Глава 1
Боже! - подумала Галя, увидев попутчика, - Опять алкаш! Нормальных мужиков совсем что ли не осталось?! " На нижней полке сидел неопрятный, кое-как одетый дядька неопределённого возраста. Лет ему могло быть как пятьдесят, так и семьдесят с гаком. Впрочем, очки на носу субъекта, выглядели, как ни удивительно, дорогими, с чуть затемнёнными, дымчатыми стёклами. "Любопытно..." - отметила сей факт внимательная Галина. Седые, немытые волосы незнакомца были убраны в небрежное, свалявшееся нечто наподобие хвоста или узла. Галя молниеносно скользнула взглядом по лежавшим на столе рукам соседа. Ногти с чёрной каймой, ничего необычного, без сюрпризов. Ни перстней, ни колец.
- Здрасте, здрасте! Наше вам с кисточкой! - весело поприветствовал "алкаш", явно обрадовавшись, широко улыбнувшись и без малейшего стеснения продемонстрировав гнилые, редкие зубы. В ту же секунду Галина уловила явственный запах давно немытого тела и невольно поморщилась от отвращения.
- Вечер добрый! - вежливо ответила она, тем не менее, мастерски скрыв истинные чувства.
"Не будем ссориться, поглядим, что за птица," - практично рассудила про себя Галина, заинтригованная добротными очками.
Родом Галина была из маленького Украинского городка неподалёку от Львова. Уехать в Москву её заставила отнюдь не жажда перемен, но жгучий стыд и отчаянная нужда. Муж, не скрываясь, гулял, а затем и вовсе подал на развод, оставив Галину ни с чем. Было ли дело в детях, коих они не нажили, или в отсутствии чувств, как таковых, но "заботиться о надоевшей, пустой, никчемной бабе мне резону нет," - громко и очень отчётливо заявил бывший, после чего всучил Гале чемодан с нехитрыми пожитками.
- Пошла вон! - театрально распахнув дверь, проорал он, нарочно привлекая внимание любопытных соседей, обожающих сцены.
Дождавшись вечера, униженная, будто оплёванная Галина без особых раздумий, рванула на вокзал подальше от нескончаемых, едких насмешек.
Назвать Галю красавицей не решилась бы и родная мать - фигура мужская, с широкими плечами и без бёдер, жесткие, тёмные волосы, начисто лишённые блеска, лицо грубое, словно бы топором рубленое, а потому замужество её чуть не с первого дня служило поводом для пересудов.
- И что она такого ему предложила, что он её в ЗАГС повёл? Может секрет какой знает, Галька-то наша?
- Да Катьке он нос утёр! Катьке! Чтоб хвостом мести перестала!
- Не надолго всё это! Помните, бабоньки, моё слово! Не надолго!
После свадьбы каждая кумушка в городке словно бы только и ждала когда страшную Гальку муж бросит. Прожили, однако, пять лет, много дольше, нежели кто-либо мог предположить.
Но все же, оправдав, наконец, ожидания, Галя ощутила потребность бежать куда подальше, чтобы не видеть ухмылок, не слышать обидных слов.
Прожив в Москве десять лет, Галя с успехом освоила профессию массажистки. Руки у неё были крупными, с сильными, длинными пальцами. Те самые руки, что способны хорошенько размять, разгладить, расправить и поднять. Благодаря талантливым своим, неутомимым конечностям, стала Галина неплохо зарабатывать, обросла постоянной клиентурой. И если сначала могла она позволить себе лишь койко-место в отдалённом районе большого города, то со временем сняла приличную комнату у парка. Лишних трат Галина себе не позволяла, методично откладывала на мечту.
Мечта у Гали была не так чтобы затейливой - очень хотелось ей иметь собственный домик на берегу моря. Не Средиземного, нет, нет, нет. Азовского. Укладываясь спать после изнурительного трудового дня, Галина видела перед глазами сухие, горькие пейзажи близ Щелкино, ведь именно этот посёлок выбрала она для своего будущего проживания. Чем он привлёк её? Прежде всего простотой и немноголюдностью.
Однажды Галина случайно посетила это место вместе с приятельницей и так полюбила его за короткие десять дней, что стала наведываться ежегодно, непременно по осени. Пустые пляжи, нежный, серый песок, мелкое море, ветра и запах полыни пленили Галину, намертво запали в сердце.
"Моё место! То самое, единственное, лучшее на Земле," - думала Галина, с наслаждением вдыхая степные ароматы.
