«Тогда без разрешения психиатра невозможно было сделать никакую пластическую операцию. То есть вообще ничего. И мой герой – это тот самый человек, который откапывает причины, почему человек хочет изменить себя», – рассказывает Юрий Чурсин о своем персонаже во втором сезоне сериала «Доктор Преображенский».
– Юрий, привыкли видеть вас в эксцентричных ролях и неожиданных образах типа мага или хироманта, а в «Преображенском» вы просто врач. Чем изначально привлекла роль Эдуарда? Какие его грани захотелось препарировать как актеру? Что зацепило?
– Во-первых, у нас интересный со всех точек зрения период – конец 1960-х. Во-вторых, это время, когда еще не было такой устоявшейся профессии как психология, мы показываем самые ее ростки. И, конечно, погрузиться в это было любопытно.
– Удивите каким-нибудь фактом…
– Вы знаете, что тогда без разрешения психиатра невозможно было сделать никакую пластическую операцию. То есть вообще ничего. И мой герой – это тот самый человек, который откапывает причины, почему человек хочет изменить себя. Определяет, где его свобода и где его ограничения. И нескольким людям не рекомендует операцию именно потому, что у них существует, прежде всего, внутренняя проблема, а не внешняя. И все эти вещи, без сомнений, были мне интересны, ведь Эдуард как бы смотрит в саму суть человека.
– Кстати, ваш герой устраивается в Институт красоты в силу профессионального интереса и роста или был какой-то личный мотив?
– У него только профессиональный интерес, а уже во время работы возникает особое отношение к пациентке, которой он занимается с каким-то внутренним личным пристрастием, что, в принципе, нарушает этику. Но вся история и любопытна этой гранью: что выберет персонаж – личный интерес или профессиональный.
– Ваш герой явно эгоцентричный и холодный. Хотя проблески огня в нем появляются, но больше это связано с профессией. Почему он свою любовь к делу не может перенаправить в сторону женщины? Где, как говорится, чувства, Эдик?
– Потому что существует врачебный кодекс. Это такое странное забытое слово – кодекс. То, что нельзя нарушать. Он и существует, чтобы врач не мог сближаться с пациентами, ну или человек должен перестать быть его пациентом и тогда флаг в руки.
– Но дело же не только в правилах лечебного заведения. Эдуард словно боится живых эмоций, а если и возникают отношения, то с замужней женщиной. Словно он везде ищет сначала способы отступа и то, что не будет мешать ему в работе или в привычном образе жизни…
– Может быть и так. Но, мне кажется, что это персонаж, который пытается балансировать на грани: сдерживать баланс между врачебным порядком и непосредственным живым существованием. Он экспериментатор и живет, по сути, в моменте – здесь и сейчас, ну и пытается жить не по стереотипам. Поэтому и задает пациентам, в том числе, вопрос: «Как вы считаете, что происходит именно сейчас?»
– Интересно, как вы сами считаете, в сложных жизненных ситуациях людям пора прекратить испытывать неуместные комплексы и спокойно обращаться за помощью к психотерапевту?
– Общего места в данном случае нет. Потому что даже для тех людей, которым необходима психологическая поддержка (сейчас речь не о психиатрической или клинической), существует выбор из школ или практик. И тут важно понимать, что больше человеку подходит. Есть люди, которые больше склонны к тому, чтобы заниматься своим прошлым, а есть те, кому уже не важно, что произошло когда-то, потому что они живут только в настоящем. То есть движений огромное количество, наука развивается. К сожалению, ну или, к счастью, до сих пор как бы самого утверждения профессии психолога, по-моему, до сих пор еще нет. Поэтому насколько обращение за помощью обязательно – нет, это очень индивидуально.
– Понятна осторожность вашего высказывания и все же… Вы сами, исходя из психотипа, скажем, какого-то своего знакомого, могли бы порекомендовать ему посетить психотерапевта или нет?
– Конечно. Мне кажется, существует определенная граница, после которой необходим специалист.
– Конец 1960-х – немного хиппозный период в советской действительности, особенно в плане одежды. Есть ощущение, что вам такой стиль близок и в реальной жизни. Не предлагали костюмы для проекта из собственного гардероба или почерпнули какие-то идеи для себя во время съемок в «Преображенском»?
– Да, если честно, моя коллекция одежды здесь как-то не пригодилась, потому что она была ярче, чем подразумевалось художниками по костюмам. Шучу, но где-то не дали мне развернуться. В любом случае, элементы того стиля – это большой кайф. Есть возможность играть вещами, делая собственный образ еще интереснее.
