ПЕРВАЯ ЧАСТЬ ТУТ
Мы продолжили наше движение, свернув с Соймоновского проезда на Пречистенскую набережную.
Москва-река.
Подмостовье - кстати, одно из моих любимых слов, придуманных самим Великим-Гемсом из Крылатского - Патриаршего моста. В 1996 году его не было даже в проекте, а сам храм только-только поднимался из котлована.
Знаменитый Дом На Набережной, улица Серафимовича дом 2.
Помню, когда мы с братом работали на производстве пластиковых окон, как-то раз начальство командировало нас в этот дом настроить уже поставленные окна. Квартира была то ли семь, то ли девять комнат, в общем, мы с Саней разбрелись в разные концы, а когда мне понадобился шуруповёрт, я брата просто не смог найти - несколько минут кружил по комнатам, орал, но всё равно не мог понять, откуда он отвечает. Однако, самое главное было не в этом. Перед уходом мне потребовалось посетить сортир... Ванная комната была размером со всю мою квартиру сейчас, джакузи, душевая кабина, все дела плюс два окна. В туалете... Два... Окна... Не такие, как в хрущёвках между кухней и ванной, а прям два окна в полный рост. И разумеется, царь-толчок, такой некий трон даже не на подиуме, а прям на постаменте, с которого открывался вид... ровно на Храм Христа Спасителя, прям через речку. Да, красиво срать не запретишь...
Ещё немного воды.
Схема водного транспорта.
Пара шагов и вот уже легендарнейший дом Пашкова.
Классическая фотка с Большого Каменного моста с видом на Кремлёвскую набережную.
Софийская набережная.
А ведь ещё в 1999 году буквально там же, через реку, напротив Кремля, всё было вот так...
Это моя фотка для вступительного экзамена в Гуманитарный Институт Телевидения и Радиовещания имени Литовчина. Я на собеседовании сказал, что люблю город и рок, хочу научиться звукорежиссурить, и мне по итогу выдали творческое задание: наделать фоток города, а потом их озвучить музыкой. Было круто, я фоток двадцать сделал, озвучил, получил пятёрку, а декан операторского факультета отдельно потом подошёл и сказал "давай к нам поступай, у тебя глаз видит, талант", но я упёрся и... зря. Как потом показала работа в телеке, операторы за смену получали раз в двадцать больше звучков, ибо телевидение - это в первую очередь картинка, и даже если она будет без звука, то мало кто обратит на это внимание...
Вид с Большого Каменного моста на запад.
И, как это назвал Костя, "открыточный вид". А я добавил, что это на самом деле заставка Интервидения, но это воспоминание только для тех, кто понимает... А кто понял, о чём я, то прикиньте, насколько мы с вами древние.
Улица Серафимовича.
Небольшой скверик вдоль новодельного и пустующего дома 10 по Софийской набережной. Хоромы по миллиарду за квартиру построены, только нахрен никому не нужны, и поэтому пребывают в запустении.
И в этот скверик мы с Костяном отгрузились сделать первый привал. Погода уже раскачалась градусов до двадцати трёх, ноги в кроссах прели от ходьбы, так что мы дали им подышать минут 10-15. И кроссам, и ногам.
После чего тут же на углу дома 5/16 по Серафимовича нашёлся бесплатный толкан номер 88, который мы, ясен пень, посетили. Во времена первого Великого Похода таких роскошеств не было, всю дорогу отливали по кустам, подъездам и подворотням. И даже под Лужков-мостом.
Прощальный взгляд на Дом на набережной.
Вход на Болотную площадь.
Жаль, что ни один фонтан в Москве ещё не работает. Погода, вроде бы, располагала, но, увы. А как было б красиво, чтоб всё прям на пасху заработало.
В далёком июне 2003 года именно на лужайках за фонтаном и в окрестных кустах Болотной площади мы с одногруппниками отмечали вручение дипломов ГИТРа по специальности "звукорежиссёр ТВ и РВ", ибо учились прям тут же рядом около метро "Полянка".
