Помните слова булгаковского Воланда о том, что москвичей испортил квартирный вопрос? К сожалению, именно спор о недвижимости привел многие семьи к утрате родственных отношений.
Еще один возможный камень преткновение между близкими родственниками – деньги, вернее, их отсутствие у одних и устойчивое финансовое положение у других.
В моем случае коварную роль сыграли и квадратные метры, и деньги. А может, не они, а потребительское отношение близких, которые видели во мне только источник своего благосостояния?
Родилась я в конце восьмидесятых в небольшом провинциальном городке, расположенном на живописных холмах вдоль реки Суры. Наш дом находился на окраине, в типовой «хрущевке» из серого шлакоблока.
Зато из окна моей маленькой комнаты, которую я делила с бабушкой, открывался прекрасный вид на залитые солнцем поля и перелески.
Я была худеньким, тихим ребенком с длинными русыми косичками.
Меня часто можно было видеть сидящей у окна с книжкой или тетрадкой в руках. Я много читала и хорошо училась, старалась не шуметь и не мешать остальным членам семьи.
В отличие от меня, мой старший брат Вася, крупный румяный мальчишка, любил громко играть в приставку и постоянно требовал к себе внимания...
То, что я была в семье не долгожданным ребенком, а лишь средством получить квартиру большей площади, окончательно осознала лет в семнадцать, когда отец и мать на второй день после выпускного сказали мне:
– Теперь ты самостоятельный человек, поступишь в институт – будешь жить в общежитии, не поступишь – ищи работу, на которой предоставляют комнаты. Васенька жениться решил, сама понимаешь, тесно нам всем вместе будет.
Это были 90-е годы, время перемен и экономических потрясений в стране. Многие семьи испытывали финансовые трудности, и моя не была исключением. Но меня ранило, что родители так легко готовы были выставить меня за дверь.
Самое поразительное, что тогда эти слова не вызвали во мне ни удивления, ни сомнения. В нашей семье все лучшее всегда принадлежало брату, который был старше меня на восемь лет.
Квартиру родители получили перед самым развалом Советского Союза, трехкомнатную, как и полагалось семьям с разнополыми детьми. А потом настали голодные девяностые, и я оказалась лишним ртом.
Наверное, измотанные безденежьем родители много раз пожалели о своем решении завести второго ребенка. Как же я старалась быть самой послушной и прилежной дочкой, чтобы заслужить внимание отца и матери или дождаться похвалы, которой щедро оделяли родители Васю. Однако чаще всего слышала:
– Отстань, не до тебя, займись своим делом.
Эти слова ранили меня в самое сердце. Иногда мне хотелось закрыться в комнате и горько поплакать в подушку, но я сдерживала слезы. Вместо этого я еще усерднее занималась уроками, чтобы хоть чем-то заслужить хотя бы каплю родительского внимания и любви.
Дома я должна была вести себя тише воды ниже травы – Вася уроки учит! Брату покупались красивые вещи, а я носила свои платья и туфельки до того момента, когда они становились абсолютно малы или приходили в негодность.
Когда очередное мое платьице трещало по швам или на туфельке отваливался каблучок, я чувствовала себя никчемной и нелюбимой.
Мне было обидно, что на меня не жалеют даже пары рублей, чтобы купить новую одежду.
Я мечтала хотя бы раз в жизни походить во что-то красивое и модное. Но приходилось довольствоваться тем, что было, и не показывать своих чувств.
– Вася старший, ему нужно уступать! У Васи концерт в музыкальной школе, ему нужен новый костюм, а уж на следующий месяц мы купим тебе…
Увы, следующий месяц наступал очень редко. С учебой мне никто не помогал даже в первом классе, зато у брата появились репетиторы. И опять этому находилось объяснение:
– Ты свои крючочки и палочки сама написать можешь, а вот Васе нужно заранее готовиться к институту.
Казалось, что родители вообще обо мне забыли. Хотелось кричать им: "Я тоже ваша дочь! Обратите на меня внимание!". Но я молчала и лишь крепче сжимала губы, чтобы не разрыдаться.
Старалась я изо всех сил, учительница постоянно хвалила меня и ставила другим детям в пример, но мама, когда я подносила ей дневник на подпись, скупо говорила:
– Молодец!
Время шло, брат окончил школу и поступил в областной центр в институт. На бюджет он не прошел, и мать вскользь сказала, что мне придется быть менее требовательной и более экономной, поскольку Васе нужно оплачивать учебу. Что и как я должна была экономить, я не понимала, ведь мне выделялись деньги только на школьные обеды, однако я смиренно кивнула головой.
