Армянский переулок появился в 16 веке и назывался сначала Никольским, затем Столповым (по церкви Николая Чудотворца в Столпах). Здесь что ни дом, то замечательная история.
Сегодня – лишь одна из них.
В 1669 в Москву после службы в Малороссии приезжает боярин Артамон Матвеев и строит большие каменные палаты на месте этих двух домов (Армянский переулок, д. 7 и 9):
Переулок стал называться Артамоновским. Рядом с домом – в этом же году – был возведён и храм Николая Чудотворца в Столпах, на месте старого, обветшавшего (ни храм, ни палаты Матвеева, увы, не сохранились):
Артамон Сергеевич был ближайшим сподвижником царя Алексея Михайловича, его правой рукой. Они были почти ровесниками и с детства воспитывались вместе. Царь называл его «друг мой Сергеевич».
Человек невероятно энергичный и боевой, один из самых образованных людей своего времени, он понимал пользу просвещения, любил книги, ценил искусство. Сильвестр Медведев об Артамоне Сергеевиче сказал так: «Бе человек остр в разуме и к гражданским делам искусен зело».
Сведений о том, каким был этот человек, сохранилось мало. Когда в руках Матвеева сосредоточилась огромная власть, сведения о нём стали приобретать легендарный характер. Например, при строительстве его каменных палат люди, уважавшие Матвеева за справедливость и бескорыстие, поднесли ему в дар на основание дома камни с могил своих предков. Возможно, это и легенда. Но красноречиво даже само возникновение таких легенд.
Палаты бояр Матвеевых
Говорят, дом Матвеевых был самым красивым в Москве, большим и хлебосольным, с расписными потолками, с европейской мебелью. Каменные палаты стояли в глубине двора и были окружены хозяйственными постройками. К востоку от палат, до самого нынешнего Архангельского переулка, простирался обширный сад с прудом.
Это был просвещённый, передовой дом того времени, с огромной библиотекой и картинной галереей. Западных порядков в доме Матвеева придерживались, наверное, благодаря супруге. Артамон Сергеевич был женат на Евдокии Григорьевне Гамильтон. Она принадлежала к старинному шотландскому роду, происходила по прямой линии от короля Ирландии Эдварда Брюса и в записках современников её называли не Матвеевой по мужу, а «светлейшей княжной Евдокией Григорьевной Гамильтоновой».
В доме Матвеева все одевались по-европейски (в польское платье) и говорили на разных языках, а женщины свободно заходили на мужскую половину и сидели вместе с мужчинами за столом. Московские бояре осуждали за это Артамона Сергеевича и считали, что он подрывает привычные устои.
Палаты Матвеева не дожили до наших дней, были снесены в 1783, не сохранилось и никаких изображений этого дома.
Палаты бояр Милославских
В начале 17 века владения Милославских занимали большую часть переулка. После того, как в 1648 Алексей Михайлович женился на Марии Милославской, некоторые из них переехали ближе к Кремлю, но не все.
Илья Данилович, отец царицы, ничем не брезговал для улучшения своего финансового положения, был жадным до власти и до денег. О мздоимстве Милославского слагались легенды. И он продвигал , как мог, свою родню, пристраивая даже очень дальних родственников. Так, Иван Михайлович, троюродный племянник Ильи Даниловича, в 1660 получил чин окольничего, в 1668 ему был поручен Аптекарский приказ. В 1678 он возглавлял одновременно уже 10 приказов. В руках хитроумного, довольно молодого и амбициозного Ивана Михайловича оказались сосредоточены важнейшие финансовые потоки.
Государь о том знал и уважения к тестю не питал, называя его, как дворню, по имени, но всё же проявлял удивительный родственный пиетет. Во время Соляного и Медного бунтов, когда толпа требовала Илью Даниловича Милославского, царь прятал своего тестя в своих покоях.
Милославские плели интриги и выдумывали обвинения вплоть до колдовства, распускали слухи, изготавливали подмётные письма…
До наших дней прекрасно сохранились небольшие белокаменные палаты Милославских, владение располагалось бок о бок с владением Матвеевых (Армянкий переулок, д. 3 - 5). Палаты прекрасно сохранились и сегодня в них располагается московский музей "Огни Москвы", в котором рассказывается о 300-летней истории уличного освещения столицы:
Первый этаж был хозяйственный, второй парадный. И, возможно, был ещё третий этаж, деревянный.
