Зима в самом разгаре: морозы сменяются метелями и порой нет желания выходить из дома. А так хочется погулять по красивому белоснежному зимнему лесу. И мы можем это сделать благодаря художникам и их замечательным картинам, которые перенесут нас в волшебную зимнюю сказку. А озвучить эту красоту помогут живописные строки наших прекрасных поэтов, которые успели подглядеть, что там происходит в засыпанном снегом лесу.
Вот, например, Елизавета Яковлевна Тараховская (Парнох, 1891-1968) заметила, кто там гуляет и машет своим чудодейственным посохом:
Елизавета Тараховская
Гуляя по лесу зимой
Гуляя по лесу зимой,
Мороз поднимет посох –
И снег повиснет бахромой
На соснах и берёзах.
Бредёт вдоль речки старый дед.
Тихонько стукнет посохом:
И снова чудо! – по воде
Пройдёт, как будто посуху.
И логично начать нашу прогулку по пейзажам с картины того, кого уже при жизни называли «царь леса». Картина Ивана Ивановича Шишкина (1832-1898) «Зима» переносит нас во владения царя Берендея: глубокий снег, тишина и покой спящей природы, нет следов на снегу и лишь одиноко сидящая на ветке небольшая птичка (можно увидеть увеличенный фрагмент, перелистнув галерею). Художник с особой тщательностью и досконально изображает деревья, прописывая все детали.
Существуют воспоминания Ильи Репина. Когда молодой художник показал Шишкину свою работу «Плоты на Волге», то в ответ получил критическое замечание мастера: «Ведь вот эти бревна в воде... Должно быть ясно, какие бревна – еловые, сосновые? А то что же, какие то «стоеросовые»!.. Это несерьезно...». Шишкин в совершенстве знал «анатомию» леса и не признавал приблизительности в пейзаже. Его лес подлинный и величественный.
И несмотря на то, что он предпочитал писать летом, его зимний лес также завораживает.
И как нельзя лучше к картине подходят строки одного из любимых поэтов Шишкина и классика русской литературы Николая Алексеевича Некрасова (1821–1877). Возможно, именно этот отрывок из поэмы «Мороз, Красный нос» помогал художнику создавать его сказочный шедевр:
Николай Некрасов
Мороз-воевода (отрывок из поэмы «Мороз, Красный нос»)
Не ветер бушует над бором,
Не с гор побежали ручьи,
Мороз-воевода дозором
Обходит владенья свои.
Глядит – хорошо ли метели
Лесные тропы занесли,
И нет ли где трещины, щели,
И нет ли где голой земли?
Пушисты ли сосен вершины,
Красив ли узор на дубах?
И крепко ли скованы льдины
В великих и малых водах?
Идет – по деревьям шагает,
Трещит по замерзлой воде,
И яркое солнце играет
В косматой его бороде.
Забравшись на сосну большую,
По веточкам палицей бьет
И сам про себя удалую,
Хвастливую песню поет:
«…Метели, снега и туманы
Покорны морозу всегда,
Пойду на моря-окияны –
Построю дворцы изо льда.
Задумаю – реки большие
Надолго упрячу под гнет,
Построю мосты ледяные,
Каких не построит народ.
Где быстрые, шумные воды
Недавно свободно текли –
Сегодня прошли пешеходы,
Обозы с товаром прошли.
Богат я, казны не считаю,
А все не скудеет добро
Я царство мое убираю
В алмазы, жемчуг, серебро…»
1863
Влияние Ивана Шишкина чувствуется и в произведениях его ученика – Андрея Николаевича Шильдера (1861-1919). Художник не получил академическое художественное образование, но его рисунки оценил выдающийся мастер пейзажа и пригласил в свою мастерскую обучаться. Андрей Шильдер оказался способным учеником – он, как и его учитель большое внимание уделял правдивости и точности в изображении пейзажа. А любовь к природе и искусству сделали его произведения не только известными, но и востребованными.
В картине «Зимний пейзаж» Андрея Шильдера мы видим, как на заснеженный лес спустилась ночь. А мастерству передачи лунного света художник учился у самого волшебника световых эффектов Архипа Куинджи.