Я тогда был только-только ПОСЛЕ ОПЕРАЦИИ НА ПОЗВОНОЧНИКЕ, в корсете ходил...
Водоотводный канал, вид на запад.
Лужков-мост.
Репин.
Фалеевский переулок и вид на Колокольню Ивана Великого.
Большой Москворецкий мост с видом на Храм Василия Блаженного.
Пятницкая улица.
Улица Балчуг.
Садовническая набережная, вид на восток.
И обратно от дома 23.
Садовнический проезд, вид с Комиссариатского моста в сторону метро "Новокузнецкая".
Садовническая улица, вид на запад.
И на восток.
Большой Устьинский мост и вид на Высотку на Котельнической.
Вид на Устьинский сквер и Троицкую церковь, где в далёких 80-х годах меня крестили против воли. Да, я больше не верующий, но по факту всё равно крещёный.
Памятник Пограничникам Отечества, на площади возле которого мы с Костяном и устроили мощнейший продолжительный привал, ровно как и двадцать девять лет назад с Кошем.
Атмосфера раскочегарилась до +26. Разомлев на безжалостной жаре под прямыми ударами солнечных лучей, мы с Костей кормили голубей острыми чипсами, точно зная, что это их убьёт, помогали фотографироваться гостям столицы на фоне высотки, пялились на красивых и оголённых донельзя тёплой погодой девиц, коих водилось в превеликом множестве, преисполняясь самыми наивысшими чувствами эстетического наслаждения...
Где-то через час пришло понимание, что меня припекает солнце. А мне вообще это нельзя, я же сгораю мгновенно. Я помню однажды по ранней весне мы с Костяном поехали в Усово, сидели там на приступочке часа два спиной к солнцу, и всё - потом капец, у меня шея сгорела так, что я на две недели был выведен из строя полностью. Или как после поездки В ТУМУ я умудрился сгореть половиной лица на вечернем солнце через окно электрички Владимир - Москва.
Спойлер: в итоге я сгорел. Наутро проснулся с рожей свекольного цвета, зажаренной шеей и красными руками... Как же я ненавижу солнце. Эту погань вонючую, которая каждый раз пытается меня убить. Я хочу жить в южной Шотландии - круглый год +16 и низкая беспросветная облачность. Там этого небесного ублюдка вообще ни разу не видели...
Короче, я начал запекаться и подрумяниваться, как пирожок, то есть пришло время сваливать.
В лютых, глухих зарослях кустов висел трамвайный аншлаг. Инновационно. По-депвеловски. По-ушастому...
Прощальный взгляд на высотку.
Площадь Яузские ворота.
Вид на Большой Устьинский мост.
И вот тут надо снова отмотать на двадцать девять лет назад, в наш с Кошем 1996 год. Мы настолько засиделись в сквере, что потратили почти все свои силы, поэтому когда нашим взорам открылся запредельный подъём Яузского бульвара, мы, как в известном меме из "Очень страшного кино" дружно сказали...
...и сели в трамвай до метро "Чистые Пруды". Именно поэтому данный участок пути на схеме Великого Похода нарисован красным, а не зелёным. Мы с Кошем по обоюдному согласию схалтурили, нарушив чисто пеший поход, хотя, с другой стороны, изначально никакого запрета на использование наземного общественного транспорта не оговаривалось.
Соблюдая историческую достоверность, мы с Костей поступили точно так же, загрузившись в современный "Витязь", который был битком, а к метро "Чистые Пруды" приехал просто в мясо.
Кто там на Форуме Общественного Транспорта громче всех голосил, что три маршрута избыточно, столько не надо? В субботу 19 апреля 2025 года на бульварах был лютый невывоз в обе стороны.
Метро "Чистые Пруды".
Тургеневская площадь.
Площадь Мясницкие Ворота.
