Август 21 [1937 г.]. Утро прохладное, облачное. От подъёма на Таганай отказываемся. Виктор не может идти из-за бурсита, Ольга вся в Новосибирске, у меня "Всё в прошлом", мысли в Тургояке и в Воронеже.
Пытаемся с Ольгой проехать на катере во Фриденталь - дачное место златоустовцев. Приходим к пристани как раз, чтобы увидеть, как катер отходит, виляя хвостом из 4-5 взятых на буксир лодок.
Впрочем, опозданье оказалось к лучшему. По телефону узнаём, что поезд № 52 отходит сегодня и... послезавтра. Живо собираемся, носильщик берёт билет.
10-32. Минута в минуту к дебаркадеру подходит поезд "Харьков - Новосибирск". Вагоны № 4 и № 5. Идёт... на Уфу. Зеркальное отражение нашего № 52, подошедшее в его время...
Наконец, с опозданием подходит и № 52. Оля - в мягком, мы - в жёстком. Кругом дивные панорамы гор и лесов. Мы идём к перевалу. То справа, то слева показывается Александровская сопка.
Проезжаем буквально в двух шагах от ея подножья. На ней ни одного облачка. Ст. Миасс. Нахлынули воспоминания. Во всей своей красоте открываются озёра Ильмень, Еловое, Чебаркуль, Мисяш.
Панорама резко меняется - позади горы, озёра, хвойные леса, впереди - равнинный простор, поля, берёзовые рощи.
Смолино. 16-00. Челябинск. Ольга дарит букет цветов, потом идёт с Виктором за папиросами. Возвращается уже он один с прощальным приветом. № 52 тронулся в Новосибирск.
Свободно за 5 р. устраиваемся в "комнате отдыха транзитных пассажиров". Чисто, уютно. Виктор отправился в гости к Тамаре, я решил поискать берёзовую рощу, памятную с детства.
Пересекаю территорию "Переселенческого пункта". Как анахронизм, сохранился забор и ворота с выцветшей надписью: "Переселенческий пункт".
Но дальше вместо травянистого пустыря - строительный хаос: стандартные дома, домики индивидуальных застройщиков, бараки для рабочих, железно]д[орожные] пути - громадный город без улиц.
Наконец, он позади. Слева - пустырь с изрытой землёй - братские могилы умерших в 1918-19 гг. от тифа.
Впереди - Хоново (?) - десятка два молодых берёзок и за ними густой белый туман. Но чувствуется, далее снова пустырь. От старой берёзовой рощи не осталось и следа.
В воздухе промозгло, сыро и холодно. Надвигается ночь дня и ночь молодости. Возвращаюсь на койку. Грустно. Воспоминания. Не спится.
Виктор возвращается часа в 3 ночи. У него нежная концовка. Прощальный поцелуй и обещание написать, когда будет выходить замуж.
Рассказывает, что Аня очень бегала, чтобы узнать мой адрес, когда думала, что 18-го мы уедем, а после нашего отъезда над ней подтрунивали, что я ожидал её... "Ничего зазорного в этом нет" - ответила она. Вот и все последние сведения об Ане...
Август 22. В 7-45 поезд № 79 отходит. Равнина, берёзовые рощи. За Кыштымом - хвойные леса. Наш визави - симпатичный преподаватель, 48 лет, Пётр Николаевич Абрамов, коренной пермяк.
Разговариваемся. Как-то завязывается откровенный разговор с Виктором. Рассказываю ему свои увлечения, выслушиваю длинную красочную повесть о его первой любви и первой женщине.
За оживлённым разговором едва успеваем проститься со Свердловском. "Хорошо ездить вдвоём!" - вздыхает Абрамов.
От Свердловска до Чусовской нас везёт электровоз - плавно, точно, без дыма. Кругом - сосновые леса, заболоченные поляны, вода в канавах.
17-44. Верхненейвинский пруд. Тихий вечер. Бор, подошедший на противоположном берегу к самой воде... Крутики... Хозяйственные домики селения... Гать - плотина с двумя рядами столетних сосен.
Перед Шуралой влево открывается равнина, замыкаемая одинокими пологими вершинами Уральского хребта, красиво чернеющими в красноватых тонах заходящего солнца.
Ближе, выше гор, поднимаются 2 трубы гигантского химзавода и чернеют новостройки Кировграда.
18-23. Невьянск. За стандартным прудом - домики старейшего уральского завода - посёлка с легендарной падающей башней, в которых Демидов, по преданию, трудом крепостных чеканил серебряную монету. И когда нагрянула ревизия, спас себя, затопив подвал вместе с работающими там.
Башня, однако, и сейчас стоит прямей, чем мы ожидали. Леса становятся мельче, заболоченней, унылей... Больше торфяников... Красива бескрайняя равнина, покрытая, как ковром, низко стелющимся белым туманом, красива северная ночь, которая никак не может покрыть чёрным саваном землю, приятен бодрящий воздух первого за всё время путешествия без дождевого, целиком безоблачного дня.
Продолжение следует
