В наши дни, встречая описание бала в литературе или наблюдая за изящными танцами в кино, мы редко задаемся вопросами о том, что это за бал и где он проходит. Нам важнее сама атмосфера этого празднества, красивые наряды и утонченные движения танцующих. Но раньше, зная лишь одну эту подробность о предстоящем бале, можно было легко предположить, какая там будет публика, какое настроение будет царить на самом мероприятии и какие мнения сложатся о нем после его окончания. И это подробность – город, в котором проходит бал. Сегодня мы расскажем вам о том, чем отличались столичные балы 19-ого века от балов в Москве и других городах.
При описании Москвы прошлых веков часто можно встретить такие эпитеты: спокойная, неторопливая, размеренная и семейная. Это сейчас Москва, став столицей, полностью изменила тем описаниям и стала городом больших скоростей и изменений. Но раньше все было именно так, ведь столицей со всей деловой, коммерческой и бюрократической активностью был Петербург. Там находился императорский двор и большинство министерств, а также стояли гвардейские полки.
Но от расположения гвардии в столице – Санкт-Петербурге – выигрывали не только сами офицеры, пользовавшиеся всеми возможностями большого города – интересным обществом, насыщенной событиями жизнью и близостью к главным источникам новостей. Особенно столичных юношей ценили ... устроители балов.
Ведь для хорошего бала важны не только красиво оформленные залы и дорогой оркестр, не только вкусная еда и изысканное убранство, главное на балу – это общество и, так как балы часто становились местом для знакомства, флирта и составления партий, общество молодых людей обоих полов. И если с дамами во всех городах проблем не было, то вот найти достаточно кавалеров для бала в Москве было сложно, а в других городах эта задача была практически невыполнимой. Но почему?
Представим какой-нибудь уездный город N, столь любимый русскими писателями. Кто в нем живет? Кто составляет так называемое «общество»? Купцы да чиновники, причем зачастую не самые удачливые, которых «сослали» сюда за какие-то провинности или взятки. Молодежи среди них немного, ведь с самого детства, что дворяне, что мещане стремятся отправить своих сыновей учиться в Москву, а лучше в Петербург, видя в этом хороший старт будущей карьере. В провинциальном же городке остаются либо неудачливые и по какой-то причине не получившие стипендии юноши, либо учащиеся гимназий, которым по возрасту посещать балы еще рано. Имеющиеся же в любом городе чиновники да торговцы обычно люди взрослые и семейные.
Вот и получается, что мужское бальное общество в нестоличных городах состоит из Пустяковых и Петушковых, местных служащих и прочих ежедневных знакомых. В то время как женское общество поражает разнообразием: на балы приезжали семьями, с женами, многочисленными дочерьми (сыновья учатся или путешествуют за границей), племянницами и воспитанницами, а иногда с тещами и тетками. Одним словом, на любой вкус и цвет. Таким образом в провинциальных и уездных городах остро стояла проблема недостатка кавалеров, что лишало балы той изюминки, свойственной балам столичным, - новизны, знакомств, первых влюбленностей и неловких признаний, первых попыток флирта.
Стоит сказать, что та же проблема была присуща и Москве. Не зря ее называли купеческой и домашней. Дворяне – в основном гражданские служащие или военные – жили в Петербурге, а в Москву приезжали навестить близких или по делам, и каждый приезд становился событием. Конечно, по сравнению с другими городами, ситуация с кавалерами в Москве была лучше. Это крупный город с большой системой управления, а значит, и множеством чиновников, здесь находятся Университет и многочисленные училища, благодаря чему в городе много студентов. Так что молодых людей в Москве хватало, но это были не те молодые люди…
Основной особенностью московских балов было то, что дам здесь больше, чем кавалеров, ведь главные танцоры и наиболее желанные партнеры - военные, а гвардия стоит в Петербурге. Светской барышне из столицы, где находился двор, а следовательно, и гвардейские полки, было непросто понять барышню московскую, для которой встреча с гвардейцем уже была крупным событием. Отсюда и критикуемая Чацким «к мундиру страсть» у жительниц Москвы.
Подчеркиваемая множеством мемуаристов и писателей «семейственность» Москвы заключалась и в том, что, несмотря на дефицит кавалеров, балы здесь любили и устраивали часто, используя как предлог многочисленные семейные события – именины жены и каждой из дочерей, рождение детей, возвращение из длительной поездки, выздоровление от болезни. При этом не отменялись и традиционные поводы: свадьбы, помолвки, церковные и государственные праздники.
И если вспомнить самые яркие и богатые на события и эмоции балы в литературе – первый бал Наташи Ростовой, балы в «Анне Карениной», бал Татьяны, бал в «Маскараде» - все они проходили в Москве или Петербурге и отчасти потому были столь запоминающимися. От них многого ждали, интенсивно готовились. Балы же в других городах и в литературе часто описываются несколько неловко, а то и просто саркастически («Мертвые души», «Ревизор», «Затишье», «Отцы и дети», «Бесы»). К ним также готовятся, но участники словно знают, что не встретят там новых лиц, а потому не ждут от этих балов многого, а интерес просыпается лишь с появлением в городе кого-то приезжего.
Таким образом, главным отличием балов Москвы от балов Петербурга была нехватка молодых танцующих кавалеров, что сильно сказывалось и на ожиданиях от бала и на общей эмоциональной атмосфере во время события. Лишенные партнеров, девушки не могли знакомиться, учиться общаться, приобретать навыки флирта и построения отношений, а ведь именно на это – удачную женитьбу – и были направлены провинциальные балы. Особенностью же Петербурга было как раз большое количество кавалеров, обеспечиваемое близостью двора и расквартированной гвардией, что позволяло флиртовать, влюбляться, признаваться, строить и развивать отношения, ревновать - одним словом, наполнять социальную и душевную жизнь каждого участника сполна. Отсюда и такой контраст между провинциальными горожанами и как будто пресыщенными и уставшими от света столичными жителями, нашедший отражение и в литературе.
