытная винтовка взорвалась во время огневых испытаний из-за самовоспламенения патрона. В дальнейшем конструкция C30R была переработана под патрон 5,56х45 мм НАТО, успела в таком виде поучаствовать в конкурсе на новый автомат для австралийской армии, в котором не добилась успеха, была продана вместе со всеми правами на себя другой австралийской компании, Edenpine, которая наладила выпуск самозарядного варианта для рынка США; в таком виде после ужесточения австралийских оружейных законов была перепродана американской компании Bushmaster, продолжившей её выпуск под наименованием M-17s до 2005 года – и после очередной модернизации вновь возродилась «в металле» уже под брендом K&M в вариантах как под 5,56х45 мм, так и под 7,62х51 мм патрон.
Вторая разработка была более амбициозной и представляла собой целое семейство оружия от пистолет-пулемётов до гранатомётов и малокалиберных пушек под брендом «Metal Storm». В основе всех образцов лежал принцип последовательного воспламенения пороховых зарядов по принципу «римской свечи» с использованием электрозапала вместо фитиля. При этом каждый пороховой заряд использовался для запуска своего метаемого заряда, которых в одном стволе, в зависимости от типа оружия, могло быть от трёх до шести. Каждый из них, за исключением наиболее близкого к дульному срезу, в свою очередь, препятствовал попаданию пороховых газов к расположенным далее по стволу пороховым зарядам, чтобы не допустить их самовоспламенения. В дальнейшем конструкция с размещением порохового заряда непосредственно в стволе была заменена на конструкцию с т.н. «улетающей гильзой», при которой метательный заряд находится непосредственно внутри метаемого заряда, в его задней части, подобно твердотопливной ракете. Тем не менее, несмотря на все изменения в конструкции и некоторый коммерческий успех, сопутствующий уже созданным образцам (так, в 2010 году был заключён контракт с министерством исправительных учреждений Папуа-Новой Гвинеи на поставку 500 пусковых установок MAUL (Multi-shot Accessory Underbarrel Launcher, «многозарядная подствольная пусковая установка») «ружейного» 12 калибра с 10 000 сменными стволами, который, впрочем, так и не был выполнен), сама компания Metal Storm Limited в 2012 году была передана в доверительное управление, что равнозначно банкротству, а в конце 2015 года – поглощена другой австралийской компанией, DefendTex, наиболее известной своими беспилотными аппаратами.
Про бельгийские образцы оружия под безгильзовые патроны известно немногое – они были созданы компанией VBR-Belgium в 1990-1991 годах и представляли из себя две штурмовых винтовки – полноразмерную CAR (Caseless Ammunition Rifle – «винтовка под безгильзовый боеприпас») и укороченную CAR-2 – и два пистолет-пулемёта – CASMG (Caseless Ammunition Sub-Machine Gun – «пистолет-пулемёт под безгильзовый боеприпас») и M.G.91. Неизвестны ни схемы автоматики, ни применяемый боеприпас – по имеющимся фото невозможно даже понять, был ли он безгильзовым или же использовал описанную выше схему с «улетающей гильзой». В любом случае, никакого успеха их создатели не добились – от каждого из экземпляров и патронов к ним остались лишь низкокачественные фотографии и скудные текстовые описания.
А вот Австрия стала единственной страной, в которой безгильзовое оружие не только выпускалось серийно, но и вполне себе продавалось. Правда, оружие это было не боевым и не автоматическим, а… спортивно-охотничьим. Созданная в 1991 году винтовка Voere VEC-91 имела продольно-скользящий затвор и внешне практически не отличалась от аналогичных магазинных винтовок с ручным перезаряжанием под унитарные патроны – различия были внутри. Вместо ударно-спускового механизма в ней использовался электрозапал – нажатие на спусковой крючок лишь замыкало цепь. Это позволило сделать спуск максимально плавным, что способствовало повышению точности стрельбы. К тому же в VEC-91 была практически исключена возможность самовоспламенения патрона в патроннике – его стенки просто не успевали достаточно нагреться для этого. Однако повышенная точность была единственным преимуществом винтовки от Voere – и оно явно не стоило ни более высокой цены как самой винтовки, так и патронов к ней, ни невозможности самостоятельного снаряжения последних, ни чувствительности и оружия, и патронов к погодным условиям и механическому воздействию, ни невысокой их надёжности, и уж тем более ни их редкости, а значит, и всех связанных с нею проблем (практической невозможности покупки патронов и запчастей, за исключением электрического оборудования). В результате VEC-91 не снискала популярности ни в США, куда импортировалась с 1993 года, ни в Европе, хотя и продолжала малыми партиями производиться до 2007 года включительно – несмотря на то, что выпущенные винтовки до сих пор периодически встречаются на полках европейских оружейных магазинов, прекращение выпуска боеприпасов к ним делает это оружие вещью сугубо коллекционной.