Проспект Академика Сахарова. Скоро здесь поедут трамваи, строительство линии уже идёт со стороны Каланчёвской улицы.
Шухов.
Сретенский бульвар.
Крупская.
Улица Сретенка.
Улица Большая Лубянка.
Рождественский бульвар.
Центральный рынок.
Трубная площадь.
Неглинная улица.
Рождественский бульвар.
Цветной бульвар.
Петровский бульвар.
Вскоре в коллекцию бесплатных и неожиданных сортиров поступил ещё один, в доме 30/7 по Петровке. В этом смысле наш город очень сильно вырос. Если тридцать лет назад отлить можно было где угодно, но всегда нарушая закон, то теперь мы обошли весь центр, используя только легальные точки, при этом не заплатив за это ни копейки. Александр Григорич, Я ВАМ ОБ ЭТОМ УЖЕ ПИСАЛ, адзын рубель - это перебор. У нас лучше социализм, чем у вас. Подтянитесь!
Улица Петровка, вид на юг.
И на север.
Высоцкий. И начало Страстного бульвара.
Рахманинов.
Твардовский.
На этом Великий Поход-2 можно было считать оконченным, ибо ровно двадцать девять лет назад он в этой точке и завершился. Тогда мы с Кошем возле входа в метро "Чеховская" на последние деньги купили пару водки в стаканах по 150 грамм и отправились обратно на бульвар.
В этот раз мы с Костей нашли уютные места для сидения в теньке у памятника Рахманинову, где и провели около часа в качестве заминки после марш-броска. И это было для меня очень странно, потому что у нас ушло на Великий Поход-2 около пяти часов, при том что час мы просидели на Яузских Воротах, в то время как Великий Поход-1 закончился уже в полной темноте. Возможно, просто сейчас мы стартовали в 10 утра, а тогда мы в 12 только просыпались? Если так, то в 1996 начали около двух-трёх, а следовательно, вполне могли уйти в ночь.
Сейчас же суммарная выкладка получилась такая: старт 10:08 от Менделеевской, 2 километра до Белорусской, автобус, 6.6 километра от Пушкинской до Яузских Ворот, отдых час, трамвай, 2.2 километра от Чистых Прудов до Чеховской, финиш 15:20. Итого 10.8 километра за 5 часов 12 минут. И всю дорогу мы еле плелись, никакой спешки, чилл и обозревание.
Вроде бы всё, но расходиться было ещё рано, поэтому на углу Большой Дмитровки мы с Костяном посетили очередную "Магнолию", которая была в подвале и имела свои собственные эскалаторы.
Взяв там по пиву, мы сели в с511 и поехали в Марьину Рощу...
...где тень от дома 17/52 по улице Советской Армии...
...полностью накрывала лавочки в Фестивальном парке, где мы и бросили, так сказать, якорь.
Через два часа, около семи вечера, мы с Костяном допили всё пиво, договорили все разговоры, я поздравил его с 33-летней днюхой, что наступала завтра вместе с пасхой (ох, как много символичных совпадений, ибо прародитель пасхи именно в 33 нас покинул, если я ничего не путаю), после чего Константин пошёл пешком домой, а я сел в метро, благо было по прямой.
Перегревшись и обгорев на солнце, фокус не наводился не только в моём телефоне, но и в моих глазах.
Всю дорогу первый вагон шёл на аварийном освещении, что придавало некий флёр пикантности и интима.
Северный вестибюль метро "Физтех" в вечерних сумерках был прекрасен.
Тик-ток на фоне закатного солнца, бессмысленный и беспощадный...
Взгляд на мой дом из-под вентиляционной шахты метро.
Великий Поход-2 был окончательно окончен своим окончанием...
Как я уже говорил в самом начале первой части этого рассказа, в конце романа "Великий Поход" Якорь должен был погибнуть в схватке с лопожоидами. И вот весной 1996 года на "Чеховской" мы с Кошем взяли водки, вернулись на бульвар, где на лавочке он и сломался под корень, а я впал в беспамятство...
