Навину разбудил шум. Она села на постели и прислушалась к крикам, доносящимся из коридора. Под дверью свирепо рычал фьораг, который хоть и был пока ещё глупым щенком, но размерами уже успел переплюнуть взрослого пони. Девушка встала с постели и хотела выглянуть в коридор, но пёс оскалился и потеснил её назад.
- Осторожно, там собака! - крикнул кто-то совсем рядом с дверью. - С девчонкой позже разберёмся, она не опасна. Просто заприте дверь.
Послышался характерный щелчок дверного замка. Громкие голоса и крики начали удаляться. Навина прижала руку в груди, в которой испуганно трепетало сердце, и посмотрела на зверя.
- Разберёмся? О чём они? Что происходит?
Щенок ответил ей продолжительным рычанием, продолжая лоснящимся боком теснить хозяйку в дальний угол комнаты. С улицы тоже доносился шум, но плотные тяжёлые шторы были задёрнуты, и увидеть, что там происходит, не представлялось возможным, поскольку пёс не собирался подпускать девушку к окну.
- Отойди! - приказала она ему вполголоса.
Зверь недовольно рыкнул, но подчинился.
Старуха Лияра говорила, что акильфы привели в Иллиафию совсем немного своих воинов, потому что полагались на верность стаи снежных драконов. Драконы постоянно кружили над всеми землями королевства и даже над дворцом, вселяя в его обитателей благоговейный ужас. До этого стая жила в скалах на северо-западе - там же, где нашёл пристанище старый фьораг Афун. Болтали, что Вея Колехорт прилетала в Иллиафию лично на своём золотом драконе, и после этого снежные, подчиняясь её воле, старательно охраняли захваченные акильфами земли. Северные драконы никогда не позволяли людям взбираться на свои спины, поэтому драконьих всадников императрица решила здесь не оставлять. Подданные обнищавшего королевства были благодарны ей за освобождение от власти прежнего алчного короля. Иллиафия поклялась акильфийской колдунье и её мужу в верности. Все клялись, но судя по тому, что Навина увидела из окна своих роскошных покоев, обещанной верности хватило всего лишь на пару месяцев.
Покои правителя и членов его семьи располагались на втором этаже дворца. Из окон был виден широкий двор с подъездной аллеей. Во дворе шёл бой - два воина в тёмно- зелёных акильфийских плащах отчаянно сражались с шестью нападавшими, одетыми как разбойники. Исход этого сражения был предрешён, поскольку оба акильфа уже едва держались на ногах. В небе мелькнула бледная тень, послышался громкий драконий крик, и в следующий миг всех восьмерых сражавшихся объяло хлынувшее сверху пламя.
Навина отшатнулась от окна и прижалась спиной к стене, лихорадочно соображая, что ей делать. Её заперли. Чем занимается Уартхол, неизвестно. Бунтовщики явно превосходят стражников числом, поэтому есть вероятность, что временно управляющий королевством лорд уже мёртв.
- Они и нас с тобой убьют, - сообщила девушка фьорагу, который ткнулся влажным носом ей в руку и доверительно лизнул.
Навина запустила пальцы в густую шерсть его шкуры и сползла вниз по стене. Пёс улёгся рядом и, тревожно поводя ушами, прислушивался к звукам, не сулящим ему и его хозяйке ничего хорошего.
«У Нэйджела Харагана тоже был личный фьораг. Исгайл. А жена Харагана была провидицей. Когда она встретилась с фьорагом? До того, как понесла от Харагана или после?» - пыталась вспомнить Навина детали древней легенды. Вроде бы леди Алимея на тот момент ещё даже женой лорда Нэйджела себя не признала. А её дар раскрылся только после брачной ночи, и она сразу забеременела, поэтому можно считать, что при первой встрече с фьорагом у неё ещё не было силы провидицы, а потом зверь не трогал её, потому что чуял присутствие наследника в её чреве. Присутствие крови рода Хараган.
- Слушай, ты же знаешь, что я Хараган? - дёрнула Навина щенка за ухо. - Но при этом я ещё и колдунья. Ты ведь не станешь на меня нападать, если придётся использовать магию?
Фьораг недовольно заворчал и дёрнул головой, освобождая своё ухо из её пальцев.
- Я хочу жить, малыш, - призналась она зверю. - Если пообещаешь не кусаться, я, наверное, смогу спасти нас обоих. Попробуем?
Она прикрыла глаза и мысленно обратилась к своему дару в попытке осторожно его распечатать, но щелчки в дверном замке отвлекли её от этой затеи. Дверь приоткрылась, и в образовавшуюся щель юркнула сгорбленная фигурка старой служанки.
- Лияра! - обрадовалась Навина.
- Тс-с-с! - шикнула на неё старуха и положила на постель большой свёрток. - Не шумите, госпожа. Идите сюда, я помогу вам одеться и выведу отсюда потихоньку.
- Это старый король осмелился вернуться, да? - спросила девушка, спешно натягивая поверх тонкой сорочки простое одеяние горничной.
