Аннушка. Глава 43
Лиза вчитывалась в строчки, написанные чужой рукой и слова сливались в одну сплошную, непонятную линию из-за подступивших слёз. Анна судорожно вздохнула за её спиной, прочитав в письме о ампутации рук сына.
-Живой! Самое главное он живой! - засияла глазами Лиза, целуя письмо, -руки, подумаешь рук нет, а мои на что? А дети подрастут и тоже помогать станут! Милый мой, хороший, живой!
-Вон как по мужскому хрену соскучилась-зло сказала Тамарка, прижимая к себе внука,-жаль, что его не отняли, может тогда до тебя бы дошло, теперь всю жизнь на инвалида горбатиться будешь. Какой из него работник? Да никакой! Он и до войны-то особо хозяйством не занимался, всё книжки почитывал, а теперь и вовсе, сядет нам шею и ножки свесит. Разве ж я такого счастья для дочери хотела?
-А меня ты почему не спрашиваешь, чего я хочу? Я люблю Васю, мама! Да, и на солнце бывают пятна, но он нежный и чуткий, внимательный, хоть с поля идёт, а цветы несёт, простые, полевые, а мне любо.
-Цветы – с горечью заметила Тамара,-нечем больше их рвать, рученек-то нет.
-Хватит! Ты никогда его не любила и не жаловала! Только и знала, что ругать, а Вася хороший и меня любит! Вот где его сейчас искать ведь сколько времени прошло? Что делать, он же, наверное, думает, что я его предала, бросила, забыла!
-А что искать-то? Невелика потеря, сам найдётся! Куда ему, безрукому деваться? Хотя может какая-нибудь приберет, та, что за хреном, как ты, гоняется!
- Замолчи немедленно! Нет, я больше здесь ни на минутку не останусь! Не могу в этом доме жить, здесь один обман! - Лиза вырвала сына из рук матери, -одевайся, сынок, и братику помоги,- сказала она, -ничего найдём где остановиться,-бормотала она, бросая в наволочку, снятую с подушки одежду. Анна до сих пор молчавшая и не вмешивающаяся в их разговор начала помогать внукам одеваться.
-Куды ты собралась, оглашенная? Сама беги, а внуков трогать, не моги! - Тамарка вскочила и раскинув руки перекрыла собой входную дверь, -не пущу! –закричала она, с места не сойду, но и ты никуда не пойдешь!
-Лучше уйди с дороги, -тихо сказала Лиза и столько решимости и стойкости было в её голосе, что мать не удержалась, покачнулась и махнув рукой освободила путь.
-Делай, что хочешь! Но знай, матери у тебя больше нет! Как прижмёт, не бегай ко мне, я тебе больше не помощница! Поила, кормила, ночей не досыпала, а дочь не меня, а бесогона выбрала!
-Он отец моих детей-устало сказала Лиза, и я люблю его, но тебе не понять, ты что такое любовь не знаешь,-женщина вышла вон, за ней поспешили мальчишки, Анна, замыкающая шествие, задержалась на секунду возле хозяйки, чтобы сказать той пару слов:
-Ну и дура ты, Томка! И вышла вслед за остальными. За оградой, обнимая заплакавшую Лизу, гладя её по спине прошептала:
-Ну-ну, полно плакать, все же живы, а Васю мы обязательно найдем, дай только время, найдём и вернём домой, а пока у нас поживёте, постояльцы в малуху перебрались, так что их угол свободен.
-Вот и мы на вашу шею, Анна Егоровна, Нюрка не сегодня-завтра родит, Настя с ребенком, в избе у вас и без нас гимза гимзит, а тут ещё мы.
-Ничего Лизонька, в тесноте да не в обиде, проживём как-нибудь, правда же, дружочек? Она наклонилась к младшему внуку и взяв того за руку повела в сторону своего дома.
-Ну что гузаешь, особого приглашения ждёшь? -спросила она Лизу, обернувшись, -догоняйте, паужнать пора. Лиза, быстрым движением рук стерла слезы со своих щёк и подхватив за руку сына поспешила по тропинке за свекровью. Через неделю, после того как Нюрка разродится очередной Анной, Лиза и её свекровь уедут из Елошного на поиски Васи, найдут госпиталь, в котором он лечился, медсестру, что писала письмо, но самого его найти не сумеют, хотя будут искать и в интернате, и на вокзалах, рынках, людных местах, где собирались побирушки. Мужчина словно испарится, ровно и не жил он на этом свете, исчез и не оставил следа. Анна будет точно знать, что сын жив и только это будет давать им надежду, когда вернутся они назад, в своё село.
Вася очнулся на припорошённой снегом скамейке, как оказался на этом темном полустанке он не помнил, несколько дней беспробудного пьянства с незнакомцами в поезде сделали своё дело, память отшибло начисто. Поодаль светились желтым светом оконца небольшого домика, где коротала время Ульяна, смотритель полустанка.
Была она высокой, грудастой, громкоголосой, не боялась ни лихих людей, ни волков, лихо управлялась со старым ружьишком, оставшимся в наследство от отца. Недалеко от полустанка находилось село Антоновка, в котором она жила вместе с матерью и поселение это было необычным, ибо возникло оно возле лагеря для политзаключенных. Многие жители села работали при нём, проживали здесь и те, кому после того как они отбыли наказание некуда было ехать. В отличии от других сёл положение с мужчинами здесь было получше, всё-таки охрана лагеря требовала мужских рук, но Ульяна была одинокой, не нашлось в её сердце места для местных парней.
