Вы просыпаетесь однажды утром с сильной головной болью. Прижимая ладони ко лбу, вы не понимаете, что происходит. Острая боль отдает от затылка до челюсти, и вам кажется, что зубы вот-вот выпадут. Один кашель — и два из них действительно вываливаются. Вы в шоке и пытаетесь дойти до туалета, но начинаете чувствовать головокружение. Едва добравшись до раковины, замечаете, как кровь капает с лица на руки. Поднимаете глаза к зеркалу — и ваша челюсть медленно отпадает, кожа на лице начинает растворяться. В ужасе вы теряете сознание и с грохотом падаете на пол.
В ноябре 1927 года Эбенезер МакБерни Байерс, или просто Эбен Байерс, возвращался домой после просмотра самого ожидаемого чемпионата года — игры. Какой игры? Каждый год с 1875 года университеты Лиги плюща, такие как Гарвард и Йель, соревнуются друг с другом в напряжённом футбольном турнире, который они ласково называют просто «игра».
Так вот, в 1927 году футбольная команда Йеля — «Бульдоги» — одержала победу, что привело в восторг бывшего студента Йеля Эбена Байерса, который сам когда-то был звездой «Бульдогов» — правда, не в футболе, а в гольфе. Этот вид спорта увлек его ещё в подростковом возрасте, и он продолжал совершенствовать своё мастерство даже после окончания университета. В расцвет своей спортивной карьеры, в возрасте всего 26 лет, он завоевал трофей на любительском чемпионате США по гольфу в 1906 году. Как и большинство лучших игроков-любителей того времени, Эбен происходил из богатой семьи. Помимо гольфа, его основным хобби как миллионера-светского льва было посещение пышных вечеринок. Журнал Wall Street Journal называл его «страстным сердцеедом». Он был сыном известного промышленника Александра Байерса — уважаемого и влиятельного бизнесмена, который обеспечивал работой более 2500 человек на своём чугунолитейном заводе Gerard Iron Company — компании, которую впоследствии унаследовал Эбен, став председателем её совета директоров. Кроме того, он владел банком и управлял несколькими другими компаниями. И сам факт, что он мог позволить себе ехать домой из Кембриджа, штат Массачусетс, на личном поезде, говорит о том, насколько он был богат.
Нетрудно догадаться, что к своим 47 годам жизнь к Эбену Байерсу была весьма благосклонна.
Но всё это вот-вот должно было измениться.
После утомительного, но захватывающего матча и долгого пути домой, он крепко спал на верхней койке спального вагона поезда. Около полуночи поезд резко свернул, и Эбен скатился с кровати, с грохотом рухнув на пол. Придя в себя, он понял, что не может пошевелить левой рукой; сильная боль распространялась от плечевого сустава до ладони. То, что должно было стать долгожданным отдыхом, обернулось мучительной травмой, которая преследовала Эбена до конца его жизни. Парамедики срочно доставили его в больницу для оказания первой помощи. Врачи диагностировали перелом левой руки, наложили повязку и назначили обезболивающее, надеясь на скорое выздоровление. Увы, этого так и не произошло. Даже спустя несколько недель боль в плече и руке не утихала. Повседневная жизнь превратилась в мучение. Он не только сомневался, сможет ли снова заниматься любимыми делами, но и начал задаваться вопросом, удастся ли ему вообще вновь насладиться жизнью. Дошло до того, что Эбенезер не мог спокойно ни сидеть, ни лежать. Он был в отчаянии и отчаянно нуждался в постоянном решении, которое избавило бы его от страданий.
Однажды солнечным утром, читая газету, он наткнулся на статью о докторе по имени Чарльз Клинтон Мойер, предлагавшем чудодейственное средство, способное вылечить любое заболевание — будь то кожные болезни, бесплодие или хроническая боль. Эбен уже слышал о докторе Мойере и его действенных методах, поэтому статья сразу привлекла его внимание. Это магическое зелье стало проблеском надежды — чем-то, что могло наконец вернуть ему украденную болью жизнь. Первым делом он записался на приём и пошёл к врачу. После осмотра доктор прописал ему небольшой флакон с лекарством под названием Rator.