- Старый король в каменоломнях свою королевскую спину гнёт. Откуда бы ему тут взяться? - проворчала Лияра, извлекая из свёртка другие детали туалета прислуги.
- А что с господином Уартхолом?
- Так нет его. Ещё на рассвете отправил птицу в Акильфадию, а потом уехал.
- Уехал? - удивилась Навина. - Куда?
- А кто ж его знает-то? Господа перед слугами не отчитываются.
Навине это показалось странным. Надевая через голову простую блузу, она вдруг заметила аккуратно сложенные на конторке листы бумаги - те самые, которые ночью были смяты и брошены на пол.
- Зачем вы сложили черновики? - спросила она служанку. - Их нужно было сжечь.
- Какие черновики? - непонимающе уставилась на неё Лияра. - Госпожа, поторопитесь. Мне и так составило немалого труда пробраться сюда незаметно, а нужно ведь ещё как-то выйти.
- Письма, - указала Навина на конторку, проигнорировав волнение старухи.
- Я заходила к вам немного раньше, но вы ещё спали. а бумаги так и лежали здесь, - нахмурилась Лияра. - Но перед этим я столкнулась в коридоре с господином Уартхолом. Совершенно несносный человек. Сколько раз говорила ему, что неприлично находиться наедине с вами в этой спальне, но он разве слушает?
«Ну конечно! Он ещё вчера говорил, что хочет уехать, а потом прочитал это всё и сбежал, чтобы не взваливать на себя ответственность за Иллиафию!» - ужаснулась девушка мысли, что Уартхол бросил её в королевском дворце совершенно одну. И мятежники тут как тут - стоило управляющему покинуть своё место, как они сразу же подняли бунт. В груди Навины закипела обида. Как Господин Уартхол мог так жестоко с ней поступить? И не только с ней. По его вине гибнут воины акильфов, оставшиеся без командира. Как Колехорты могли доверить управление северными королевствами такому безответственному человеку?
Лияра осторожно приоткрыла дверь, высунула нос в коридор и сообщила:
- Никого. Идёмте, госпожа.
Навина хмуро посмотрела на фьорага. Он слишком заметный. Если взять щенка с собой, он наверняка привлечёт внимание врага. Его убьют. И её, скорее всего, тоже. А если оставить… В этом случае его тоже убьют. В ограниченном пространстве одной комнаты это будет сделать даже проще.
- Малыш, идём, - позвала она зверя.
Лияра округлила глаза и собралась было возразить, но кто-то с такой силой толкнул дверь, что старуху отбросило к стене. На пороге возникли два воина в одежде иллиафских стражников.
- Убейте и пса, и девчонку! - прозвучал за их спинами приказ.
Навина попятилась назад и наткнулась на фьорага, который горящим взглядом смотрел на воинов, оскалив пасть и предупреждающе рыча. За спинами стражников появились и другие бунтовщики. Бежать было некуда. Щенку не справиться с таким количеством вооружённых людей, он никого не сможет защитить. «У меня есть магия, но если я раскрою дар, пёс может броситься на меня. Как же быть? Точно! Кровь Харагана!» - мелькнула в голове девушки спасительная мысль.
До конторки, на которой лежал острый нож для писем, был всего один шаг. Навина сделала этот шаг. Полоснула острым лезвием по руке, чтобы отвлечь внимание зверя на запах крови, и в этот же момент позволила своему дару проявиться. Фьораг растерялся, но ей и нужно было всего несколько мгновений для того, чтобы собрать силу ветра в один мощный удар. Этого хватило для того, чтобы стражники вылетели обратно в коридор, а дверь за ними захлопнулась.
- Госпожа! - охнула Лияра, поднимаясь на ноги. - Вы маг!
- В моём роду и раньше были маги, просто об этом мало кто знает, - холодно ответила ей Навина и приказала: - Отойдите подальше. Сейчас будет буря.
Старуха послушно юркнула в дальний угол комнаты и спряталась за балдахином. Фьораг опустил голову вниз и тряс ею, отчаянно борясь с двумя противоположными инстинктами. Уничтожить или защитить - выбор перед щенком стоял непростой, но у Навины не было времени на то, чтобы воевать ещё и со зверем. Драгоценные минуты его растерянности она потратила на заклятие призыва духа стихий. Вея Колехорт учила её этому - не приказывать, а просить. Не повелевать, а дружить. Быть равной.
В небе над замком дружно взревели драконы. Щенок лёг на пол и жалобно заскулил. Холодный северный ветер распахнул окно, ворвался в комнату и закружился вокруг призвавшей его колдуньи вихрем снежной пыли.
- Помоги! - попросила она
- А что я получу взамен? - прогудел голос духа.
- Дружбу.
Наивно предлагать такое вольному ветру, но Навина не могла пообещать ему что-то ещё. Дружба - это помощь в трудную минуту. Сейчас помощь была необходима ей. В будущем, возможно, она когда-нибудь может понадобиться и духу стихий. Западному и южному она ведь понадобилась.
