Шел я сегодня по слегка обледенелому тротуару, отворачивая лицо от режущего морозцем питерского ветра, и твердо знал, о чем сегодня буду писать. О важнейшей общественной формации, причудливо организованной структуре под названием Очередь.
Нет, я тоже читал, я тоже знаю, что нельзя объять необъятное. Сам много раз сетовал, что пока ещё не родила русская земля таланта, способного вытянуть эту тему на уровень, допустим, тех же «Войны и мира». А в хорошей, полнокровной и не замутненной чужими влияниями русской Очереди не меньше войны и столько же мира, сколько было в стандартной коммунальной квартире моего советского детства.
И я не посягаю на необъятность. Не покушаюсь.
Всего-то лишь - и то для пущей объективности картины и большей её убедительности – мне надо предварить короткую сегодняшнюю историю указанием на то, что она обязана женщине. Что, скептики, уже не так уверены в банальности произошедшего? А добьет вас уточнение: женщина эта была не самых юных лет, а скорее среднестарушечьих.
Так, вижу, вы поняли: речь пойдет не о каком-нибудь псевдотертом калаче, а о гладчайшей баранке, проскользившей сквозь очереди своих детства, отрочества и юности в вечный возраст зрелости, сумев обмануть беспощадные силы трения.
Логика изложения требует пояснить, откуда вдруг в наши-то скучные времена возникла очередь, достойная маломальского воспевания. От обязанности петь ей оды я предпочел бы отлынить. Скажем, за неимением времени. А что до сути очереди, то возникла она в связи с любезной сердцу самых простых горожан формой торговли, а именно - с продажей молока и молочных продуктов пригородного молочного хозяйства, которые доставлены непосредственно в центр городского квартала. Мне интереснее сконцентрироваться на действиях беспокойной старушки, явившейся в сегодняшний день из времен развитого и не слишком социализма. То есть, выросла, возмужала она там, а воочию возникла здесь, рядом со мной.
Наметанным глазом советско-российской гражданки она прикинула сложившуюся диспозицию и на всякий случай отметила для себя очевидное слабое звено, то есть меня, за которым ей надлежало по неписаным, но нерушимым законам очереди встать. Тактика мастера отличается от действий профана количеством и вариативностью приемов, и он не ощутит полного удовлетворения, пока не опробует хотя бы один из них. Еще до того, как утвердиться в качестве законного члена коллектива, она спросила у женщины передо мной: «Вы последняя?». «Нет, последний - мужчина за мной». – «Мужчина за вами», - повторила она, даже не взглянув на меня.
Дальше прошло какое-то время бессобытийного стояния. В связи с тогдашней бесспорной близостью к молоку я даже вспомнил недавнее сообщение ТВ о большом увеличении поставок в Китай растительного масла, рыбы и молокопродуктов. С первыми двумя мне понятно. А вот в отношении молочки хотелось бы знать: в Китай поставляют продукцию такого же качества, как в наши магазины?
Никогда не забуду, как однажды я достал из холодильника забытый в нем на неделю пакет молока, а начав наливать, удивился виду струи. Она была похожа на клеевую. Я нарочно отклонял пакет в сторону, и струя, изгибаясь, следовала за ним. Ясно, что пить такое себе дороже.
Между тем стоявшей за мной активной женщине, скорее всего, было не до воспоминаний. Прямо-таки физически ощущалось испытываемое ею чувство несправедливости происходящего. Так или иначе должны же были существовать шансы на сокращение времени бессмысленного стояния, а ничего путного ей не подворачивалось.
Оторвалась она только в самом конце. Двумя изящными ходами ветеран советских очередей сумела сделать так, что вопреки очередности «логичными» оказались перемещение водителя-продавца в сторону боковых ящиков, чтобы достать для неё пустую бутылку, заполнить её молоком, долить после отстоя и произвести денежный расчет. Все это вперед меня, которому требовалось всего лишь, чтобы продавец принес из тех же ящиков пару упаковок творога. Я не буду описывать, как она добилась «легальности» подобной рокировки. Не в этом дело.