Вот и советский поэт Тимофей Максимович Белозёров (1929–1986) сумел подсмотреть, как ночью всё уснуло в зимнем лесу.
Тимофей Белозеров
В зимнем лесу
Сквозь иней леса одиноко
Дрожат далёкие огни.
На хрупкой ветке спит сорока –
Лишь только руку протяни.
В берлоге, между трёх сосёнок,
Храпит доверчивый медведь.
И месяц так беспечно тонок,
Что даже боязно глядеть…
А мы снова отправляемся в лесную чащу. Гнутся ветки елей под тяжестью снега на картине «Лес зимой» академика живописи и талантливого пейзажиста Крыжицкого Константина Яковлевича (1858-1911). Сквозь деревья пробивается мягкий зимний свет, но никого не видно. Даже днем лес спит, и как символ этого сна – поваленное дерево на переднем плане.
Крыжицкий был близким другом Архипа Куинджи и разделял его особую любовь к свету в искусстве. к поиску солнца даже там, где его нет. Впоследствии он стал одним из основателей Общества художников имени А. И. Куинджи.
Про такие молчаливые деревья с застывшими слезами написал в своем стихотворении Афанасий Афанасьевич Фет (Шеншин, 1820–1892):
Афанасий Фет
Учись у них – у дуба, у березы...
Учись у них – у дуба, у березы.
Кругом зима. Жестокая пора!
Напрасные на них застыли слезы,
И треснула, сжимаяся, кора.
Все злей метель и с каждою минутой
Сердито рвет последние листы,
И за сердце хватает холод лютый;
Они стоят, молчат; молчи и ты!
Но верь весне. Ее промчится гений,
Опять теплом и жизнию дыша.
Для ясных дней, для новых откровений
Переболит скорбящая душа.
31 декабря 1883
А ещё Константин Крыжицкий был хорошим преподавателем, и он очень внимательно относился к своим талантливым ученикам. Одним из которых был Иван Федорович Шультце (1874-1939). Художник поздно стал учиться живописи, уже после 30 лет. А до этого он был инженером и изучал электричество. Поэтому неудивительно, что вторым его учителем стал … Архип Куинджи! А сам Шульце стал художником-люминистом (от лат. lumen – свет).
Известный арт-дилер Гилберт Блэр Лэйнг написал в своих воспоминаниях о Шультце: «Он рисовал захватывающие снежные сцены, в которых свет буквально светит из холста».
Я пару лет назад попала на выставку художника «Архитектура света», которая проходила в Музее пейзажа в Плесе. Это фантастика! У меня было полное ощущение того, что в картинах спрятан источник света.
Надо сказать, что писать зиму и снег Шульце очень любил. В 1910 году он вместе со своим учителем Крыжицким ездил в экспедиции на остров Шпицберген, где им было создано много удивительно солнечных арктических пейзажей.
Вот и картина «Зимний пейзаж», которой я предлагаю вам сегодня полюбоваться, наполнена ярким светом, от которого порой даже больно глазам.
А знаменитый русский поэт Федор Иванович Тютчев (1803–1873) описал нам в стихах этот волшебный лес, который от зимнего солнца «вспыхнет и заблещет ослепительной красой»:
Федор Тютчев
Чародейкою Зимою околдован лес стоит
Чародейкою Зимою
Околдован, лес стоит –
И под снежной бахромою,
Неподвижною, немою,
Чудной жизнью он блестит.
И стоит он, околдован, –
Не мертвец и не живой –
Сном волшебным очарован,
Весь опутан, весь окован
Легкой цепью пуховой…
Солнце зимнее ли мещет
На него свой луч косой –
В нем ничто не затрепещет,
Он весь вспыхнет и заблещет
Ослепительной красой.
Восхитительные закаты в зимнем лесу писал Юлий Юльевич Клевер (1850-1924). Лучи заходящего солнца придают ещё больше загадочности высоченным елям и раскрашивают снег в нежно розовый цвет в его работе «Зимний закат в еловом лесу».