Несколько долгих мгновений ветер раздумывал над этим предложением, а потом выдвинул своё условие:
- Люди никогда не будут мне приказывать. Ты меня защитишь.
«Боги, да я саму себя не могу защитить!» - подумала Навина, а вслух торжественно произнесла:
- Пока я жива, клянусь защищать тебя от воли людей!
- Хитрая девочка, - прошелестел ветер. - Для того, чтобы ты защищала меня, я должен оберегать тебя?
- У меня нет времени торговаться, - ответила ему девушка. - Я ни разу не обманула духов стихий, ты же знаешь.
Духи стихий коварны и корыстны. В этом они мало чем отличаются от людей. Доверие и честность для них ничего не значат, но лишь в том, что касается ими обещанного. Навина и не рассчитывала на то, что северный дух станет её верным телохранителем до конца отпущенной ей жизни - ей нужна была его помощь здесь и сейчас. Просто остановить бессмысленную резню. Не убивать, но обезоружить. Огнём, водой, ветром - просто напугать. Можно даже что-нибудь разрушить, но по возможности без жертв. Дворцовые стены по сравнению с человеческими жизнями не стоят ровным счётом ничего.
* * *
Крошечные алые точки, разбросанные по карте Сальсирии гасли одна за другой, извещая правителей Империи о том, что их воины гибнут повсеместно.
- Почему? - в отчаянии спросила Вея у мужа. - Ты же говорил, что война решит все проблемы.
- Я не мог такое сказать, потому что войной проблемы не решаются, а создаются, - спокойно ответил Маркус. - Мы замахнулись на весь мир, любимая. И это при том, что предатели жили у нас под самым носом. За пределами Акильфадии их гораздо больше. Никто и не обещал, что будет просто. Даже если нам когда-нибудь и удастся подавить сопротивление новым порядкам и новой власти, это будет лишь кратковременная победа, потому что клятва верности без верности - это всего лишь слова. Мы захватчики, понимаешь? Какая бы сила за нами не стояла, этого всегда будет мало. И одной человеческой жизни тоже будет слишком мало для того, чтобы закончить то, что мы с тобой начали. Дамиану достанется именно то, что ты видишь сейчас.
- Хочешь сказать, что мы зря перевернули весь мир с ног на голову? Зря отменили рабство? Зря пытаемся избавить Сальсирию от оракулов? Зря жертвуем теми, кто нам по-настоящему верен?
- Я хочу сказать, что мы будем жертвовать ими ещё не одно столетие, если хотим добиться желаемого результата, - ответил император расстроенной жене. - Сейчас мы можем либо отступить, либо смириться с неизбежными потерями и продолжать двигаться к цели. Бунты не прекратятся ни завтра, ни через десять лет, ни через век, но со временем люди устанут от войны. Вопрос лишь в том, кто устанет первым - мы или они. А если отступим, второго шанса изменить этот мир нам уже никто не даст.
- И что ты предлагаешь делать? Просто смотреть на этот хаос и делать вид, что так и должно быть?
Маркус вздохнул и устало потёр шею.
- Я обещал быть палачом для всех предателей. Видимо, пора начинать. Ради того, чтобы нашему сыну не пришлось становиться тираном, я готов взять эту роль на себя.
- А я? - нахмурилась Вея.
- А ты носишь под сердцем мою дочь, поэтому будешь сидеть здесь, под защитой Лунных гор. Твоя доброта и любовь Сальсирии сейчас не нужны. Ей нужен страх. И короли, а не наместники. Начну, пожалуй, с Иллиафии. Что-то там сегодня совсем неспокойно, а от Дензета уже давно нет вестей.
Вея с тоской посмотрела на ещё несколько алых огоньков, погасших на карте там, где находилась столица северного королевства. Создавая амулеты с частичкой магии драконьей стаи, она связала силу маленьких камешков с жизнями тех, кому они были отданы. Один амулет - одна жизнь. Пока огонёк на карте светится, человек жив. Увы, с каждым днём сияющие скопления огоньков становились всё реже и бледнее. Хьюдрик Масс хотя бы регулярно присылал донесения о том, что происходит на доверенном ему острове. В Тсалитане было спокойнее всего, потому что Мира сразу же сделала то, что Маркус намеревался начать только теперь. Мира стала тираном. Она безжалостно расправлялась со всеми, в ком видела хотя бы малейшую угрозу своей власти или новым законам. Если верить Олафу, тсаларе даже не решались произносить имя юной наместницы вслух. Да и шёпотом тоже не произносили, потому что это могло вызвать подозрения в заговоре. Умница девочка. Наверное, Маркус прав - Сальсирии в данный момент нужна не любовь, а страх. Для любви и милости ещё будет время, но позже. Сейчас нужно добиться того, чтобы имя императора вселяло в сердца людей ужас. Люди должны видеть силу.
«Мы сейчас в их глазах выглядим ничем не лучше кьорвигов. Даже хуже, потому что у нас есть драконы», - с грустью подумала Вея и покинула кабинет мужа. Смотреть на гаснущие огоньки чужих жизней у неё уже не осталось сил.