Не проронив ни слова, я с восхищением наблюдал за тактическими шагами гениальной покупательницы, следил за отражающимися на её лице чувствами. Все свидетельствовало о том, что женщина оказалась в своей стихии. Не сомневаюсь, еще большее удовольствие она бы почувствовала, если бы удалось «обштопать» побольше стоявших в очереди. «Но и так ничего», - говорило её лицо, когда она удалялась от бочки. Требовалось ей это. Играющий на пианино встретившись с инструментом, обязательно наиграет на нем что-нибудь. А бывший баскетболист, подняв укатившийся от играющих ребят мяч, бросит его по кольцу.
Зачем я рассказал столь тривиальную историю? «Бывали с нами случаи и повеселее», - скажут многие из читателей старшего поколения. А я возражу: «Бывали, но давно». К тому же не задавайтесь: бывали и со мной.
Уходит, уходит, друзья, натура. Теряет мир виртуозов прежних времен. Давно стали ненужными специфические сметка, ловкость, предприимчивость завсегдатаев длинных очередей.
А молодым уже рассказано немало сказок о советском рае. Даже если вы в разговоре с ними упомянете об очередях, физически они не смогут воспроизвести в себе вот это ощущение стояния всегда и помногу буквально за всем. Да и мы из нашего сегодня смотрим на то свое вечное стояние с благодушием, в чем-то сродственным ностальгии по молодости.
А очереди тогда случались совершенно нешуточные. Оставим в стороне дубленки сорочки, сервизы и пр. В летнюю жару мужики выстраивались у пивных киосков в колонны жаждущих добраться до напитка. Обычно все спокойно ждали, когда придет законный черед утолить жажду. Но порой не обходилось без эксцессов. Бывало, нагрянет группа решительных ребят и тактикой мгновенного напора пытается удовлетворить потребность без промедления. Приходилось давать отпор.
Помнятся очереди много серьезнее. В последнюю командировку на Кубу моя семья уезжала с конкретной целью заработать на кооперативную квартиру. Рассчитывали, что за три года подойдет наша очередь, и мы из своей коммунальной комнаты 16 м2 на четверых переберемся в отдельное жилье.
Вернулись из-за границы, а наша очередь не то что не подошла – она даже отодвинулась. Перед нами была напихана чертова масса очередников по вновь введенным льготам. Социализм – это льготы, льготы, льготы. Социализм – это бесплатное, но недостижимое. Социализм – это забота о человеке.
Не знаю, как вы, а я на рассказывающих о коммунистическом счастье смотрю с подозрением. Все мне сдается, что они из тех, кто умел входить через непременно существовавший повсюду задний вход, кто не гнушался взятками. Из тех, чьи родственники или они самолично по своей принадлежности к номенклатуре имели большие возможности. Из тех, кто не сильно отдавался основной, а напирал на так называемую «общественную работу». Ну и вечное общечеловеческое тоже процветало не меньше, чем сейчас: лесть, подкуп, раболепие… Не все, но многие ностальгируют по тогдашнему устройству жизни по этим причинам. Их можно понять: так все было хорошо...
А мне ближе несправедливый, самый раскапиталистический подход: заработал денежку, отдал продавцу, он тебе упаковал коробку, ты похвалил его за аккуратный бантик - и всё, вы забыли друг о друге, никакой общественной работы, никакого обязательного конспектирования бородатых и лысых. На это мне начнут толкать про частнокапиталистическую форму присвоения. А я им: бухтите лучше про космические корабли и Большой театр.
Сказанное не отменяет того, что были в той жизни положительные элементы. Лучшие, чем те, что мы имеем в сегодняшней жизни. Ну так не бывает же худа без добра.
И вот под одной из своих последних статей я читаю очень позабавивший меня комментарий. Человек парой слов создает историю, в которой я выступаю горячим защитником прошлой коммунистической поры, разит меня сокрушительными, но невероятно абсурдными доводами и, довольный своей победой в собственноручно сконструированном сражении, прощается обидным для Старпера «адью». Эх, если бы без этого адью!
А что у вас? Как в квартире с газом? Социализм-коммунизм кому-то снится?
ДО НАСТУПЛЕНИЯ 2030 ГОДА ОСТАЕТСЯ 2180 ДНЕЙ. ПОЧЕМУ Я ВЕДУ ЭТОТ ОТСЧЕТ, СМ. В "ЧЕГО НАМ НЕ ХВАТАЛО ДЛЯ РЫВКА".