Клевер учился в Императорской Академии Художеств, но не закончив образования, покинул её. И уже через несколько лет стал не только академиком, но и профессором живописи, получив от Академии мастерскую и квартиру. Даже при советской власти он продолжал преподавать в Академии. Его пейзажи всегда пользовались большим успехом у публики. Вот и мы можем полюбоваться его закатным солнцем в зимнем лесу.
Про то, как зима поселилась в лесу и «ручей застыл, овраг исчез, сосна лежит в снегу» рассказывает в своем стихотворении Самуил Яковлевич Маршак (1887-1964):
Самуил Маршак
Мне был известен каждый пень...
Мне был известен каждый пень
От речки до холма.
Но без меня который день
В лесу живет зима.
Что снегу намела метель!
Кусты погребены.
И строгим памятником ель
Стоит в лучах луны.
Ручей застыл, овраг исчез.
Сосна лежит в снегу,
И этот хрупкий, звонкий лес
Узнать я не могу.
А мы продолжаем свою прогулку по заснеженному вечернему лесу с Арсением Ивановичем Мещерским (1834-1902). В его пейзаже «Зимний вечер в лесу» можно пройтись вдоль русла замерзшей реки, и даже в компании. Например, девушки с коромыслом. Огромные глыбы льда, деревянный мостик и нежный свет уходящего солнца делают картину очень лиричной.
Сам Мещерский называл себя «рисовальщиком» природы. Что любопытно, он также, как и Клевер, покинул Академию художеств, недоучившись. Перебрался в Швейцарию и продолжил художественное образование у известного пейзажиста Александра Калама. И вскоре он тоже получил и звание академика, и звание профессора пейзажной живописи. Художник писал виды Крыма, Кавказа, окрестности Петербурга и Малороссию. А любимым временем года в его живописи стала зима.
И поддержит нашу прогулку своей поэзией Зинаида Николаевна Гиппиус (1869-1945). В своем печальном (и одновременно радостном) стихотворении она пройдется с нами (или мы с ней) «глухим путем, неезженным, на бледном склоне дня»:
Зинаида Гиппиус
Снежные хлопья
Глухим путем, неезженным,
На бледном склоне дня
Иду в лесу оснеженном,
Печаль ведет меня.
Молчит дорога странная,
Молчит неверный лес...
Не мгла ползет туманная
С безжизненных небес –
То вьются хлопья снежные
И, мягкой пеленой,
Бесшумные, безбрежные,
Ложатся предо мной.
Пушисты хлопья белые,
Как пчел веселых рой,
Играют хлопья смелые
И гонятся за мной,
И падают, и падают...
К земле все ближе твердь...
Но странно сердце радуют
Безмолвие и смерть.
Мешается, сливается
Действительность и сон,
Все ниже опускается
Зловещий небосклон –
И я иду и падаю,
Покорствуя судьбе,
С неведомой отрадою
И мыслью – о тебе.
Люблю недостижимое,
Чего, быть может, нет…
Дитя мое любимое,
Единственный мой свет!
Твое дыханье нежное
Я чувствую во сне,
И покрывало снежное
Легко и сладко мне.
Я знаю, близко вечное,
Я слышу, стынет кровь…
Молчанье бесконечное…
И сумрак… И любовь.
1894
А дальше предлагаю вам работу представителя московской школы живописи и основоположника лирического «пейзажа-настроения» – Исаака Ильича Левитана (1860-1900). Художник не очень любил зиму, что сразу можно почувствовать, глядя на его картину «Зимой в лесу». Грусть и печаль – таким холодное время года ощущал Левитан, и его мастерство состоит в том, чтобы и нам передать это ощущение. А вот страх встретить в зимнем лесу голодного зверя – это уже заслуга его друга, художника Алексея Степанова, который добавил в пейзаж Левитана волка. И наша волшебная сказка получает свою порцию опасностей и приключений. К счастью, виртуальных.
А вот у Валентина Дмитриевича Берестова (1928-1998) в морозной тишине леса тоже есть жизнь. Но она полная противоположность дикой природе с картины Левитана. Ведь это безобидные семена. И пусть пока это «бездыханный» посев, но «весна придёт, весна растопит»:
Валентин Берестов
Семена на снегу
Здесь сучья лип чернеют строго.
Морозный блеск и тишина.
И облетают понемногу
С продрогших веток семена.
