В последнее время Людмила старалась ходить в церковь каждую субботу. Ей нравилась атмосфера, которая царила в храме, нравился запах ладана и свечей, а еще очень нравилось наблюдать за прихожанами.
Большинство из них Людмила знала по именам. Она работала в регистратуре городской поликлиники, единственной во всем их небольшом городке, поэтому знала и имена, и лица, и даже диагнозы многих жителей города. Городок был небольшим, всего десять тысяч жителей, поэтому Людмила, обладавшая феноменальной зрительной памятью, с легкостью могла вспомнить и имя, и фамилию, и даже дату последнего визита каждого из пациентов.
Особенно часто на глаза ей попадался Федор, один из пациентов, который долго и безрезультатно лечился от аллергии, возникавшей неизвестно от чего и доставлявшей мужчине массу неприятностей. И в церковь Федор захаживал частенько.
***
Людмила жила одна. Она никогда не была замужем, детей у нее не было, зато было целых трое племянников, оставшихся от старшей сестры, которая умерла в родах. Муж сестры, Иннокентий, в одночасье остался отцом-одиночкой с тремя мальчишками на руках, младшему из которых не было и нескольких дней. Мужчина горевал, заливал свое горе крепкими напитками, и только Людмила старалась поддержать своего родственника и спасти от последнего шага в пропасть.
В какой-то момент Людмиле даже показалось, что между ней и Иннокентием возникли какие-то чувства, ведь она тянула на себе все хозяйство, занималась детьми и помогала мужчине справиться с депрессией. Однако ее надежды не оправдались. Как только Иннокентий оклемался после потери горячо любимой жены, он тут же нашел себе другую женщину, женился и был счастлив, забрав вместе с собой подросших под бдительным наблюдением Людмилы детей.
— Неблагодарный! — вслух сказала подруга Людмилы, когда та сообщила, что ее племянники вместе с отцом переезжают в большую квартиру новой избранницы Иннокентия, которая живет в другом городе. Конечно, Людмила была обижена на своего родственника, но ничего не могла поделать с тем, что он полюбил другую, которая готова была принять и его, и его троих детей.
— Сердцу не прикажешь, — вздыхала Людмила, задумчиво помешивая сахар в чашке с чаем, — что ж поделаешь, если Кеша полюбил? Ничего уже не попишешь, пусть будет счастлив и любим.
Она уже смирилась с тем, что останется в одиночестве до самой смерти, иногда навещаемая своими племянниками и их детьми. Но в глубине души ей хотелось страсти, чувств, и всё ее свободное время было поглощено чтением любовных романов, в которых прекрасная героиня становилась счастливой в объятиях главного героя. Несмотря на то, что самой Людмиле было уже за сорок, она все еще надеялась на то, что и в ее жизни появится тот мужчина, который сможет ее сделать счастливой по-настоящему. Но пока этого не происходило.
Федора она заметила случайно в регистратуре поликлиники. Мужчина долго рылся в своей папке, в которой, судя по всему, лежали все его документы.
— Что, вы говорите, я должен вам предъявить? — уточнил он, и Людмила заметила, как подрагивает его голос.
— Паспорт, полис обязательного медицинского страхования и пенсионное страховое свидетельство.
— А как оно выглядит? — спросил он, не оставляя попыток отыскать нужную бумажку.
— Это такое зелененькое ламинированное свидетельство, — подсказала какая-то из женщин, стоявшая за спиной Федора.
— Ламинированное? — Федор совсем растерялся, но как раз в этот момент перед глазами Людмилы промелькнул тот самый документ, лежавший в папке мужчины.
— Вот же оно, — она показала на документ пальцами, и Федор, лоб которого покрылся испариной от усердного поиска, глубоко вздохнул.
— У меня должен быть отложен талон к терапевту, — сказал он, заглядывая в лицо Людмиле. Она слегка смутилась, потому что вдруг почувствовала легкую дрожь в руках. Такое с ней происходило только, когда она читала любовный роман и доходила до того места, где главный герой и героиня обмениваются многозначительными взглядами, и все дело идет к пикантным событиям.