В глубине души я была возмущена и обижена. Почему я должна страдать и чем-то жертвовать ради брата? Разве это справедливо? Но я привычно задавила в себе эти чувства. В конце концов, меня с детства учили, что Вася - самое главное в семье, а я должна быть неприметным фоном...
Вася приезжал домой нечасто, только на каникулы. За неделю до того, как брат должен был оказаться на пороге родного дома, в семье начинался аврал. Родители отправлялись по магазинам в поисках деликатесов, ведь «мальчик изголодал на студенческих харчах». В мои обязанности входила генеральная уборка квартиры.
Я с грустью наблюдала, как родители суетятся в ожидании любимого сыночка. Как же мне хотелось, чтобы хоть раз в жизни они встречали так же радостно и меня! Чтобы мама испекла мои любимые пирожки, папа купил подарок, а дома было чисто и нарядно. Но я понимала, что этого никогда не случится...
Наконец наступал торжественный момент. Василий благосклонно принимал наше внимание и чувствовал себя божком, который снизошел до общения с простыми смертными. Однажды, глядя на меня, он сказал:
– Ты бы хоть в порядок себя привела, на голове – воронье гнездо, на руки смотреть противно (да, у меня долго сохранялась привычка в минуты волнения кусать ногти), одеваешься в какие-то лохмотья. Четырнадцать лет все-таки, смотри, а то женихи стороной обходить будут.
Мать, оказавшаяся при этом разговоре, поджала губы и строго сказала:
– Рано ей уже о женихах мечтать. Пусть лучше подумает, как семье помочь, вон уже какая деваха вымахала, а толку никакого.
И я устроилась работать уборщицей в соседнем магазине. Как же я мечтала, что на первую зарплату куплю себе модные сапожки, но деньги пришлось отдать матери: Васе нужно посылку отправить.
В общем, вспоминать все детские обиды можно долго. Вздохнула я свободно, лишь став студенткой. К тому времени Василий, так и не окончив институт, жил с родителями. Естественно, виноваты были все, кроме брата.
Никакой помощи из дома я не ждала, поэтому сразу же нашла себе работу вахтера в престижном доме.
Брала ночные смены и выходные дни. После того как я впервые получила одновременно стипендию и зарплату, почувствовала себя богачкой.
К родителям приезжала редко, всегда старалась привозить подарки, которые принимались как должное.
Потом в семье произошло сразу два важных события: у отца случился обширный инфаркт, хотя до этого на сердце он никогда не жаловался.
На похороны я отдала все свои сбережения, и в этом была моя ошибка. Мать поняла, что с меня можно тянуть деньги.
Вторым событием стало рождение моего племянника. Теперь звонки из дома стали раздаваться чаще: Ванюше (так звали сына Василия), срочно нужен новый комбинезончик, скоро похолодает; Ванюша приболел, вышли денег на лекарства… Сначала высылала. Потом как-то поделилась своими проблемами со сменщицей, тетей Клавой.
– Да они просто тебя используют! – с негодованием сказала женщина. – Много ли брат помогал тебе? Ты же молодая, тебе свою жизнь строить надо, а не удовлетворять все хотелки великовозрастного брата. Учись отказывать обнаглевшим родственникам.
Очередной звонок из дома не заставил себя ждать.
– Таня, у нас проблема, Вася попал в аварию, с ним, слава Богу, все хорошо, конечно, он не виноват, но ты ведь понимаешь, как работает наша милиция. В общем, я знаю, что у тебя есть деньги, срочно перешли их нам, – повелительным тоном без тени просьбы сказала мать.
Первым моим порывом было сказать:
– Да, мама, конечно!
Но неожиданно я произнесла совсем другую фразу:
– Я работаю не только для того, чтобы пересылать деньги семье брата, у меня есть и свои потребности.
В ответ раздались оскорбления, обвинения в эгоизме, неблагодарности. Завершала тираду фраза:
– Если денег не будет, забудь, что у тебя есть мать и брат!
– Хорошо, - ответила я, когда в трубке уже раздались гудки.
Я прислушалась к своим ощущениям: странно, но стыда я не чувствовала, как и угрызений совести. Я вдруг поняла, что никому ничем не обязана.
Но на этом мать не успокоилась. Поняв, что очередной помощи братцу оказывать я не собираюсь, она предприняла вторую попытку.
– Танечка, – услышала я в трубке, – мы с тобой вчера обе погорячились. Но ты же понимаешь, что должна дать денег Васе, ведь вы родные брат и сестра, обязаны заботиться друг о друге. Сегодня ты ему поможешь, а завтра он тебе. Так что мне сказать Васе?
– Денег не будет. Что-то я не припоминаю, чтобы хоть один раз вы мне помогли.