...Проснулся я у себя дома в Строгино на гостевом диване возле балкона, что меня сразу же насторожило. С какого чёрта я просыпаюсь не на своей кровати, которая в двух метрах севернее?! На улице светило яркое солнце, чирикали птички, балконная дверь была открыта, поэтому я ринулся сразу же туда, нашёл пачку сигарет и огниво, закурил, отлил прямо с высоты (я всегда так делал, у меня даже специальная табуреточка была для этого дела, чтоб не тянуться), и начал вспоминать, чем вчера всё кончилось...
До водки на "Чеховской" я помнил абсолютно всё, ибо четыре бутылки белого вина по 0.7 каждая в течение дня это что вообще в 17 лет? Не смешите меня, это даже не задача, а так, разминочка, но вот потом как отрезало, потому что пили чистоганом, бутеры кончились ещё в первой части пути... И тут мой взгляд упал на недопитую бутылку "Метаксы", что стояла на диванчике балкона. И я сразу же всё вспомнил, что было дальше.
На закупках возле палатки к нам с Кошем подошла дама по возрасту как мы с Кошем в сумме и раза в полтора тяжелее нас вместе взятых, но очень ухоженная и дорого одетая, с литровой бутылкой коньяка "Метакса" в руках, и предложила нам совместно испить под её шоколадки. Мы, утратив к тому моменту уже весь запас закусок, алкоголя и веры в себя, собирая по карманам последние оставшиеся деньги на два стакана водки, конечно же, с радостью согласились.
В парке Кош опал, как озимые, но продолжал пить вместе с нами. И в какой-то момент стало понятно, что скоро закроется метро, а расходиться не хотелось, поэтому я всех потащил к себе домой: своя комната, две кровати, родители не напрягают - привыкли уже, что у меня постоянно кто-то болтается, посидим, допьём её коньячилу, а утром видно будет. Мы стремглав десантировались в метро "Пушкинская", доехали до "Щукинской", автобус 687 и вот мы у меня дома...
Так! Стоп! Если я на гостевом диване проснулся, значит эти двое на моей кровати? Я заглянул в комнату: так точно - на моём любимом лежбище возвышалась накрытая одеялом гора. Я не стал их будить, а оделся и тихонько выполз в остальную квартиру. Родители были на работе, стояла гробовая тишина, поэтому я отправился на кухню завтракать.
Наевшись до отвала, я завалился на диван в родительской комнате и стал смотреть телек, закидываясь шоколадными конфетками с чайком. В какой-то момент я подумал, что наверное, надо бы и их угостить вкусняшками, взял в руки пиалку с конфетами и зашёл в комнату...
На меня с подушки моей кровати смотрели немигающие очи мадам, а сверху на ней трудился в поте лица Кош...
Как я сдержался даже не знаю...
Чтоб не заржать, я, по моим ощущениям, в тот момент порвал себе диафрагму. Чтоб вам было понятнее, сейчас для вас картинка на воображение: на арбузе лежит вилка и арбуз смотрит вам в глаза... Примерно это я и узрел. И не придумал ничего лучше, как положить конфеты на стул у кровати, сказать "конфетки будете?" и закрыть дверь с наружной стороны, после чего мгновенно кинулся к городскому телефону, чтоб позвонить Маркову и немедленно вызвать его в гости...
Дело в том, что до этого дня Кош был девственник, и мы все это знали...
И тут до меня дошло, почему утром мне вспомнилась фраза "а где здесь вход?", сказанная Кошем, которая меня разбудила ночью. Я ещё подумал сквозь сон, переворачиваясь с боку на бок, "чо за бред! мы каждый день у меня дома репетируем, он забыл, где дверь?..."