Два семейства жили по соседству и не враждовали. Всё начнётся, когда после кончины Марии Милославской царь женится на Наталье Нарышкиной, которая росла в доме Матвеевых. Там будущая царица училась многим европейским порядкам. Там она познакомилась с царём Алексеем Михайловичем.
Как Наталья Кирилловна попала в дом Артамона Матвеева
Если верить легенде, то, проезжая мимо села Куркино (недалеко от Рязани, оно существует и сегодня), Артамон Сергеевич увидел девочку лет 12, которая безутешно плакала около своего дома, оплакивала свою умершую подругу. Это так тронуло боярина, что он решил взять её себе на воспитание.
Такова легенда. На самом деле, они были родственниками: дядя Натальи Кирилловны, Фёдор Полуэктович Нарышкин (брат её отца) был женат на Евдокии Петровне, племяннице жены Артамона Матвеева.
Так или иначе, Наталья Нарышкина оказалась воспитанницей в доме боярина Матвеева. Там она и познакомилась с вдовствующим царём Алексеем Михайловичем.
Матвеев, зная, что царь тоскует после смерти супруги, пригласил его к себе на обед. За столом оказалась его воспитанница, молодая и красивая Наталья Нарышкина. И царь влюбился. Ему тогда было 42, ей 21. Они поженились в 1671. Брак был счастливым.
Но в результате этой женитьбы у царя образовалось два круга родных, что вызвало целый ряд драматических событий после его кончины: первый состоял из старших детей Алексея Михайловича с их роднёй Милославскими, второй состоял из Нарышкиных во главе с царицей Натальей.
Через год молодая царица родила мужу сына Петра. Этот известный портрет Натальи Кирилловны, конечно, изображает её уже в более зрелые годы:
Позиции Милославских пошатнулись. Артамон Матвеев уговорил царя отослать от себя Милославских — Иван Богданович отправился воеводой в Казань, а Иван Михайлович — в Астрахань. Таким образом, заседавшие в Думе Милославские из Москвы были отосланы.
Артамон Матвеев был пожалован в думные дворяне, по случаю рождения царевича Петра – в окольничие, а в 1674 – в бояре. Он был «ближним боярином», то есть ближайшим советником царя, имевшим право доступа во внутренние царские покои. Его влияние на царя было огромным.
Конфликт тлел, но пока Алексей Михайлович был жив, он не давал конфликту разгораться.
С кончиной царя в 1676 началась вендетта. Две семьи живут рядом, вот здесь, в нынешнем Армянском переулке, обе отлично вооружены, у обеих много сторонников. Первое что делают Милославские – отправляют Артамона Матвеева со всей семьёй в ссылку в Пустозерск, город, которого нет сегодня на карте, он находился в нынешнем ненецком автономном округе, за Полярным кругом. Суровый далёкий край, тогда и дорог туда не было, шли пешком. Ещё при Алексее Михайловиче туда был сослан протопоп Аввакум.
Царица Наталья с детьми уезжает подальше от Кремля в подмосковное село Преображенское. Там, в тишине и на природе, прошло детство Петруши Романова, которому в 1676 было всего четыре года.
В 1682 его детство закончилось. В этом году скончался его старший брат, царь Фёдор Алексеевич, и боярская дума провозгласила царём Петра. Немедленно был с почестями возвращён в Москву Артамон Матвеев, лидер клана Нарышкиных. Он прибыл в столицу 11 мая 1682, но, как оказалось, – на свою погибель.
15 мая начался стрелецкий бунт. Тысячи стрельцов ворвались в Кремль и Матвеев, пытавшийся защитить Наталью Кирилловну и маленького Петра, стал одной из их жертв, был буквально растерзан стрельцами на глазах царской семьи. Тогда же погибли и братья царицы Натальи Иван и Афанасий Кирилловичи и многие сторонники Нарышкиных. В доме Матвеевых нашли убежище от разъярённых стрельцов Лев Кириллович и другие Нарышкины. А спровоцировали стрельцов на бунт именно Милославские.
В 1822 А.С. Пушкин посвятил Артамону Матвееву стихотворение:
Друг истины и друг добра,
Горя к отечеству любовью.
Пал мёртв за юного Петра,
Запечатлев невинность кровью.