Эбен принимал предписанную дозу лекарства, и уже через несколько дней почувствовал себя прекрасно. Боль в руке исчезла, силы начали возвращаться. Он был в восторге и подумал: «Если одна доза может избавить меня от боли и вернуть силу, что будет, если я удвою дозу?» И с этой мысли началась нездоровая одержимость. Эбен стал принимать двойную дозу вместо обычной и чувствовал себя на десять лет моложе. Он снова мог играть в гольф и наслаждался жизнью как никогда. Но эта одержимость быстро превратилась в жадность, и вскоре мистер Байерс начал пить по целой бутылке Rator в день. Он был совершенно слеп к возможным рискам передозировки.
Всё началось с лёгкой головной боли, затем появились зубные боли, а вскоре заболело всё тело. Эбен всё больше беспокоился, но вместо того чтобы попытаться выяснить причину, он начал пить ещё больше Rator. Бедняга не понимал, что лекарство, которое он считал исцелением, на самом деле было ядом, медленно приводившим его к упадку.
В те времена, стоит отметить, люди, приближавшиеся к 50 годам, как Эбен, легко поддавались на обещания зазывал и шарлатанов, суливших силу и молодость, несмотря на сомнительность своих продуктов.
Существует множество примеров псевдолекарств, продаваемых как чудодейственные средства. Например, Latinum — это был просто опиум, растворённый в этаноле, который широко применялся и злоупотреблялся при самых разных недугах, несмотря на свою сильную наркотическую зависимость. Многие «чудо-тоники» и «эликсиры», рекламируемые как панацеи, на деле содержали высокотоксичные вещества, такие как ртуть, мышьяк или свинец. Человеком, производившим и продававшим Rator, был Уильям Дж. Бейли — бывший студент Гарвардского университета, конкурента Эбена, который бросил учёбу и ложно выдавал себя за опытного врача.
И он зарабатывал состояние на продаже Rator. Он утверждал, что употребление Rator стимулирует эндокринную систему — совокупность органов и желез, отвечающих за рост, обмен веществ и репродуктивные функции. По словам Уильяма Бейли, усиление этой системы с помощью Rator было гарантией ускоренного исцеления и избавления от всех болезней, включая хроническую боль. Однако он «забывал» упомянуть о побочных эффектах.
Теперь вы, вероятно, задаётесь вопросом: из чего же состоял Rator, раз его так активно покупали?
Всего из двух простых ингредиентов: высокая концентрация радия и вода. Да, радия. Для тех, кто не в курсе: радий — это серебристо-белый радиоактивный металл, который в разные годы использовался очень широко — от лечения рака до производства светящихся красок за счёт своей самосветящейся природы. В XX веке он был невероятно популярен. Продукты вроде Undar, производимые United States Radium Corporation как светящиеся краски для циферблатов часов и панелей приборов, и Thor Radia — линия косметики, включавшая кремы и пудры для лица — пользовались большим спросом. К счастью, сегодня мы больше не мажем лицо радием, поскольку его вредные последствия, такие как ожоги кожи, рак и другие заболевания, вызванные радиацией, стали широко известны.
Rator производился путём настаивания дистиллированной воды на двух изотопах радия: радий-226 и радий-228. Эти изотопы, растворённые в воде, обладали ещё одной общей чертой, делавшей их столь желанными: радий — это самый радиоактивный элемент во Вселенной. Настолько радиоактивный, что воздух вокруг него светится бледно-голубым светом. И вполне очевидно, что всё, что светится, вряд ли полезно для здоровья — особенно если это радиоактивно. Радий испускает альфа-, бета- и гамма-излучение. При незначительном воздействии они не представляют серьёзной опасности, поскольку кожа защищает нас от проникновения. Но при чрезмерном употреблении радия он начинает накапливаться в костях. Однако тогда мало кто задумывался о негативных последствиях Rator. Это было начало XX века, и люди были в восторге от целебных свойств радиации, открытых после появления рентгеновских лучей в 1895 году. Для них это было универсальное средство. Утверждалось, что оно предотвращает психические расстройства, лечит хроническую диарею, способствует зачатию, лечит рак и снимает невыносимую боль. Люди с гордостью втирали радиоактивные вещества в кожу и даже употребляли их в пищу в виде добавок.