Работу она свою любила и хоть приносить книги и читать во время смены было категорически запрещено, она всё равно брала с собой книгу и читая, мечтала, представляя себя на месте главного героя или героини. То была она Дарьей из «Девочки из города» и пыталась найти общий язык с приемной дочерью Валентинкой, то с замиранием сердца следила она за Лизой и Морисом из «Всадника без головы». Любовь к литературе привила девушке странная поломойка, убиравшая местную библиотеку и клуб. Была она из тех, кто остался в Антоновке после того, как отбыл наказание. Немногословная, даже замкнутая женщина молча убирала помещения, дружбы ни с кем не водила, пока однажды судьба не столкнула её с Ульяной, та, задумавшись, опрокинула ведро с водой. Грязные потоки разлились по полу, но вместо того, чтобы разораться, как сделала бы любая на её месте, поломойка молча взяла тряпку и начала собирать разлитую воду. Девушка бросилась ей помогать, так родилась эта странная дружба двух разных людей, объединённых любовью к книгам.
Возникший в дверях в облаке морозного пара гость, несмотря на увечье был не похож на местных парней, небольшой рост, миловидные черты лица, которые не испортила даже недельная пьянка, а благодаря своей сухощавости тридцатилетний Вася был похож на молодого парня, а не взрослого мужика.
-Хозяюшка, нет ли у тебя воды? -спросил он, стуча зубами от холода, -и не подскажите, ли вы мне, где я нахожусь?
Ульяна подала железную кружку, назвала полустанок, с жалостью глядя на его культяпки, выглядывающее из засаленных рукавов фуфайки.
- Воевал? -спросила она, кивая на его руки.
-Есть такое-ответил Вася, привычным жестом удерживая кружку у рта,- одно не пойму, как я здесь оказался?
-Мне-то откуда знать? Может из проходящего мимо поезда выбросили? Похоже ты из этих,-она щелкнула пальцами себя по шее, любителей залить за воротник.
-Вообще-то я не пью-признался ей гость,-просто навалилось разного, не сдюжил. Главное, как в поезд сел помню, как с мужиками познакомился тоже, а дальше провал, ничегошеньки не знаю.
-Куда ехал-то? -спросила девушка.
-А куда глаза глядят-ответил гость, глядя на неё своими красивыми глазами.
-А родные у тебя есть? -продолжила она разговор, пододвигая к нему поближе табурет.
-Да нет никого-лихо соврал он, разом вычеркнув всех родных, жену и детей из своей жизни. Он и сам не мог объяснить почему он всем говорил, что нет у него никого, наверное, не хотел лишних расспросов или начав новую жизнь не хотел вспоминать прошлое.
-Что читаете? О, Майн Рид? Ну и как вам, понравилось?-перевел он их разговор в другое русло.
-А вы читали?
-Читал, в другой жизни, правда,- в тепле небольшой комнаты Вася расслабился, его потянуло в сон, а ещё сильно засосало под ложечкой, он невольно сглотнул и этот увидела Ульяна.
-Вы, наверное, голодный? У меня творог есть, немного правда, но зато с мёдом и хлеб имеется, вы фуфаечку вон на тот гвоздик повесьте и присаживайтесь вот сюда, я вам чайку налью,-быстро говорила она, стараясь скрыть заалевшие от смущения щёки. Приглашая гостя к столу, она нарушала все мыслимые и немыслимые запреты, зная какое наказание её ждёт в том случае если про это узнает начальство, но не могла она устоять перед гостем, его беззащитность, неловкие движения в попытках снять с себя одежду, худоба вызвали в ней бесконечную жалость.
Ел Вася аккуратно, приспособившись брать еду без кистей, но горячую железную кружку взять культяпками не решился, Ульяна пришла на помощь, держа кружку у его рта. Чтобы снять неловкость она продолжила разговор про книги и с удивлением увидела, как начитан гость, как много он знает и с легкостью поддерживает разговор. Наевшись, Вася начал читать стихи по памяти, а знал он их большое количество.
Ты-шелест нежного листка,
Ты- ветер, шепчущий украдкой,
Ты-свет, бросаемый лампадкой,
Где брежит сладкая тоска.
Мне чудится, что я когда-то
Тебя видал, с тобою был,
Когда я сердцем то любил,
К чему мне больше нет возврата –тихо прочел он при свете керосиновой лампы.
-Красиво! Люблю Бальмонта-сказала Ульяна.
-Вы? -удивился гость, удивившись тому, что в этом захолустье знакомы с творчеством поэта, - он уехал за границу в двадцатых годах, стихи его запрещены, мне мама их в детстве читала, я запомнил. Хотите я ещё вам почитаю?
-Хочу-согласилась Ульяна, умолчавшая о том, что со стихами Бальмонта её познакомила сельская поломойка.
Вечер сменила ночь, пришло утро. Ульяна попросила Васю обождать её на тропинке, ведущей в село и быстро сдав смену присоединилась к нему, чтобы пригласить нового знакомого к себе в гости.
Приглашаю вас в наш телеграмм канал, там мы очень активно общаемся друг с другом, обмениваемся новостями, фото, сейчас, например, обсуждаем свои находки с валберис.