Процесс стрельбы
Так почему же ни одна из конструкций под безгильзовый патрон не смогла добиться успеха? Что ж, на этот вопрос развёрнуто ответил широко известный в околооружейных кругах Максим Попенкер во второй части своего цикла «В поисках вундерваффе», посвящённому как раз программе создания G11. Позволю себе процитировать его полностью, с незначительными купюрами:
«С точки зрения оружия огромную головную боль доставляла обтюрация пороховых газов, неизбежно прорывавшихся в стыки между стволом, патронником и казенником. Эти пороховые газы вызывали разгар узлов сопряжения, а, попадая внутрь корпуса, создавали в нем избыточное давление. При этом корпус оружия пришлось делать практически герметичным, чтобы защитить сложные механизмы с многочисленными рычагами и шестернями внутри от пыли и влаги. Так что пришлось делать в корпусе специальный клапан для сброса давления. Хуже того, пороховые газы содержали в себе немалую дозу оксида углерода СО, который является горючим. Поэтому при интенсивной стрельбе внутри могла создастся взрывоопасная концентрация горючего газа, способная вспыхнуть от малейшей искры или просто сильного нагрева и разорвать автомат на мелкие части, примерно как Тузик – резиновую грелку. <…>
Патроны также были не подарок, ибо недаром в 19 веке изобретение унитарного боеприпаса с металлической гильзой стало одним из прорывных моментов в истории огнестрельного оружия. Ведь гильза не только объединяет все остальные элементы патрона в одно целое, но и защищает порох и капсюль от внешних воздействий – влаги, различных химических соединений, способных вывести воспламеняющий и метательный заряды из строя: от противомоскитного репеллента до обеззараживающих средств или машинного масла. Различные компаунды и лаки, которыми пропитывается или покрывается шашка порохового заряда безгильзового патрона, должны быть не только устойчивы к широкому спектру температур, погодных условий и разнообразной химии, но и сохранять эти свойства десятилетиями, а также не давать «лишнего» нагара или вредных газов при сгорании в стволе.
Далее, пороховая шашка безгильзового патрона должна быть достаточно прочной, чтобы выдержать как неизбежные механические нагрузки, возникающие при стрельбе и автоматическом досылании в ствол, так и при хранении и транспортировке. Опять же, высокая механическая прочность должна сохраняться в самом широком диапазоне условий хранения, в жару и мороз, в течение долгого времени. Растрескивание пороховых шашек, образование в них сколов или тем паче разрушение на несколько частей может привести к самым разнообразным и по большей части трудноустранимым задержкам при стрельбе. Кроме того, поскольку в безгильзовом патроне пороховой заряд фактически открыт не только воде, но и огню, нужно принимать меры по обеспечению высокой стойкости заряда к воспламенению при нагреве (при нахождении патрона в нагретом предыдущими выстрелами патроннике), что требует специальных дорогих порохов».
Как можно понять из вышеприведённой цитаты, оружие под безгильзовый патрон потенциально куда более опасно для стрелка, чем аналогичное по характеристикам, но использующее «традиционные» боеприпасы. Безусловно, в условиях глобальной войны, когда стрелок живёт меньше, чем оружие, этот недостаток не является фатальным – вот только в 1990-е годы угроза такой войны если не исчезла полностью, то опустилась до весьма незначительных величин. В Европе на смену массовым призывным армиям приходили компактные, состоящие из профессионалов-контрактников, жизнь солдата стала представлять ценность не только в качестве инструмента военной машины, но и как специалиста, да и просто как человека – и давать бойцу в таких условиях оружие, способное взорваться у него в руках не из-за роковой случайности, а из-за особенностей конструкции, стало «не комильфо».
Впрочем, дело не только в опасности. Обеспечение нормальной работы оружия под безгильзовый патрон требовало технически сложных решений, что приводило к удорожанию и усложнению его производства, эксплуатации и ремонта. В условиях сокращения военных бюджетов и появления на рынке огромного количества излишков оружия и военного снаряжения, нередко продававшихся по бросовым ценам, ставить на вооружение «золотые» системы вооружения, имеющие к тому же проблемы с надёжностью из-за сложности конструкции, да ещё и в количестве, делающим их производство абсолютно нерентабельным, было попросту невыгодно, как, собственно, и продолжать опытно-конструкторские работы по их совершенствованию.
Но даже если бы удалось сделать нормально функционирующее и простое технологически оружие, оставалась и до сих пор остаётся проблема с патронами. Низкая механическая прочность, вопросы к возможности длительного хранения, повышенные требования к качеству пороха, пропитки и покрытия, сложности с извлечением несработавшего боеприпаса, не решённый до конца вопрос с самовоспламенением (несмотря на все успехи химпрома, гарантии того, что безгильзовый патрон сможет выдержать высокую температуру в патроннике при интенсивной стрельбе, всё ещё нет), в конце концов, высокая стоимость изготовления – все эти факторы, вместе либо по отдельности, препятствуют развитию безгильзовых боеприпасов в стрелковом оружии.