Кружат над снежною поляной
И падают, оцепенев,
И странно видеть бездыханный,
На снег ложащийся посев.
Для невнимательного взора
Природа севера бедна.
Но разве беден лес, который
Доверил снегу семена?
Весна придёт, весна растопит
Невозмутимый белый пласт
И всё, что в нём зима накопит,
Земле разбуженной отдаст.
1955
И раз уж мы сегодня так много говорили об учителях и их учениках, то следующей у нас будет картина «Лесная дорога» самого преданного ученика Исаака Левитана и лиричного пейзажиста – Станислава Юлиановича Жуковского (1873-1944). Вот она – дорога, которая выведет нас из дикого леса и вот оно – яркое солнце, которое заставит наше сердце снова радоваться.
Кто-то возможно скажет: «Разве это зимнее солнце, оно скорее весеннее». Но вы знаете, природа настолько удивительна, что я иногда смотрю на её причуды и думаю: если художник это напишет, ведь никто не поверит, что так бывает.
Поэтому предлагаю любоваться этим голубым небом, красивыми деревьями и их длинными тенями, изрезавшими снежную дорогу, а представлять каждый может своё.
Или можно окунуться в пургу и «мягкие снега» вместе с Сергеем Александровичем Есениным (1895-1925):
Сергей Есенин
Заметает пурга белый путь
Заметает пурга
Белый путь.
Хочет в мягких снегах
Потонуть.
Ветер резвый уснул
На пути;
Ни проехать в лесу,
Ни пройти.
Забежала коляда
На село,
В руки белые взяла
Помело.
Гей вы, нелюди-люди,
Народ,
Выходите с дороги
Вперед!
Испугалась пурга
На снегах,
Побежала скорей
На луга.
Ветер тоже спросонок
Вскочил
Да и шапку с кудрей
Уронил.
Утром ворон к березоньке
Стук…
И повесил ту шапку
На сук.
1918
Ну а мы возвращаемся в глубь леса. Может быть для того, чтобы найти свою шапку, которую ворон повесил на сук (по версии Есенина) или чтобы встретится с хозяином леса, который почему-то не уснул. И бродит среди деревьев, как в картине «Медведь в зимнем лесу» Владимира Леонидовича Муравьёва (1861-1940). А если говорить точнее, Графа Муравьева. Ведь именно так подписывал свои необыкновенной красоты пейзажи художник.
Граф был избалованным ребенком, любил роскошную светскую жизнь и развлечения. Но также страстно он любил и рисовать. Хоть художник и относился к живописи, как к развлечению, всё же он поучился и в Академии, и в мастерской Крыжицкого. В творчестве он выбрал для себя определенный жанр – охотничий пейзаж, так как хорошо был знаком и с темой охоты, и с повадками животных, а также ему нравилось ездить в лес на этюды. И надо сказать, произведения у него получались замечательные: романтичные и немного сказочные. Такие, которые приходятся по вкусу зрителям.
Не так сказочно закончилась охота в стихотворении Эдуарда Аркадьевича Асадова (1923-2004), но как всегда поэт заставляет задуматься, а стоит ли стрелять «в эту красоту».
Эдуард Асадов
В тайге
В светлом инее берёзы.
Злы в Сибири холода!
Речка скрылась от мороза
Под тяжёлый панцирь льда.
Кедры в белых рукавицах
Молчаливо-высоки…
Жадно нюхает лисица
Деревенские дымки…
На сугробах птичий росчерк,
Ель припудрена снежком,
Дятел, греясь, как извозчик,
О крыло стучит крылом…
Завалил берлогу свежий
Снег. Мороз трещит окрест…
Спит в своей дохе медвежьей
Сам «хозяин» здешних мест…
Только белка-непоседа,
Глаз ореховый кося,
Мчит по веткам, для обеда
Шишку крепкую неся…
Ближний куст ударил громом…
Оборвав свой быстрый бег,
Белка светло-серым комом
Полетела в рыхлый снег…
Эхо в троекратной силе
Гулко ахнуло вокруг.
Кедры, вздрогнув, уронили
Рукавицы с длинных рук…
Человек скользит на лыжах,
Ручейками след бежит.
