«Мы набивали мешки частями тел, везде торчали кости, ноги и ребра. Они принадлежали разным людям и по мешкам раскладывались случайно. Трупы кишели червями, вонь стояла ужасная».
С одной стороны норвежское правительство стремилось провести операцию «Асфальт» как можно более скрытно, с другой стороны, «для большей уверенности», для сопровождения транспортных судов с деликатным грузом привлекался аж целый боевой корабль – корвет «Анденес», экипажу которого предписывалось наблюдать за зафрактованными судами и контролировать ситуацию. При этом наблюдать со стороны, не вмешиваться, но при необходимости оказать незамедлительную помощь.
Как я ни пытался вникнуть в глубинный смысл материалов того времени, я так и не понял, в чём была функция корвета. Да и вообще большая часть инструкций и наставлений противоречила друг другу. Складывается впечатление, что они являются зеркальным отражением сумбура, перекочевавшего из мыслительных органов (где бы они ни находились) норвежских властей в инструкции всем вовлечённым в операцию чиновникам и офицерам.
Как известно, любой чиновник – это «полупроводник,» и даже доброе дело до конкретных исполнителей на местах доезжает в кастрированном виде. Такую операцию, как «Асфальт», следовало бы готовить несколько лет, проводить её легально. И даже в этом случае, учитывая общий «объём бедствия», то есть количество и географию мест захоронения военнопленных, это было бы делом весьма нелёгким.
Одна из инструкций предписывала, эксгумируя останки, раскопанные могилы закопать и «оставить место в чистоте и порядке», а памятники оставлять на месте и не трогать их. Правда, министерство обороны вопрос сохранения памятников отдало на откуп исполнителям. А капитан Арнтцен, непосредственный руководитель работ, полагал, что имеет право даже на использование динамита в тех случаях, когда памятники мешают проведению раскопок. А таких захоронений, как выяснилось в процессе выполнения работ, оказалось немало.
Захоронение в Лебесбю с 26 могилами вскрыть не удалось (10 октября 1951 г.) – двухметровый памятник стоял на бетонном основании, которое покрывало всё захоронение. Инструкции предписывали памятники по возможности сохранять, но в данном случае эксгумировать останки при помощи динамита оказалось для исполнителей наиболее рациональным и экономичным способом. И, как вы увидите дальше, именно это и стало основной причиной такой негативной реакции со стороны местного населения.
Для норвежцев порт - это, можно сказать, «культурный центр». Это и окно в мир, и рынок, и информационный центр. Неудивительно, что «ночная возня», а погрузочные работы в портах, согласно инструкции, проводились ночью, вызвала подозрения у местных жителей – если всё законно, то зачем работать по ночам? По задумке авторов операции система должна работать, как хорошо смазанный конвейер. К моменту постановки транспорта к стенке останки советских военнопленных должны быть уже эксгумированы, упакованы и доставлены в порт. Дальше – погрузка и следующая точка. В реальности этого чаще всего не происходило. А приводило к росту бюджета операции за счёт простоя судов, роста транспортных расходов и к… нервозности ответственных лиц. Кроме того, часть экипажей отказались участвовать в таком деле по нравственным причинам, а те, которых уговорили продолжать, потребовали увеличения оплаты в несколько раз.
Вокруг операции «Асфальт» начали сгущаться тучи – то тут, то там местные жители оказывались свидетелями не самых приятных эпизодов, связанных с многочисленными нарушениями при эксгумации, транспортировке и при хранении останков. Иногда останки целыми неделями хранились в портах погрузки, что противоречило разработанным инструкциям. В провинции Восточный Финнмарк местные жители констатировали сожжение останков военнопленных на местах непосредственной эксгумации. Были случаи, когда черепа складывали в мешки, а костные фрагменты тут же сжигали.
Рано или поздно, но это должно было привести к общественному протесту. «Во всём виноваты коммуняки» и Новодворская была бы права, приписав им роль «разносчика» дурных новостей. Действительно, коммунисты были наиболее активны в этом вопросе, оказываясь в местах, где операция «Асфальт» выходила из-под контроля. Но главным «разносчиком» всё же оказалась местная пресса.
