Человекообразные обезьяны — животные вообще весьма крупные, формально относятся к мегафауне, между прочим. Но даже и среди них выделялся гигантопитек — вообще самая большая из когда-либо живших обезьян. Как-никак, ростом он был метра 3—4 и вестом от четверти тонны до полутонны.
Открыли их довольно недавно, меньше века назад, причём случайно — заезжий палеонтолог купил в Гонконге на рынке «драконьи зубы», которые при ближайшем рассмотрении казались принадлежащими очень крупному примату. Всего же найдено около двух тысяч зубов и четыре куска челюстей.
Скудность находок объясняется просто — обитал гигантопитек в тропическом лесу, а там условия для фоссилизации, мягко говоря, не подходящие — кислые почвы просто растворяют кости без остатка. Датировка показала, что самым ранним останкам около двух миллионов лет.
А вот время вымирания огромных обезьян не настолько ясно, понятно только, что как минимум первые Homoих застали — по разным оценкам, это произошло от 100 000 до трети миллиона лет назад. Причина вымирания до недавних пор тоже оставалась загадочной.
Чтобы всё это выяснить, учёным пришлось заняться датировкой палеонтологических слоёв в более чем двух десятках пещер на юге Китая, в половине из которых гигантопитеки точно когда-то жили, в половине же их следы раньше не находили.
Перепробовав с полдюжины методов, палеонтологи получили полторы сотни разных оценок возраста разных останков — от более чем двух миллионов лет до менее чем 50 000. Заинтересовала учёных и растительность разных времён, которую они изучали по извлечённой из слоёв пыльце, благо, цветковые растения в те времена в составе флоры преобладали.
Ну а чтобы выяснить рацион, исследователи сравнили изотопный состав зубов гигантопитека и его ближайших родственников — китайских орангутангов, живших в плейстоцене и не очень намного гигантопитеков переживших. Орангутанги были тоже весьма крупные, заметно больше современных.
Судя по пыльце, в те времена, когда появились гигантопитеки, леса на юге Китая были весьма густые и плотные, и приматы там себя очень даже неплохо чувствовали. Воды было более чем достаточно, еда же была примерно постоянна независимо от сезона.
А вот 600 000—700 000 лет назад среда обитания обезьян стала более разнообразной, а сезоны более чётко выраженными. Естественно, это не могло не сказаться на лесах и как следствие — на обезьяньем меню. И если орангутанги как-то попытались адаптироваться, уменьшившись в размерах и изменив привычки, то гигантопитеки меняться не пожелали. Стало меньше еды — они, судя по изотопному составу зубов, стали меньше пить, стало меньше еды — меньше есть. Но не более того.
До поры до времени, пока леса в целом оставались прежними, гигантопитекам как-то удавалось выживать. Но 300 000 лет назад сильно изменился сам ландшафт, леса стали редкими и открытыми, и еды и воды гигантским обезьянам окончательно перестало хватать, да и стол стал куда менее разнообразным.
Гигантопитеки, в отличие от китайских орангутангов, впали в стресс и стали гораздо хуже размножаться. А вот орангутанги свои пищевые пристрастия всё же смогли изменить, и даже, судя по количеству и распространённости останков, в течение какого-то времени начали вытеснять гигантопитеков. Гигантопитеки же вместе со своим гигантским упрямством и консерватизмом окончательно вымерли около 215 000 лет назад.
Впрочем, не повезло обоим приматам — их ожидала другая напасть. Чуть менее 800 тысячелетий назад на юг Китая пришли наши предки — Homo erectus. Эректусы же были приматами смышлёными и уже тогда умели делать примитивные каменные орудия, которыми вполне могли справиться с гораздо более крупными, но туповатыми соперниками.
К тому же эректусы конкурировали с гигантопитеками и в квартирном вопросе — пещеры оба вида весьма интересовали, а особого их изобилия в тех местах не наблюдалось. Так что трудно сказать, что окончательно погубило гигантопитеков — люди или климат с консерватизмом. Хотя судьба китайских орангутангов намекает — несмотря на свою способность к адаптации, до наших дней они тоже не дожили.