Средь лисиц пунцово-рыжих
Белка серая лежит.
Сумрак в лес ползёт сторожко,
И на веточках осин
Льда стеклянные серёжки
Загорелись под рубин…
Вновь от гула встрепенулся
Лес на целую версту,
Только лучше бы вернулся
Или просто промахнулся
Парень в эту красоту!
Давайте лучше любоваться этой красотой, а не губить её. Разве может подняться рука на такой дивный лес, как на картине Ивана Августовича Вельца (1866-1926). Мы с вами уже видели его нежные и трогательные зимние пейзажи «Первый снег» и «Начало зимы» 1904 года, а сегодня у нас более поздняя, но не менее прекрасная работа «Зимнее солнце». Правда, и самые ранние его зимние пейзажи, ещё конца 19 века, и написанные уже после революции, одинаково завораживают. Когда и говорить-то ничего не хочется, а хочется просто смотреть – так хорошо!
А в поэтическое сопровождение возьмем отрывок из стихотворения «Леший» Льва Александровича Мея (1822-1862), где он описывает зимний лес – владения Лешего:
Лев Мей
Леший (отрывок)
Двойным зеленым строем,
Вдоль узкого проселка,
Под снежной шапкой дремлет
И сосенка и елка;
Осина коченеет
И дрогнет от мороза,
И вся в слезах алмазных
Плакучая береза;
Их предки – в три обхвата,
Поодаль от опушки,
Взнесли над молодежью
Маститые макушки
…
1861
И в заключение нашей прогулки выходим на заснеженную опушку леса, которую изобразил в своей работе Аполлинарий Михайлович Васнецов (1856-1933). Эта картина «Зимний сон» имеет свою интересную историю, которую нам рассказали в Мемориальном музее Аполлинария Васнецова. У художника была идея написать серию картин, посвященных разным временам года. И работал он над этой серией не один год, даже над этой картиной, заключительной в серии, Васнецов трудился 6 лет. Зима на ней получилась не столько реалистичной, сколько загадочной и волшебной.
В семье очень полюбили эту картину, и она не была продана, а осталась в квартире художника. И позже было замечено, что, если вдруг картина покидала дом Васнецовых, например, отправлялась на выставку, в семье обязательно случались неприятные события. Поэтому все очень радовались её возвращению. Произведение было подарено Третьяковской галерее сыном художника Всеволодом в 1986 годом и сейчас встречает гостей музея, располагаясь в кабинете художника. Так «Зимний сон» стал своеобразным оберегом квартиры в Фурманном переулке.
А мы прощаемся с зимним лесом стихами Константина Яковлевича Ваншенкина (1925-2012):
Константин Ваншенкин
Зимний лес
Зимний лес! От края и до края
Он застыл смолистою стеной,
Сердце беспокойное смущая
Неправдоподобной тишиной.
Он меня гнетет своим величьем,
Полным отрешеньем от всего
И высокомерным безразличьем
К жизни за пределами его.
Будто нет веселого сиянья
Городов, затерянных вдали,
Будто нет ни счастья, ни страданья,
Будто нет вращения Земли.
Лишь порой взлетает ворон круто,
Потревожив царственную ель,
И бушует целую минуту
Маленькая тихая метель.
Вот таким получилось у нас путешествие в царство Лешего и деда Мороза. Где-то радостное, а где-то немного печальное. Но надеюсь, красивое.
Мне часто пишут, что хочется скорее весны и тепла. Но ведь в природе каждое время года необходимо. Зимой деревья набираются сил, запасаются необходимыми питательными веществами. Даже в тёплых краях у растений бывают периоды покоя. Так и мы, не можем скакать круглый год, нам тоже нужно успокаиваться, отдыхать, запасаться энергией. И не будем гнать время, а насладимся каждой подаренной нам минутой.
С любовью, ваша Света В.
Мой Телеграм-канал, где я всегда выкладываю анонсы своих новых статей и есть много всего интересного
Другие мои статьи с картинами и стихами о разных временах года и месяцах можно посмотреть в новой подборке «Пусть падают листки календаря»
Статья про Мемориальный музей художника Аполлинария Михайловича Васнецова: