Аглая. Повесть. Часть 22.
Все части повести здесь
Дети были не по годам смышлёными (ещё бы – жить на улице! – подумала Аглая), но всё-таки стеснялись, когда она привела их к себе домой. Остановились на пороге квартиры, одновременно охнули, увидев чистое, ухоженное жильё, сняли свою замызганную обувь и посмотрели на Аглаю.
Ноги у обоих – словно они в кочегарке несколько суток просидели.
-Нет, так дело не пойдёт – сказала Аглая – что же мне с вами делать-то?
Она немного подумала, потом попросила Толю пока сесть и посидеть на мягком пуфике в прихожей, а сама понесла Ольгу в ванную комнату – мыться. Включила воду, окатила девчонку из душа, та блаженно повизгивала, как поросёнок, от удовольствия, подставляя маленькое худое тело под тёплые капли воды.
Увидела на рёбрах несколько синяков, спросила у девчушки, что это такое, та беззаботно ответила:
-А, это нас старшие мальчишки побили. Ногами пинали, да, и деньги забрали все подчистую. Мы после этого два дня голодные просидели, да ещё с синяками.
Услышав подобное, Аглая тут же вспомнила Кузьму. Но она-то взрослая была… А тут – ребёнок. И если её раны и синяки зажили и забудутся, то забудутся ли эти раны на телах маленьких беспризорников?
Но когда она расплела косички девочки, сняв грязные тряпицы, она и вовсе ужаснулась – охнула, отпрянула, а потом расплакалась – всю голову малышки заполонили мерзкие насекомые. Руки её тряслись, когда она достала из шкафчика в прихожей керосин, развела с мыльной водой, густо, чтобы можно было намазать, посадила девчушку в тёплую, наполненную ванну и стала сбривать её грязные, липкие волосёнки, несмотря на отчаянные протесты малышки.
Сразу поставила в ванну Толика, увидев на его теле те же синяки, что и на Ольге, осторожно потрогала места ушибов – нет ли переломов, провела те же самые процедуры, еле сдерживая слёзы, так ей жалко было детей, намыла их обоих душистым мылом, обтёрла полотенцами, ещё раз хорошо проверила лысые головёнки, и подхватив в обе руки, унесла в комнату.
Они притихли на диване, побритые налысо, они стали походить друг на друга ещё больше, наблюдали за ней с интересом – что ещё с ними сделает эта странная незнакомая тётенька?
-А у меня голова чесаться перестала! – радостно сообщил мальчишка.
-У меня тоже! – поддакнула ему сестрёнка.
-Вот и хорошо – улыбнулась им Аглая – а волосы ещё отрастут. Сейчас будем пить чай, вкусный с вареньем и булочками, а ещё есть сметана, творог и свежий хлеб. Любите варенье?
Они переглянулись, и Ольга нашлась первая:
-А мы… не ели никогда.
Совсем расстроившаяся Аглая поставила чайник, налила детям чай, посадила их за стол. Несмотря на то, что дети хорошей жизни, скорее всего, не видели, ели они аккуратно, и за столом сидели ровно и чинно, отчего Аглая, увидев такую картину, невольно улыбнулась.
-Сядь ровно! Спину выпрями! – буркнул Толик сестре и пихнул её локтем.
Аглая думала о том, что же ей делать с этими пострелятами. Как же жалко было детей! Видно было, что они не знали любви и ласки материнской и отцовской, и в их жизни они были только друг у друга и всё, больше не было рядом никого. Потому и боролись они друг за друга, потому Толик и не убежал с кошельком.
При получении квартиры Капитолина Францевна добилась того, чтобы Аглае поставили телефон. Правда, он был с параллельной линией, но девушку это ничуть не смущало. Она решила позвонить одной из коллег, у неё было двое детей, возрастом чуть постарше этих.
-Алло, Тая, привет – как ни странно, та была дома.
Аглая кратко объяснила ей ситуацию, и через час женщина уже была у неё. Мельком посмотрела из прихожей, отказалась проходить в комнату под предлогом, что может напугать этих бродяжек, они ведь недоверчивые, ещё подумают, что из детдома, отдала Аглае сумку с вещами.
-Я твоим нашью попозже, у меня как раз выходные – пообещала ей Аглая – сама понимаешь, если сейчас шить начну, сколько времени затрачу. И обувь откуплю.
-Не надо – улыбнулась та и махнула рукой – сколько тряпок этих валяется. А третьего не планируем. Из этого выросли уже, я половину на ветошь перевела. Только вот что я тебе скажу, Аглая – ты поаккуратнее будь с ними. Они же, как зверята, сама не заметишь, как обчистят. Ох, сколько их таких после войны было! – она смахнула слезинку с глаз – сейчас хоть поменьше стало. Ладно, побегу.