Но их трудно винить. В ту эпоху обычный человек почти ничего не знал о вреде радиационного облучения. Пользуясь этим неведением, Бейли продал более 400 000 бутылок Rator с 1925 по 1930 год.
В 1930 году, после трёх лет регулярного приёма сверхвысоких доз Rator, Эбен наконец начал осознавать, какой вред он нанёс своему организму. Но было уже слишком поздно. Его зубы практически сгнили, кожа в нескольких местах, особенно вокруг челюсти, отслоилась, а здоровье ухудшилось до такой степени, что ему требовались неимоверные усилия, чтобы просто встать. К тому моменту Эбен выпил более 1 400 бутылок Rator. Он перестал его употреблять, но повреждения были необратимы. Его тело уже не могло восстановиться, состояние только ухудшалось. Все его органы медленно отказывали из-за массовой гибели клеток. Он буквально разлагался изнутри.
Жадность и деньги — опасная комбинация. Увы, в те времена взяточничество было вполне нормальной частью многих профессий. Даже врачи получали комиссионные от фармацевтических компаний за то, что назначали их препараты. В случае с Rator врачам обещали одну шестую прибыли с каждой проданной бутылки. Это и объясняет, почему лекарство стало таким популярным. Не существовало должной системы контроля и ответственности, чтобы выявить ложные маркетинговые заявления и обеспечить безопасность столь широко рекламируемого продукта — до тех пор, пока не случились первые жертвы.
Но из страданий Эбена Байерса вышло кое-что хорошее. Поскольку он был известной личностью, слухи о его состоянии начали быстро распространяться. Его муки стали отправной точкой, которая положила конец применению радиоактивных элементов в медицинских тониках и спасла многих от будущих трагедий. В 1931 году правительство также заинтересовалось состоянием Эбена, и Федеральная торговая комиссия США попросила его дать официальные показания о своих симптомах и их причинах. Но он был настолько болен, что не мог даже встать с постели. Поэтому к нему домой был отправлен адвокат, чтобы записать его свидетельство. Но когда юрист прибыл, он был потрясён увиденным. Человек, некогда бывший гордостью семьи Байерс, руководивший знаменитой компанией Gerard Iron Company — тот, кто всегда следил за своим здоровьем и чудом восстановился после железнодорожной аварии в 1927 году — теперь лежал в постели, лишённый половины лица.
Разложение его тела достигло такой степени, что зубы выпадали при одном лишь кашле. Кожа отслаивалась, всё тело было покрыто кровавыми пятнами. Ткани вокруг рта настолько сгнили, что его челюсть буквально отвалилась, как увядший лист с дерева. Адвокат взял показания Эбена и доложил о его состоянии в Федеральную торговую комиссию. Он описал, как вся его верхняя челюсть, за исключением двух передних зубов, а также большая часть нижней были удалены, а все оставшиеся костные ткани организма разрушались, в черепе начали образовываться отверстия.
Для этого состояния даже есть специальный термин — «радиевая челюсть» или радиевый некроз. Эбен был далеко не первым, кто испытал это на себе. В начале 1900-х годов радий также использовался для окрашивания циферблатов часов из-за своих светящихся в темноте свойств, а женщины, работавшие в этой сфере — например, на United States Radium Corporation — получили прозвище «радиевые девушки». Каждый день они сидели на своих рабочих местах и аккуратно прорисовывали крошечные цифры на циферблатах. Чтобы кисточка оставалась острой, их обучали «затачивать» её, облизывая, перед тем как снова обмакнуть в радиевую краску. Этот процесс назывался «облизать — обмакнуть — покрасить». Руководство уверяло, что это абсолютно безопасно, и девушки, доверяя своим работодателям, выполняли указания.
Со временем радиевые девушки начали страдать от странных и мучительных заболеваний. У них выпадали зубы, опухали челюсти, появлялись сильные боли в костях. У некоторых женщин кости челюсти буквально рассыпались, и им приходилось удалять части лица хирургическим путём. Даже один из двух учёных, открывших радий, пострадал от его ужасных последствий. В 1934 году Мария Склодовская-Кюри, дважды лауреат Нобелевской премии за свои работы по радиоактивности, умерла от апластической анемии — смертельного заболевания, при котором организм перестаёт производить красные и белые кровяные тельца, а также тромбоциты. Во время своих исследований она носила пробирки с радиоактивными образцами в карманах и хранила их в ящиках. Хроническое радиационное облучение, вероятно, стало причиной её болезни.