— Да, я сейчас посмотрю, — быстро ответила она и посмотрела в монитор компьютера. Перед глазами прыгали буквы, сердце колотилось в груди, и Людмила никак не могла взять в толк, что такое происходит с ее организмом, который вдруг перестал подчиняться ее воле.
С тех пор она постоянно замечала Федора в коридорах поликлиники. Частенько он обращался к ней за помощью, например, забронировать талон или получить направление на анализы, при встрече в городе всегда здоровался, а иногда даже слегка ей улыбался.
Теперь этот мужчина не выходил из головы Людмилы ни на один день. Она сама не понимала, что было такого в этом человеке, что заставляло ее мысленно возвращаться к нему. В свободное время она вдоль и поперек изучила медицинскую карту Федора, выяснила, что он приехал в их город по работе, трудился на заводе по производству автомобильных деталей, а до этого некоторое время жил в Москве. Сам он родился в какой-то уральской глубинке, откуда, видимо, и переехал в Москву.
В церковь Федор, как и сама Людмила, ходил еженедельно. Он подолгу стоял возле икон, смотрел на них, что-то шептал, потом дрожащими руками устанавливал свечи, после чего снова и подолгу шептал что-то. Лицо при этом у него было скорбным, таким несчастным, что у Людмилы сжималось сердце.
***
Теперь Людмила буквально проглатывала свои любовные романы, сопереживая героям и обязательно представляя себя на месте главной героини, которая в конце любого повествования становилась счастливой, и обязательно вместе с главным героем.
Но однажды ее мечты разбились вдребезги. Возвращаясь домой из поликлиники и зайдя по пути в магазинчик, стоявший возле ее дома, Людмила опешила, увидев, что у кассы стоит Федор в сопровождении какой-то дамы. Сначала Людмиле показалось, что ее зрение подводит, и не может Федор стоять рядом с какой-то женщиной. Прошло больше полугода с того дня, как он впервые появился в поликлинике и когда Людмила обратила на него свое внимание, и ни разу за это время она не видела его с женщиной. А тут такое разочарование.
Людмила спряталась за колонной в молочном отделе и аккуратно выглянула, пытаясь найти разглядеть его лицо. Они уже расплачивались, собираясь уходить. Лицо спутницы Федора было почему-то недовольным, да и сам Федор выглядел как-то напряженно, как будто ему не нравилась вся эта ситуация с походом в магазин и стоянием возле кассы. Людмила внимательно вгляделась в пакет, который держал в руках Федор. В нем она заметила и бутылку шампанского, и фрукты, и коробку конфет. Сердце опустилось, нахлынуло разочарование. Неужели это его жена? Или любовница? Что могло заставить их вот так, посреди рабочей недели оказаться в магазине и покупать шампанское? Людмила почти плакала от досады, настолько ей неприятна была вся эта картина.
Она быстро купила молоко, сметану и творог, забыв про то, что собиралась готовить блинчики к приезду племянников, быстро расплатилась на кассе, и, глотая слезы, вылетела из магазина, чтобы побыстрей прибежать домой и поплакать вволю.
***
Людмила несколько дней была сама не своя. Она пребывала в плохом настроении, иногда огрызалась на пациентов в регистратуре, что было ей совершенно не свойственно.
— Люда, да что с тобой происходит? — с удивлением спросила у Людмилы ее напарница. — Ты третий день ведешь себя странно. На пенсионеров кричишь, пациентов гоняешь. У тебя что-то случилось?
Но как могла Людмила признаться в том, что ревнует мужчину, с которым никогда не разговаривала дольше пяти минут? В ее возрасте это бы выглядело, по меньшей мере, глупо и несуразно. Да и сам Федор перестал появляться в поликлинике, как будто после появления другой женщины в его жизни сразу прошли все болезни и жалобы на здоровье.
— Я что, и в самом деле так груба? — спросила Людмила и неожиданно всхлипнула. Мария протянула напарнице салфетку и кивнула.
— Да, но я не понимаю причин! Что с тобой? Что-то произошло в личной жизни? Ты бы вместо того, чтобы на других срываться, взяла бы отпуск и съездила бы отдохнуть.
Людмила горестно вздохнула и замотала головой. Нет, не могла она признаться Марии в том, что влюбилась в полузнакомого мужчину, о котором почти ничего не знала.
Хотелось убежать из города, спрятаться в доме бывшего зятя и его новой жены. В тот же вечер Людмила позвонила Иннокентию и напросилась к ним в гости.
— Людочка, конечно, приезжай! — радостно ответил бывший зять, предвкушающий приезд родственницы и возможность отдохнуть от оравы детей. Людмиле этот ответ согрел душу: хоть кому-то она требуется, кому-то она нужна. Оформив отпуск и получив отпускные, Людмила купила племянникам подарки и направилась в гости к родственникам.
Бывший зять встретил ее с распростертыми объятиями. В какой-то момент Людмиле даже показалось, что в ней снова зарождаются какие-то теплые чувства к этому мужчине, с которым она в свое время прожила несколько лет и чьих детей воспитывала.
— Татьяна беременна, — провозгласил Иннокентий, радостно прижимая к себе свою жену. Чары тут же рассеялись, и Людмила почувствовала очередной приступ досады и разочарования.
Татьяна была моложе Иннокентия на пятнадцать лет, ей было всего двадцать пять, и она с радостью приняла ухаживания небедного вдовца, хоть и имеющего при себе троих малолетних детей. Разумеется, Татьяна хотела родить и своего ребенка, и вот, спустя несколько лет совместной жизни с мужем она добилась своего. Младшему сыну Иннокентия, при рождении которого скончалась первая жена мужчины, исполнилось почти четыре года, и мужчина был готов снова стать отцом и осчастливить материнством свою молодую жену.
— Я очень рада за вас, — проговорила Людмила, почувствовав на себе пристальный взгляд Татьяны. От жены Иннокентия прямым потоком исходила неприязнь к несчастной бездетной родственнице, которая только и находила свое счастье рядом со счастьем бывшего зятя и его новой супруги.
Вечером, когда дети были уложены спать, а Иннокентий ушел на работу в ночную смену, на кухню, где сидела Людмила и в полутьме пила чай, глядя на улицу и вспоминая о том, кто остался в родном городе, в кухню вошла Татьяна.
— Не помешаю? — спросила она вежливо, и, казалось, что разговор не предвещал ничего плохого.
— Конечно, Танечка, это ведь твоя кухня, — отозвалась Людмила и слегка улыбнулась. Ей было неловко в компании новой жены Иннокентия, но тоска по племянникам и желание хоть немного быть полезной пересиливали ее нежелание общаться с Татьяной.
— Скажи мне, Люда, тебе нравится мой муж?
Людмила подумала о том, что была рада тому, что на кухне не горел свет, потому что кровь прихлынула к лицу, заставив ее густо покраснеть.
— С чего такой вывод, Танечка? — голос Людмилы предательски дрогнул.
— Просто я вижу, как ты смотришь на Кешу. Да и вообще, вы ведь некоторое время жили вместе.
— Да, жили, после того, как не стало моей сестры. Но это совсем ничего не значило. Я исполняла роль домохозяйки и няни, и на сердце Иннокентия не претендовала.
— Мне он рассказывал другое, — сказала Татьяна, и Людмила напряглась. Чего такого мог рассказать об их отношениях Кеша?
— Любопытно узнать, что он рассказывал тебе.
Татьяна помедлила, а потом сказала:
— Он говорил, что ты была влюблена в него и не скрывала этого. Ты призналась ему в любви, хотела стать его женой. Вытеснила из его памяти свою сестру, желая занять ее место.
Людмила не верила своим ушам. Никогда ничего подобного она не говорила своему зятю! Тем более, не пыталась вытеснить из его жизни воспоминания и присутствие своей покойной сестры.
— Я не верю в то, что Иннокентий мог такое сказать обо мне, — резко ответила Людмила, — или же ему все привиделось в пьяном бреду.
— Не знаю, но почему-то больше верю своему мужу.
Людмила поняла, что ей не рады в этом доме. Было очень обидно, ведь она только приехала. Да и вообще, с трудом верилось в то, что Иннокентий мог придумать такой глупый бред про признания в любви.
Все следующие дни Людмила пыталась отвлечься от разговоров в кругу семьи и занималась исключительно племянниками. Ей было горько при мысли о том, что эти встречи с детьми, и без того такие редкие, скоро совсем канут в лету. Не допустит Татьяна ее к своей семье, она явно ревновала своего мужа к тетке своих приемных детей, и ей было неприятно присутствие Людмилы на территории ее квартиры.
— Я уезжаю завтра, — сообщила Людмила за ужином, примерно через неделю после того, как приехала в гости к Иннокентию и его семье.
— Люда, ну ты чего? — Иннокентий был явно расстроен, а вот лицо Татьяны озарилось нескрываемой улыбкой. Она явно торжествовала, и это было отчетливо видно на ее лице.
— Мне на работу надо, — соврала Людмила, — напарница заболела, рук в поликлинике не хватает. Сейчас еще сезон ОРВИ начался, так что там полный завал. Из отпуска меня отзывают, так что мне надо уехать.
Племянники дружно заныли, Иннокентий охал и ахал, а Татьяна улыбалась улыбкой самой настоящей победительницы.
***
На следующий день Людмила уехала в свой город, ощущая в душе черную пустоту и бессмысленность своего существования. Хотелось выть на луну, как будто она была одинокой волчицей, у которой не было ничего, кроме ее самой и собственного одиночества.
Выйдя из автобуса на вокзале, Людмила присела на скамейку и посмотрела на ларек с табаком. Хотелось закурить сигарету, но она упорно боролась с желанием. Она бросила курить много лет назад, и с тех пор старалась держаться и не допускать возобновления вредной привычки.
Неожиданно ее взгляд упал на человека, стоявшего у ларька. Он засовывал кошелек в задний карман брюк, но вдруг кошелек упал на землю, пролетев мимо кармана. Словно из ниоткуда появился плохо одетый мужчина и подобрал кошелек. Людмила привстала со скамейки, чтобы сообщить мужчине о том, что его кошелек вот-вот будет украден, как неожиданно для нее, плохо одетый человек, похожий на бомжа, постучал по плечу рассеянного покупателя и протянул ему кошелек. Людмила уселась обратно на скамейку и продолжила наблюдать за происходившим.
Почему-то она рассчитывала на то, что мужчина, купивший сигареты, обязательно поблагодарит бомжа за бдительность, но по его жестикуляции было понятно, что он недоволен тем, что ему вернули пропажу. Мужчина кричал на бомжа, а потом окликнул двух полицейских, патрулировавших территорию автовокзала с охранной собакой.
Полицейские попытались скрутить руки несчастного бомжа, но тут Людмила не выдержала.
— Я все видела! — сказала она, быстро подходя к полицейским. — Этот человек не хотел красть кошелек! Он хотел его вернуть!
— Подельница, что ли? — один из полицейских окинул Людмилу презрительным взглядом, что жутко возмутило женщину.
— Вообще-то я регистратор в поликлинике. И вас знаю! — она подняла голову вверх, демонстрируя свои познания.
— Проедемте с нами в участок, будете свидетелем.
— Но я… — Людмила замялась, а потом бросила взгляд на бомжа. Красное лицо, покрытое пятнами и заросшее щетиной, показалось ей каким-то знакомым. Она не сразу поняла, кто стоит перед ней, и, только усевшись на заднее сиденье полицейского УАЗика, она догадалась, что бомжом был не кто иной, как Федор.
Людмила сидела молча, не сводя с мужчины взгляда. Он молчал и отворачивал лицо, как будто стыдился своего внешнего вида.
В участке он протянул свои документы, а приехавший вместе со всеми «обокраденный» мужчина продолжал утверждать, что Федор пытался его ограбить среди бела дня.
— Товарищ лейтенант, гляньте-ка, — один из молодых представителей власти протянул документы старшему по званию. Людмила не смотрела на то, какой именно документ протянул полицейским Федор. Она была до глубины души поражена теми изменениями, которые произошло с ним за время ее отсутствия.