Аглая стала благодарить её, но та отмахнулась:
-Добрая ты душа, Глашка! Но смотри – будь осторожнее!
Аглая прошла в комнату, открыла сумку и сказала:
-Вашу одежду, ребята, я на помойку отнесу – в ней также, как в ваших головах – насекомых видимо-невидимо, а вас вот, оденем в это.
Они ахнули одновременно, увидев красивое чистенькое платьице в цветочек и рубашку с шортами. Она подумала, что неизвестно, сколько времени дети ходили в том, что было на них надето, когда они встретились.
Унесла в мусорку позади дома вещи, плотно замотанные в бумагу и залитые керосином, вернулась в дом. Она нисколько не боялась, что дети убегут, забрав при этом её кошелёк с деньгами, и оказалась права – одетые, они сидели на диване рядышком, как два воробышка и вопросительно смотрели на неё.
-Вы хорошо поели? – спросила она у них, и они одновременно и очень забавно кивнули – скажите, у вас есть… близкие? К кому вас можно отвести?
Замотали головёнками, потом Толик заговорил:
-Мы больше никого не знаем, кроме мамы и папы, а они погорели. Были ещё эти, как их – он стукнул себя ладошкой в лоб и по слогам произнёс – со-бу-ты-ль-ни-ки – мама их так называла, они с батей приходили самогонку пить.
-А мама? – осторожно спросила Аглая.
-Мама тоже – уверенно кивнул головой мальчик – потом они спали, а мы с Олькой сидели под столом, тихо, как мышки, и боялись вылезти.
-Они вас били? – опять осторожно спросила Аглая.
-Нет, только однажды – ответил Толик спокойно – я вылез и нечаянно уронил бутылку с этой самой самогонкой, а батька услышал, рассердился, и отхлестал меня ремнём, таким тяжёлым, армейским, с бляхой, а когда Олька заревела и полезла меня защищать – и ей досталось.
-Ага – подтвердила девчушка и задрала платьице, показывая красную полосу на бедре, которую Аглая при мытье не заметила
-Боже! – девушка приложила ладони к губам – что же это… родные родители…
И опять перед глазами бешеный взгляд Кузьмы, розги, свистящие в воздухе и этот ненавистный голос.
-Да ничё, тётенька! – весело сказал Толя и погладил её по руке – мы привыкли. Потом ещё сколько старшие нас били, когда деньги отнимали.
- А родители вас кормили?
-Мы полотенце сосали – сказала Олечка – попеременке. Оно пахло едой и нам казалось, что мы едим. Ну, и когда эти засыпали, мы могли выйти и тихонько чего-нибудь взять со стола.
Аглая закрыла лицо руками. Она не могла слушать это, не могла представить. Сама пережившая побои, она не имела ни малейшего понятия о том, как это пережили маленькие дети.
Олечка подошла к ней и осторожно отвела её ладошки от лица.
-Тётя, а что с нами будет? – спросила тихо.
-Я пока не знаю, Олечка. Но в обиду я вас точно не дам.
Они вдруг вдвоём, в унисон, заревели.
-Тётенька, ты нас только милиционерам не отдавай! Пожалуйста! Они нас в детдом отдадут, а там все злые, дерутся, даже нянечки! Тётенька, ты нас к себе возьми, ты же одна! Мы тебе помогать будем! Мы всё умеем делать!
-Да вы что! – возмутилась Аглая – разве вы прислуга, чтобы делать что-то только потому, что я вас к себе взяла?
Она стала гладить их по лысым макушкам.
-Не бойтесь, я обязательно что-нибудь придумаю. Вы мне верите?
Они закивали, как птички, головками и успокоились. Аглая решила оставить их у себя до утра, а за это время… нужно было с кем-то посоветоваться.
Весь оставшийся день они провели вместе – Аглая дала им цветные карандаши и большие обрезки бумаги, на которой делала выкройки, показала детям, как рисовать животных, и они, высунув языки, переглядываясь и улыбаясь, принялись старательно выводить на бумаге аккуратные каракульки.
Поискав в своём рабочем столе, девушка нашла детскую книжку – она купила её как-то на рынке, яркая, красивая обложка привлекла её внимание, и Аглая, не задумываясь, потратила на неё столько денег, что Наташа долго смеялась над ней. Но в книжке было столько сказок и такие красивые картинки, что Аглая сама, как ребёнок, иногда любила перечитывать и рассматривать её.