Если бы только тогда знали об опасности радиации, стольким людям не пришлось бы умирать преждевременно. Тело Эбена было поражено несколькими видами рака, которые буквально съедали его изнутри — и всё это произошло всего за несколько лет употребления Rator. После рассмотрения его состояния Федеральная торговая комиссия прекратила деятельность Уильяма Бейли и остановила массовое производство и распространение Rator. Препарат наконец был признан опасным для употребления.
Хочется верить, что таких, как Уильям Бейли и замешанных врачей, ждали суровые последствия. Но, увы, ничего подобного не произошло. Более того, запрет на продажу Rator не остановил Бейли. Он переехал в Нью-Йорк и основал Институт Радия, где начал рекламировать новые радиоактивные товары — такие как зажимы для ремня, пресс-папье и даже устройства, превращающие обычную воду в радиоактивную.
Но, к счастью, благодаря общественной огласке, вызванной состоянием Эбена, люди начали осознавать риски «лечения» радиоактивными средствами. После этого больше не сообщалось о крупных инцидентах. В 1932 году Эбен Байерс, после нескольких лет невыносимых страданий, проиграл битву с раком. Кто бы мог подумать, что попытка справиться с лёгкой болью в плече приведёт его к самой мучительной участи, какую только можно себе представить. Его похоронили в Байерс-Крик — официальном месте упокоения членов семьи Байерс на кладбище Алаган в Питтсбурге, штат Пенсильвания — в гробу, обшитом свинцом.
Дело в том, что свинец — это плотный изолятор, который эффективно снижает интенсивность ионизирующего излучения, испускаемого радиоактивными материалами, такими как радий. Поэтому, обшив гроб Эбена свинцом, удалось устранить риск утечки радиации от всего радия, всё ещё находившегося в его теле, в окружающую среду.
Но на этом история не закончилась. В 1965 году физик из MIT по имени Роббл Эванс прочитал о деле Эбена Байерса и заинтересовался, остаётся ли тело Эбена радиоактивным спустя столько лет после захоронения. Его команда решила эксгумировать останки умершего миллионера и измерить уровень радиации. И правда: даже после более чем 33 лет, проведённых под землёй, останки Эбена оставались радиоактивными. Дело в том, что период полураспада радия-226 составляет 1600 лет, а радия-228 — 6,7 лет. Это означает, что потребуется до 1600 лет, чтобы уровень радиации от радия в теле Эбена снизился только наполовину.
Случай Эбена стал трагическим следствием множества просчётов начала XX века. Тогда не существовало системы регулирования медицинской практики, и это позволило самозваным «специалистам» без соответствующего образования свободно практиковать медицину. С тех пор многое изменилось. Были приняты законы, обеспечивающие безопасность пациентов и стандарты разработки лекарств. Так, Закон о пищевых продуктах, лекарствах и косметике 1938 года обязал FDA проверять новые продукты питания, косметику и медикаменты. Закон HIPAA 1996 года повысил эффективность и защищённость системы здравоохранения, а Закон о безопасности пациентов и повышении качества медицинской помощи 2005 года дал пациентам возможность сообщать о медицинских ошибках, что способствовало улучшению качества лечения.
Если оглянуться назад, у Эбена Байерса, несомненно, могла быть прекрасная жизнь — если бы он не поддался влиянию коррумпированного врача и собственной ослепляющей жадности к мнимому ощущению силы и энергии, каким бы бодрящим ни казался Rator. Если бы он только изучил возможные побочные эффекты компонентов, которые употреблял, история могла бы закончиться совсем иначе.
Если вам понравилось эта статья, не забудьте подписаться на канал. Ваша подписка действительно помогает нам развиваться! А пока вы здесь, обязательно прочитайте статью о том, как один человек потерял 125 кг, позволив своему телу буквально «съесть себя».