6 октября 1951 года газета «Финнмаркен» (так называется и одноименная провинция) опубликовала статью «Безответственное отношение к русским жертвам войны в Финнмарке». Автор материала, описывая многочисленные нарушения, пришёл к заключению, что «ответственные должны серьёзно изменить отношение к делу, или их надо вообще отстранить от дальнейшей работы по эксгумации».
Участник работ Стефенсен: «Мы набивали мешки частями тел, везде торчали кости, ноги и ребра. Они принадлежали разным людям и по мешкам раскладывались случайно. Трупы кишели червями, вонь стояла ужасная».
Газета «Нурлан арбайдерблад» (Рабочий вестник Нурлана) разразилась статьёй о протестах рабочих «против ужасного разорения могил в Северной Норвегии». Рабочие требовали, чтобы «тех, кто лишился жизни в борьбе за освобождение Норвегии, оставили покоиться с миром. Разрушенные памятники необходимо заменить новыми и поставить на место. Это дело чести и долга».
И этих людей можно понять – во время войны они жили рядом с лагерями и «стали свидетелями многих кровавых трагедий и чувствовали, что нарушение покоя погибших таким образом – это жестокая провокация».
Военные первое время вяло сопротивлялись, обвиняя в разжигании скандала коммунистическую прессу, при этом твёрдо намереваясь довести операцию до завершения. Но с каждым днём рассчитывать на благополучное завершение операции становилось всё сложнее, тем более что найти рабочих во многих поселениях оказалось невозможным – люди просто отказывались от выполнения работ. Отказывались и по причинам морального свойства, а также из опасений подвергнуться впоследствии бойкоту со стороны односельчан. И как показали последующие события, простые норвежцы довольно жёстко травили отступников, и это происходило годами. О том, как норвежцы относились к тем, кто выдавал бежавших военнопленных немцам я расскажу в следующей публикации.
Постепенно даже военные стали осознавать сомнительность и самой операции, и методов её проведения.
Контр-адмирал Брююн: «Если подобные операции планируются и в будущем, то следует взвесить все за и против и проводить их открыто и официально».
В городе Му-и-Рана, что называется, коса нашла на камень – местные жители очень близко к сердцу принимали страдания советских военнопленных и по мере сил помогали им, тем более что вокруг города лагерей хватало. Они были потрясены их страданиями и, несмотря на опасность, помогали пленным, подкармливая и принося теплую одежду и бельё. Люди не возражали, чтобы «эти союзники, которые до самой смерти принимали страдания с удивительным спокойствием и смирением, остались покоиться с миром здесь в городе, в надлежащих условиях. Могилы напоминали о вечной дружбе сквозь границы», и всё происходящее было расценено ими как надругательство.
Однако местный полицмейстер, например, был убеждён, что дело лишь в деталях, не в сути – протесты, по его мнению, были вызваны умелыми конъюнктурными речами местных «коммунистов, заботящихся лишь о полученных голосах на будущих выборах», и для прекращения протестов достаточно переложить останки из мешков в гробы. Рецептура прекращения протестов выглядела в их понимании до примитивного просто.
Кладбище в Му-и-Рана, а вокруг этого города располагалось 14 лагерей, – это материальное свидетельство о жертвах советских военнопленных при строительстве железнодорожной линии «Нурландсбанен» между городами Му-и-Рана и Киркенес, которую местная молва нарекла «кровавый путь». Норвежские историки отмечают нечеловеческие условия строительства и, как следствие, высокую смертность – только на участке от города Му-и-Рана до горы Салтфьелль погибло 393 советских военнопленных.
«Из-за сурового климата памятник на кладбище Му скоро пришел в негодность. В 1948 г. был открыт обновленный памятный знак, в целом сохранивший первоначальный облик. Ремонт обошёлся городским властям в 3 тысячи норвежских крон. Сбором денежных средств занимался организационный комитет: мэр коммуны Му Эрлинг Ланге, старший пастор Сверре Видстеен, активисты Дидрик Исаксен и Один Норманн. Тогда же власти коммуны объявили, что мемориальный объект находится под их защитой».
Старт генеральному сражению «кладбищенской войны» был дан 2 ноября в семь часов утра. У памятника на кладбище начали собираться горожане обоего пола с норвежскими флагами в руках. Сюда пришли преимущественно работники местных металлургического и горнодобывающего предприятий, железнодорожной станции и порта, которые в итоге пригрозили властям массовой забастовкой. Не последнюю роль в боевом настрое протестующих сыграл тот факт, что в поддержку их позиции ранее выступило Посольство СССР в Осло.