Она словно бы проецировала на себя добрые сказки, и ей казалось, что не было у неё всего того, что она пережила, не было Аглаи, а была Золушка и прекрасный принц, Дюймовочка и Король Эльфов…
Пока она искала книжку, к рабочему столу подошла неслышно Оля и стала внимательно, но ничего не касаясь, рассматривать многочисленные рисунки, разложенные по нему, наброски, открытые журналы. Потом посмотрела на Аглаю своими ясными, необычными глазами:
-Тётя, а ты наряды придумываешь, да?
-Да – улыбнулась Аглая.
-Нам как-то раз одна нянька в детдоме читала сказку про Золушку, помнишь, Толик? – девочка повернула к брату личико, и тот согласно кивнул – так вот в той сказке была Фея, которая её на бал одевала. Ты та самая Фея, да?
-Нет – опять улыбнулась Аглая.
-А почему?
-Потому что Фея умела создавать наряды моментально, а я очень много работаю, чтобы сшить единственное платье.
-Жалко! – разочарованно произнесла малышка –а ты позови Фею, и пусть она тебя научит делать так, как она.
-Хорошо! – Аглая еле сдерживалась, чтобы не рассмеяться.
Вечером она уложила их спать, прочитав им сказку. Пришлось детей поместить на одном диване – больше у Аглаи места не было, на кровати спала она сама. Глядя на их сонные личики, задумалась. Как же жалко малышей! Они совсем ещё дети, а уже столько лишений! Ни заботы, ни ласки, ни нежности.
Она не спала всю ночь, всё думала, думала, глядя широко раскрытыми глазами в потолок. Что же делать? Как правильно поступить? К утру она приняла твёрдое решение – тяжело ей далась эта бессонная ночь с воспоминаниями и переживаниями за детей.
Рано утром она, оставив спящих малышей дома на свой страх и риск, в надежде, что они не проснутся, кинулась к Капитолине Францевне. Ей было ужасно стыдно, что придётся будить её в такой час, но вопрос требовал срочного решения, и Аглая решила, что лучше сто раз извиниться, чем потом может стать слишком поздно.
Капитолина Францевна не спала. Открыв Аглае дверь, уставилась на её бледное лицо с тёмными кругами под глазами.
-Что-то случилось?
Аглая извинилась за ранее вторжение и сказала:
-Мне нужна ваша помощь.
Капитолина Францевна провела её в квартиру, внимательно выслушала, а потом сказала:
-Аглая, ты понимаешь, какая это ответственность? Зачем тебе эти дети? Наверняка они взяли от родителей всё самое плохое!
-Нет-нет, они чудесные ребята! – горячо заговорила Аглая – я уже всё решила, но я не знаю, как сделать это правильно, потому прошу вашей помощи.
-Аглая, ты молода, можешь ещё иметь своих детей, зачем тебе эти бродяжки?!
-У меня никогда не будет детей – Аглая смело посмотрела на Капитолину Францевну – так уж вышло… И не думайте ничего – я всё равно буду продолжать работать, и вдвойне лучше. Ведь теперь мне будет, ради кого жить.
Та некоторое время молча смотрела на девушку, потом прокашлялась в кулак, чувствуя себя неловко.
-Ладно. Послушай меня. Тебе в любом случае придётся сначала вызвать милицию и определить детей в детский дом. Они их тебе не доверят, пока все бумаги не будут оформлены.
-Ой! – вскрикнула девушка – они просили меня не отдавать их в милицию и детдом, говорят, в детдоме все злые и бьют.
-Аглая, если ты хочешь усыновить детей, с самого начала постарайся убедить их, сделай так, чтобы они тебе доверяли, поняла. Тебе нужно будет поговорить с ними, убедить, что это необходимо.
-А потом? – спросила она.
Женщина задумалась.
-А потом звони Самойлову. Вы же вроде дружите, верно? Он, конечно, прямого отношения не имеет, но всё-таки вращается там – она указала куда-то в потолок – и думаю, сможет помочь тебе.
Продолжение здесь
Всем доброго воскресного дня, мои любимые читатели!
Итак, Аглая, никогда не знавшая счастья материнства, молодая женщина, одинокая... Не делает ли она ошибку? Может быть, стоит сосредоточиться на карьере, ведь как всё хорошо у неё складывается, правда?!
И может быть, мудрая Капитолина Францевна права, и дети взяли от своих родителей всё самое плохое? Несмотря на то, что в то время понятие наследственности было относительным, это ведь никто не отменял. Может быть, это лишняя головная боль для Аглаи? Как думаете?
Спасибо за то, что читаете и переживаете вместе со мной всё то, что пережили герои повести. Остаюсь всегда Ваша. Муза на Парнасе.