– Значит, так! Ты мне больше не дочь! Нет у тебя сердца! Чтобы я никогда тебя в своем доме не видела, и на похороны мои не приезжай!
Еще долго я страдала и мучилась: правильно ли я поступила? Может, и правда, нужно было отдать накопленное брату, ведь не чужой человек.
Помогла мне пережить это время все та же тетя Клава, которой я рассказала и о своем невеселом детстве, и о том, как в институт поступала:
– Не вини себя. С матерью, я думаю, отношения наладятся, хотя это она должна у тебя просить прощения, а не ты переживать, что стала думать о себе. А брат все равно ничего не поймет, пока его жизнь не научит.
Прошло пять лет. Я окончила институт, нашла хорошую работу с перспективой карьерного роста, вышла замуж за любимого человека, моего однокурсника, самого лучшего мужчину в мире.
В родной город приезжала редко, только чтобы убрать могилу отца – у брата, по-видимому, на это времени не было.
Иногда, гуляя по знакомым с детства улицам, я невольно подходила к нашему старому дому. Заглядывала в окна, откуда когда-то открывался такой чудесный вид.
Интересно, а Вася до сих пор там живет? Хотелось бы узнать, как он, что нового в его жизни. Но желания зайти в гости почему-то не возникало ни разу.
Наверное, слишком уж болезненными были воспоминания детства, которые этот дом вызывал во мне.
Все в моей жизни было хорошо. Мы купили квартиру в ипотеку, у нас родилась доченька, в которой супруг души не чает.
Но иногда, когда я видела бабушек, гуляющих с внуками, у меня подступал комок к горлу: а у моей Леночки никогда не будет бабушки (родители мужа умели в первую волну ковида, и она их совсем не помнила).
Думала даже поехать и встретиться, поговорить с матерью, но теперь уже муж был против.
Он все знал о моем детстве, да и нескончаемая эпопея помощи братцу разыгрывалась на его глазах.
– Думаю, ты им сейчас не нужна, ведь ни разу тебе не позвонили, не спросили, как ты живешь, все ли у тебя в порядке. Наверное, они действительно вычеркнули тебя из своей жизни.
Но муж ошибался. Однажды раздался звонок, и женский голос официально спросил:
– Вы думаете забирать свою мать из больницы? Если завтра же никто не приедет, мы отправим ее в муниципальный интернат для пожилых людей и инвалидов. Совести совсем нет, бросили мать и целый месяц не показываетесь.
– Вы, наверное, ошиблись номером, – успела я вставить между репликами. – Я никого в больницу не отправляла.
– Ничего я не ошиблась! Морозова Ольга Петровна ваша мать? Она предоставила нам этот номер. Телефон Морозова Василия Ивановича не отвечает.
Меня словно обдали кипятком. Как бы там ни было, но речь шла о моей матери.
– Завтра утром я буду в больнице. Какое отделение?
– Наконец-то совесть проснулась, – более миролюбивым тоном сказала женщина и сообщила координаты.
Когда я рассказала о случившемся мужу, он сразу же поддержал меня:
– Едем!
Мы завезли Леночку к тете Клаве, которую оба воспринимали как родственницу, и отправились в путь. Не буду пересказывать, как мать просила прощения, как не верила, что мы забираем ее из больницы к себе домой.
Несколько недель, пока она училась обслуживать себя после гипса, постоянно извинялась за неудобства, которые нам причиняет.
А потом позвала нас с мужем и, часто прерывая свою речь слезами, рассказала, что произошло за те годы, которые мы не виделись.
Чтобы погасить долг сына, она взяла кредит под залог квартиры.
– Я и здесь тебя обделила, – сказала она. – Специально квартиру приватизировала после того, как ты выписалась и уехала учиться, чтобы жилье полностью досталось Васе. Я и сама отказалась в его пользу.
Пока мама работала, долг выплатила и оказалась лишней в квартире. Пенсия маленькая, помогать, как раньше, не могла, внук подрос, в няньке не нуждался. Вот и стала мать все чаще слышать от сына и от невестки упреки, что живет в их квартире, стесняет.
– А куда же я пойду? – не вытерпела однажды она.
– У тебя, кроме меня, еще и дочка есть, вот пусть тебя и забирает.
– Так квартира же тебе досталась! – впервые в жизни осмелилась противоречить Василию.
– Все правильно: мне – квартира, а ты – Таньке, все по-честному, – захохотал он.
А потом случилось несчастье. Упала мама в гололед, в результате открытый перелом со смещением. Василий отправил ее в больницу и больше там не появлялся.
– Так что, дети, решайте, что со мной теперь делать. Идти мне некуда. Оставите жить у себя, до конца своих дней буду Богу за вас молиться и помогать, чем смогу. Отправите в дом престарелых, роптать не стану, знаю, что заслужила.
Я посмотрела на мужа, и он сразу ответил:
– Какой дом престарелых, у вас что, семьи нет?
До полуночи мы проплакали с матерью. Она каялась, говорила, что слепо любила своего первенца, а меня действительно родила только из-за квартиры.
Постепенно наши родственные отношения налаживались. Леночка души не чаяла в бабушке, которая с ней и в куклы играла, и на прогулку водила. Да и мне помогала она много: и обед приготовит, и в доме уберет, пока мы с мужем с работы придем.
Кстати, у них тоже сложились хорошие отношения. Казалось бы, хеппи энд. Но вчера мы засиделись с мамой на кухне, болтали о том о сем, и неожиданно она говорит:
– Может, позвоним Васе? Как он там, может помощь какая нужна. Вы ведь вот как хорошо живете, а они…
– Нет, никакой помощи не будет, я перед ним ни в чем не виновата. Если он пожелает общаться, пусть сам позвонит, – оборвала я резко неприятный разговор.
– Хорошо, как знаешь, только ведь один он у тебя родной брат. Надо прощать и забывать, - вздохнула мама, - быстро согласилась мать.
– Прощать можно, но забывать трудно. Давай подождем, пока он сам проявит инициативу, - твердо ответила я.
Мама печально кивнула. Она понимала, что я права, но ей так хотелось верить в лучшее.
На следующий день раздался звонок в дверь. Это был Василий вместе с женой и сыном.
- Мам, открой, мы приехали!
Мама в нерешительности посмотрела на меня.
- Ну, давай, открывай, посмотрим, чего им надо, - сказала я.
Василий, едва переступив порог, с ходу начал:
- Ну что, сестренка, не ждали гостей? А мы вот решили навестить маму, проведать, как она тут у вас.
- Да уж, спасибо, что навестили, через пять лет, - ядовито ответила я.
- Ну ты-то чего, обижаешься еще? А я вот и не помню, что ты мне денег должна. Забыл уже!
- Это я тебе должна?! Да если вспоминать, кому кто должен, то ты мне всю жизнь должен останешься!
Василий захохотал:
- Ну ты даешь! Я тебе должен! Это отличная шутка!
Я уже собралась от души отругать брата, как вдруг услышала тихий смех мамы.
- Ой, детки мои, вы так и не повзрослели! Всё как в детстве - ссоритесь! А я рада вас видеть вместе, пусть даже и ругаетесь! Главное, что снова в семье!
Вечером за ужином разговор зашел о работе Василия.
- Ну и как у тебя дела? Все еще в той конторе сидишь? - спросила я брата.
- Да там зарплату задерживают постоянно, начальник - полный придурок. В общем, уволился я оттуда к чертям собачьим!
- Ой, Васенька, ну и что же ты теперь будешь делать? - забеспокоилась мама.
- Да я уже новую работу нашел! В таксисты устроился. Знаете, сколько я за один день зарабатываю? Аж 5000 рублей бывает! Круто, правда?
- Ты?! Таксист?! Да ты же 10 минут за рулем не можешь усидеть!
- Вот именно! Я пассажиров развлекаю, шутки рассказываю. Мне чаевые отваливают! В прошлом месяце так 1000 рублей на чаевых собрал. Клиент доволен - я доволен!
Тут я не выдержала и прыснула со смеху. Брат - таксист-шутник! Это ж надо было такое придумать! Мама тоже заулыбалась:
- Ну Васенька, главное старайся! Может это твое призвание так людей развлекать!
Я подмигнула брату:
- Дерзай! Будешь теперь семейным таксистом-комиком!
После моих слов брат вдруг помрачнел:
- Да бросьте вы! Какой из меня таксист... Я и недели на этой работе не продержался. Они меня на третий день уволили, представляете! Один пассажир пожаловался, что я вместо того, чтобы ехать, анекдоты ему весь путь рассказывал. А другая тетка вообще истерику закатила, что я петь начал! Ну разве можно без песен по жизни?!
- Ой, Васенька, что же ты теперь будешь делать?
Василий не унывал:
- А я открою свое такси! Буду сам себе начальником. И петь разрешу, и анекдоты рассказывать! Клиенты будут довольны!
Мы с мамой переглянулись. Кажется, мечты брата так и останутся мечтами...
В один прекрасный день ко мне обратилась старая знакомая Катя с неожиданной просьбой испечь торт к годовщине её свадьбы. Она выглядела расстроенной и уставшей. Катя рассказала печальную историю о том, как её свекровь пытается вмешиваться в отношения с мужем и запретила заводить детей, читать историю...