— Товарищ полковник! — вдруг гаркнул лейтенант и вытянулся по струнке. Людмила вздрогнула от этого окрика, а Федор поморщился.
— Отставить, — устало сказал он, а после этого по струнке встали все остальные полицейские в участке, начав по очереди отдавать честь Федору.
Людмила совершенно растерялась. Она переводила взгляд с одного мужчины на другого, пытаясь понять, что вообще происходит в этом помещении.
***
Уже через час они с Федором сидели на скамейке в ста метрах от участка. Мужчина теребил в руках свое удостоверение, которое показывал полицейским, стараясь не смотреть в лицо Людмиле.
— Как же так? — спросила она. — Вы, полковник в отставке, и совсем не кичитесь этим? Почему вы не сказали о том, кто вы, когда вас скручивали на автовокзале?
Федор усмехнулся:
— А что бы это изменило? Выгляжу я так, что меня следует сразу же схватить и оттащить в участок, да еще и кошелек этот…
— Но почему? — Людмила никак не могла понять мужчину. — Почему вы так себя запустили?
— Потому что… я устал. Я устал бороться с бывшей женой, я устал бороться за своих детей и за право видеть их. Я просто устал. Понимаете, я перегорел! Еще и аллергия эта, из-за которой пришлось опустить бороду, а потом еще и стать похожим на заядлого пропойцу.
— Ну ведь вы наблюдались у врача! Улучшения были.
— Были, — Федор кивнул, — до тех пор, пока не приехала моя бывшая жена и не потребовала в срочном порядке оформить развод.
Людмила почувствовала, как у нее перехватило дыхание.
— Это была ваша бывшая жена?
— То есть? Когда и где? — непонимающе спросил Федор, заставив Людмилу покраснеть.
— Я видела вас в магазине с женщиной, — она решила не юлить и сказать правду. Когда еще представится возможность вот так сидеть рядом с ним и разговаривать, глядя ему в лицо? Тем более, после того, как Федор начал сам рассказывать о своей жизни?
— Ах, да, — он кивнул, — тогда она приезжала, чтобы побыстрей получить развод. Мы купили шампанское и конфеты, чтобы вручить женщине, занимавшейся ускорением бракоразводных процессов. Моя жена добилась своего. Точнее, уже моя бывшая жена. И дочка осталась с ней, и сын видеть меня не хочет.
Людмила дотронулась до руки Федора. Теперь он уже не выглядел похожим на бомжа, он был просто неухоженным и не желавшим следить за собой. Потому что у него не было ни стимула, ни желания для этого. Людмиле так захотелось позаботиться об этом мужчине, помочь ему, а потом… кто знает, что будет потом.
— Давайте поедем ко мне, — неожиданно предложила она, поразившись собственной смелости, — я вас напою чаем, дам отличное антигистаминное, от которого не клонит в сон.
Федор с удивлением посмотрел на Людмилу:
— Зачем вам это? Вы — красивая, молодая женщина, которая должна иметь свою собственную яркую жизнь. Зачем вам я? Полковник в отставке, да еще и с сомнительным прошлым в виде бывшей жены, подающей на алименты, и не очень перспективной работой?
Людмила улыбнулась:
— Я не строю планов. Я просто предлагаю вам попить чаю.
— Простите за мою дерзость, — сказал Федор, — я уже размечтался.
Людмила про себя подумала о том, как сильно она сама мечтала о том, чтобы вот так встретиться с Федором, попить с ним чаю на своей кухне, поговорить по душам. А теперь, оказывается, он сам считает это почти что мечтой. На душе у нее стало тепло и уютно.
Через полчаса они пили чай на ее кухне, смеялись, обсуждая случай, который сблизил их в этот вечер. Людмила была счастлива. Она была благодарна Татьяне, которая приревновала ее к Иннокентию, Марии, заставившей ее уйти в отпуск, и даже тому мужчине с кошельком она была благодарна за то счастье, которое грело ее изнутри и вселяло надежду на светлое будущее рядом с этим мужчиной.
---
Автор рассказа: Юлия Белкина