«Надругательство» – именно эта надпись на плакате появилась в руках протестующих, вышедших на защиту памятника и могил. В одном из призывов говорилось: «И ты должен покинуть рабочее место и прийти на кладбище Му в 7 часов и показать, что нельзя сломить волю народа и его уважение к покою умерших».
Собравшиеся на кладбище, а это около 700–800 человек, дали понять, что «эксгумация советских останков приведёт к последствиям, за которые соответствующим органам власти придётся нести полную ответственность».
Это сражение «Кладбищенской войны» было выиграно, операция «Асфальт» была приостановлена…
Собственно, более добавить особо нечего, если не считать протестов советской стороны и отписок со стороны представителей норвежских властей. Впрочем, полагаю для вас это будет скучным чтивом.
Норвежские исследователи этих событий, а я имею в данном случае прежде всего их протестную составляющую, приходят к выводу, что протесты носили спонтанный характер, вызванный сочувствием к советским жертвам. Не политические мотивы, а человеческий фактор, попранные чувства людей, вопиющая несправедливость были основными причинами многочисленных протестов. Об этом говорят исследователь событий Марианне Неерланд Солейм и писатель Хальвор Фьермерос. Человеческий фактор был властями явно не учтён.
В современной Норвегии сохраняется достойное и нравственное отношение к могилам и памятникам нашим мученикам. Там ухаживают за кладбищами «наших мёртвых», устанавливают их имена и разыскивают родственников на территории России. Там не забыли, кому они обязаны своей свободой. И мне в этом приходилось убеждаться лично во время экспедиций по заполярной Норвегии. Собственно, появление этого материала – это моя реакция на поиск норвежцами родственников советского военнопленного.
К сожалению, сегодня мы имеем дело с похожими событиями в Польше, Литве, Латвии, Эстонии и даже Болгарии. Недавно прочитал, что «братушки» намерены в 2024 году снести нашего АЛЁШУ в Пловдиве. Оскорблённое чувство справедливости бунтует в нас, и если это всё же произойдёт, то уничтожением этого гранитного парня плюнут в душу каждого из нас. Кто остановит эту вопиющую несправедливость и кощунство? Как остановить это? Есть ли в нашем арсенале достойный ответ?
Когда-то Г. К. Жуков сказал такую фразу: «Мы их спасли, и они нам этого не простят».
Как мне кажется, европейцы действительно испытывают определённый комплекс неполноценности. При всей кажущейся «похожести», мы разные. Мы тоже европейцы, но думаем по-другому, руководствуемся больше чувствами, а не разумом. Но в их понимании, это они «сад», а мы разумеется – «джунгли». Но именно они развязали две мировые войны, а мы, спасая их от исчезновения, всё равно – дикари.
В 21-м веке нам, видимо, суждено их снова спасти. От них самих.
Надо ли?
Что делать, если «нас унижают, Жакоб!!!»? Видимо сделать очередную гадость, страстно желая, чтобы мы ответили зеркально, – то есть тоже что-то снесли. И вот тогда с глубоким удовлетворением констатировать, что мы их ничем не лучше. Мы такие же негодяи, как и они, только хуже. Моё глубокое убеждение, что мы не должны делать то, чего от нас ждут – надо оставаться собой, быть верными своим принципам, кодексу чести, если хотите.
Но как ответить на снос Алёши, есть идеи? Что делать-то???
Редакция сердечно благодарит Татьяну Торесен, Татьяну Офстад и Марианне Неерланд Солейм за помощь в подготовке материала.
В публикации были использованы цитаты и материалы А.В.Рябинченко из статьи "«Кладбищенская война» в г. Му-и-Рана. К истории советского военно-мемориального наследия в Северной Норвегии", за что редакция также выражает благодарность автору:
https://history.jes.su/s207987840027790-8-1/
Честь имею!
Алексей Никулин
Подписывайтесь на канал — в телеграме, Яндекс.Дзене или ВК.
#путешествия #русский след #русский мир #алексей никулин #пленные #норвегия #рго #война