- Тоска смертная! - высказалась тогда приятельница. - Никогда больше в эту глушь ни ногой!
Галина промолчала, но в ту же минуту с удовлетворением почувствовала, как у нее впервые появилась мечта.
С тех пор, как Галина обрела цель, что имела очертания вполне внятные, если не сказать конкретные, она посвятила свою жизнь достижению. Планомерно, изо дня в день, крошечными, но уверенными шажками, двигалась Галя в сторону Щёлкино. Дабы не забыть, не отступить, не передумать, каждый сентябрь женщина отправлялась в поездку. Бродила по знакомым улицам, торжественно и гордо шествовала между рыночными рядами, неспешно прогуливалась по берегу, а иной раз садилась в автобус и ехала в Мысовое, где любовалась туристами, что облюбовали местные пляжи для кайтинга.
"Я местная, я своя. Ещё немного потерпеть, ещё чуточку подождать, - говорила себе Галина. - Ещё каких-то несколько лет... "
Одержимая, она бралась за самые сложные случаи, принимала самых капризных, вечно всем недовольных клиентов, от которых отказывались другие. Верные руки неустанно мяли спины самые разнообразные - и бледные, узкие, с голубоватым отливом, кожей тонкой, почти прозрачной, и розовые, сочные, словно глазурь на пончике, и волосатые, почти шерстяные, и прыщавые, пористые, нервные и неровные. Спин красивых, скульптурных, да что там! - мало-мальски привлекательных, соблазнительных и гладких встречалось мало. И если появлялась вдруг такая шёлковая, либо атласная чудесная спина, то Галина испытывала восторг, сродни тому, что чувствуешь, глядя на признанный, безусловный шедевр, произведение искусства .
Восторг и радость приходили от того, что существует все же в мире красота, а чувство прекрасного было Галине отнюдь не чуждо.
"Как несовершенен, как хрупок, отвратителен и безобразен человек! Венец творения?! Куда там! Сколь много в нем изъянов и уродств! - часто размышляла Галина, имея в виду и себя, разумеется, - И как замечательно, что встречаются всё же те, глядя на кого, поёт душа."
Созерцание прекрасного человеческого тела, невольно внушает надежду и оптимизм, успокаивает, примиряет и умиротворяет, действуя подобно тому, как действуют бесспорные красоты вроде зелёных далин. моря, леса, гор.
Род людской в целом, Галина презирала искренне и глубоко. Представление её о мире, о существах, его населяющих, не оставляло места иллюзиям, тем паче, что и сама она ангелом не являлась и суть свою принимала, себя не обманывала. Ничуть.
Склонность к подлости, злоба, обида, двуличность и чёткое понимание того, что во имя собственных целей, способна на многое, давало Галине право предполагать похожее и много худшее в других.
"Хочешь жить, умей вертеться. Кто первый, тот и прав," - согласно этим принципам и жила Галина, отстаивая скромное своё место под солнцем.
В первый московский год, она лоб в лоб столкнулась с тем, что человек человеку не человек. Он кто угодно другой; пусть волк, кабан или буйвол, быть может осел, овца, цыпленок, кролик. Есть львы и тигры, грациозные, гибкие пантеры, способные быть неотразимыми, но умеющие вовремя показать острые зубы, издать тихий, упреждающий рык.
Имеются в избытке глупые мартышки, ужимки и прыжки которых быстро утомляют и навевают скуку.
Стайки пустых, но очаровательных ланей, чьё благополучие напрямую зависит от того, как скоро в их жизни появится надёжный покровитель, встречаются тут и там. Широкие, мощные спины сильных самцов надежно прикрывают избранных от всяческих бед и невзгод. Большие города тот же зверинец, где за каждым углом подстерегают безжалостные, расчетливые хищники, чьи глаза и души лишены сочувствия, но полны решимости урвать, схватить, сожрать, перемолоть без остатка, без следа.
"Я буду гиеной, шакалом, грифом. Буду грызть глотки слабым, споткнувшимся и убогим, ибо выживает сильнейший, а падальщики пусть не первые, но уж точно не последние в этом мире," - твёрдо решила Галина.
Постигая науку выживания, она быстро и необратимо преображалась, не без удовольствия обнаруживая в себе многочисленные черты, о существовании коих, не догадывалась.
Научившись улыбаться тепло, открыто, дружелюбно и радостно тем, кому люто завидовала, кого ненавидела и презирала, Галина поняла - цель близка, дорога к мечте стала прямой и гладкой, без выбоин и ям.
Надежда Ровицкая