При этом в артиллерии использование гильзы не является чем-то обязательным. Картузное заряжание там активно применяется с XVII века, и переход к казнозарядным орудиям с ударниковым механизмом не отправил его на свалку истории. Однако решения, применяемые в артиллерии, не подходят для стрелкового оружия по нескольким причинам. Если говорить упрощённо, то, во-первых, темп стрельбы у артиллерии на порядки меньший, чем у стрелкового оружия – орудию в большинстве случаев нет необходимости выпускать снаряды с той же скоростью, с какой стреляет автомат или пулемёт, а когда такая необходимость есть, то используются всё те же унитарные патроны, только артиллерийские. Во-вторых, диапазон дальности артиллерии исчисляется километрами и десятками километров, в отличие от нескольких сотен метров у стрелкового оружия, так что использование картузов в качестве упаковки для пороховых зарядов позволяет более точно подобрать необходимую мощность заряда для стрельбы на определённую дистанцию. В-третьих, сами способы заряжания и запирания затвора у артиллерии и стрелкового оружия в большинстве своём различаются, причём достаточно серьёзно. И, наконец, в-четвёртых, картузное заряжание активно используется только в артиллерийских системах крупного (не менее 120-мм) калибра, а системы под боеприпас без гильзы либо со сгорающей гильзой меньшего калибра (в основном безоткатные, по типу орудий Курчевского или автопушки Rheinmetall RMK30) не получили широкого распространения, в том числе по той причине, что по своим характеристикам они уступали орудиям под унитарные боеприпасы.
Так что же, гильза всё так же будет являться неотъемлемым атрибутом патрона к стрелковому оружию, а безгильзовые решения останутся в ряду тупиковых путей развития оружейного дела? На самом деле, однозначного ответа на этот вопрос не имеется. Безусловно, в ближайшее десятилетие, а то и два, ждать появления действительно удачных оружейных систем под безгильзовый боеприпас можно не ждать, по крайней мере в крупной серии. Но технологии не стоят на месте – уже сейчас имеются сплавы и даже полимеры, нагревающиеся куда менее сильно, чем те, из которых делаются ствольные коробки стрелкового оружия в настоящий момент, разрабатываются более «чистые» пороха и более эффективные покрытия и пропитки, однако пока всё упирается в цену. Даже в США, стране с самым крупным военным бюджетом, по результатам конкурса NGSW победу одержали системы под наиболее «консервативный» патрон, а вопрос повышения точности стрельбы планируется решать установкой «умных» прицелов. К тому же, несмотря на вновь возросшую угрозу глобального противостояния, современные войны будут вестись по совсем иным канонам, нежели войны прошлого века, и индивидуальное и даже групповое стрелковое оружие будет играть в них всё меньшую роль. А в случае, если дело дойдёт до обмена стратегическими ядерными ударами, остаткам человечества долгое время будет достаточно палок, камней и автоматов Калашникова того оружия и технологий, что уже существуют и используются массово, и то скорее всего произойдёт технологический регресс и, если говорить об огнестрельном оружии, то на сцену могут вернуться как минимум капсюльные, а то и вовсе кремнёвые или даже фитильные ружья.
Но если человечество не самоуничтожится в ядерном пламени, а продолжит развивать конвенциональные технологии (в том числе и убийства себе подобных), то у безгильзового оружия может появиться шанс на возрождение. Возможно, получится создать более простые, и самое главное – пригодные для массового производства технологии производства оружия и патронов такого типа. А возможно, более широкое распространение получат системы с «улетающей» гильзой или же вообще произойдёт отказ от понятия «патрон», а метаемые заряды будут запускаться с помощью газовоздушной смеси, подаваемой непосредственно в патронник и воспламеняемой электроразрядом (как в пистолете Алессандро Вольта, изобретённом ещё в 1776 году, или в «картофельных пушках»). А может быть, появятся и вовсе ручные рельсотроны или гаусс-пушки – а то и вообще оружие, работающее на иных физических принципах, без использования кинетических боеприпасов. Была бы возможность массового производства!
В любом случае, тем из нас, кто не являются конструкторами-оружейниками, остаётся лишь наблюдать, в каком направлении двинется оружейная мысль XXI (а если повезёт дожить, то и XXII) века, просматривая информацию о новинках, появляющуюся в профильных СМИ и околооружейных сообществах, и в меру своих сил пытаться предсказать, какие из них получат шанс на дальнейшее развитие. Ну а те, кто является таковыми… что ж, возможно, выполняя работы по созданию оружия, исходя из спущенных им сверху ТТТ (тактико-технических требований), они однажды тем или иным способом приблизят будущее для всех нас и сделают фантастику – реальностью. А я буду продолжать рассказывать вам о том, чего они смогли добиться. Так что – до новых встреч!
Автор: Андрей Карчикян.
