Я в хоровод теней, топтавших нежный луг,
С певучим именем вмешался,
Но всё растаяло, и только слабый звук
В туманной памяти остался.
Сначала думал я, что имя — серафим,
И тела легкого дичился,
Немного дней прошло, и я смешался с ним
И в милой тени растворился.
И снова яблоня теряет дикий плод,
И тайный образ мне мелькает,
И богохульствует, и сам себя клянет,
И угли ревности глотает.
А счастье катится, как обруч золотой,
Чужую волю исполняя,
И ты гоняешься за легкою весной,
Ладонью воздух рассекая.
И так устроено, что не выходим мы
Из заколдованного круга;
Земли девической упругие холмы
Лежат спеленатые туго. Ох, тени-то хотят сплести сеть чёрных рук
И диких к'олец хороводы
В пустынях закрутить, пустить на каждый луг —
Сквозь чистые сердца, сквозь годы, Прошедшие с начал заветных тех времен,
Когда над твердью и под твердью
Творил и явь, и сон, любил, в себя влюблён,
Бог-богатырь. Из жизни, смерти Он вырастил тот плод, что в дело не пойдет,
Ведь Ева не идет к Адаму...
Им брезгует...