Минут через двадцать они выползли из комнаты. Мадам сразу же попрощалась, написала на бумажке своё имя и телефон, отдав её Кошу, узнала у меня, как доехать до метро, после чего исчезла, а я с самой мерзкой и ехидной улыбкой на свете потащил Коша завтракать. И тут примчался такой же мерзопакостный улыбающийся Марков. Мы сели напротив Коша, который максимально без интереса давился яичницей с абсолютно уничтоженным видом, и молча лыбились во все наши 63 зуба, так как один у Маркова отсутствовал.
Не знаю, у меня после первого раза была такая эйфория, я светился ярче солнца, готов был обнять весь мир и поделиться этим счастьем, а Кош был мрачнее тучи и молчал. А тут ещё и наши с Марковым две самые отвратительные лыбящиеся хари в мире.
Короче, ближе к вечеру мы начали общаться и собирать картину по частям. Как выяснилось, Кош ничего не помнил с того момента, как мы вышли из трамвая на Чистых Прудах. Зато очень хорошо помнил, что было с трёх ночи до прямо сейчас. Включая утреннюю "процедуру", свидетелем которой я стал воочию, ночью у Коша было ещё как минимум две подобных. Ну, в 17 лет можно было бы и побольше, но для первого раза результат, прямо скажем, великолепный. И пофиг, что дама весила раза в три больше, чем Кош, тут же главное, что распаковался наш парень.
Мы очень хвалили Коша, искренне поддерживали, мужиком стал, но вдруг Марков посерьёзнел и задал показавшийся изначально очень странным вопрос: а презики были?
Кош помотал головой, мы с Марковым переглянулись и поняли друг друга без слов. Я тут же кинулся в родительскую комнату, взял с полки Большую Медицинскую Энциклопедию, вернулся и начал очень громко и медленно, с расстановкой зачитывать огромную главу "венерические заболевания"...
Это был час лютейшего издевательства над бедным Кошем. Мы с Марковым ржали до икоты, просто сползая со стульев на пол, а Кош курил одну за одной, серел лицом, горбился всё ближе к земле и молчал.
Когда глава и истерика закончились, Марков вдруг задал ещё один вопрос: а ты кончал в неё? Кош кивнул. И тут у нас с Марковым начался второй припадок, потому что я тут же отлистал энциклопедию на главу "беременность" и снова начал декламировать...
Это был ещё один час лютейшего треша, лично я досмеялся до того, что у меня разорвало диафрагму во второй раз. Но и на этом история не закончилась. После того, как мы успокоились, я спросил "Кош, дружище, ты ей телефон дал?" Он кивнул. Я говорю "надеюсь, липовый?" "Нет, свой..." Третий приступ гомерического хохота у нас с Марковым продлился ещё полчаса, особенно после того, как по цифрам её номера мы поняли, что она тоже из Отрадного, как и Кош...
Уезжал он домой около полуночи с лицом абсолютно чёрного цвета, осунувшийся, сгорбленный, высушенный, как вобла, а мы с Марковым цвели и источали тонны позитивных эмоций, наржали лет на пять дополнительных к жизни. Вот такая она - настоящая мужская дружба.
Справедливости ради надо заметить, что закончилось всё хорошо. Кош на нас не обиделся, потом уже поняв, что ржали мы над ним по делу. Она ему ни разу не звонила. Заболеваний не обнаружилось. Дети, возможно, и были, но этого уже никто никогда не узнает. Вот такая вышла "жирная" (это сейчас была мега-шутка аналогий, если кто не понял) точка в нашей прогулке весной 1996 года.
В итоге роман "Великий Поход", с которого всё началось, так и не был Кошем дописан, а позже и вовсе утрачен, с Марковым и Сысойкой нас судьба разбросала в разные стороны, а с Кошем мы поссорились в 2000 году, да так, что больше не разговаривали и не виделись никогда в жизни. Поверьте, повод был, может быть, даже как-нибудь расскажу...
За сим вечно ваши Якорь Тимофеев и Хаким Касымов, а так же Константин "Ремр" Головащенко и Илья "Касым" Ковалёв.
(с) Касым, 2025