Артамон Матвеев был похоронен рядом со своим домом, при церкви Николая Чудотворца в Столпах.
Эпоха бояр Милославских завершалась расправой Петра над стрельцами. Полное изменение состава двора и выдвижение новых фаворитов, «птенцов гнезда Петрова», – выключило могущественный некогда клан из элиты российского общества.
Наследники Артамона Матвеева продолжали служить России
Сын Артамона Матвеева, Андрей Артамонович, 10-летним мальчиком отправился с отцом в ссылку в Пустозерск и едва не погиб во время стрелецкого бунта. Он получил прекрасное образование и воспитание, стал дипломатом, действительным тайным советником, сподвижником Петра I и его представителем за границей.
Он был одним из первых мемуаристов: оставил записки о дворе короля Людовика XIV и описание событий собственной жизни, в том числе и страшного стрелецкого бунта.
У Андрея Артамоновича было двое сыновей. Алексей Андреевич скончался в младенчестве. Фёдор Андреевич был бездетным и на нём прервался род графов Матвеевых. Но зато была у Андрея Артамоновича дочь Мария Андреевна. Как говорят, она была фавориткой Петра I, образованной, красивой, весёлой, очень бойкой. Однажды Пётр – вообще-то не ревнивый – приревновал Марью Андреевну к другому. Собственноручно высек, а потом выдал её замуж за своего адъютанта Александра Ивановича Румянцева. Образовалась великая военная династия.
К слову сказать, чуть позже, в 1712, Пётр стал создателем ещё одной великой династии. Тогда к нему явился Борис Петрович Шереметев – попрощаться и сообщить о своём решении постричься в монахи. Ему было 60, он был вдовцом, устал от ратных дел, хотел уединения и покоя.
Как раз в тот же день Петра навестила его молодая и красивая родственница, Анна Петровна Нарышкина, вдова его дяди, любимого брата царицы Натальи Кирилловны – Льва Кирилловича (счастливо избежавшего гибели от копий стрельцов в доме Матвеевых в 1682 и скончавшегося своей смертью в 1705).
В общем, Борис Петрович вышел от Петра не монахом, а женихом. Но это случится двумя годами позже:
А в 1710 Пётр выдал Марию Андреевну Матвееву замуж за Александра Ивановича Румянцева.
Александр Иванович был человеком незаурядным: умным, тонким, обладал поразительной памятью, был дипломатом и с лёгкостью выполнял самые сложные поручения Петра, например, в 1718 вернуть в Россию царевича Алексея. Участвовал во многих сражениях, сопровождал царя в его заграничных поездках.
Согласно рассказу Михаила Щербатова, спустя более 40 лет, во время коронации Екатерины I в Кремле, Пётр, стоя на Красном крыльце, внезапно подозвал к себе находившуюся там же Марию Андреевну и сказал ей: «Вот смотри, во время хованщины на этой ступени стоял твой дед. Я до сих пор помню его красные сапоги».
Гибель Артамона Матвеева и все события того страшного дня произвели громадное впечатление на маленького Петра, навсегда врезались в его память...
При Анне Иоанновне семья Румянцевых была в опале, но в 1735 императрица сменила гнев на милость и вернула их из ссылки. Именно Александр Иванович в 1744 сумел добиться от Швеции подписания для России мирного договора. Но это уже при Елизавете, которая, взойдя на трон, присвоила А.И. Румянцеву графское достоинство, а Марию Андреевну сделала статс-дамой и приблизила к себе. Они дружили ещё в те времена, когда Елизавета была юной царевной.
В 1749 Александр Иванович Румянцев скончался. А Мария Андреевна прожила долгую жизнь, скончалась в 1788, ей было 89. Она была старейшей придворной дамой Екатерины II и до конца жизни пользовалась расположением двора.
Все тёплые месяцы она проводила в Летнем дворце Петра I, где разрешалось жить только самым близким к семье людям. И даже в почтенном возрасте Мария Андреевна оставалась кокетливой красавицей, следила за всеми новинками моды. Она говорила, что секрет её долголетия – весёлый нрав и доброе сердце. Она была невероятно добра. Всегда была готова помогать всем: поэтам, студентам, девицам-бесприданницам...
В 1750-е начался взлёт карьеры её сына, Петра Александровича Румянцева.
Будущий великий полководец был назван в честь Петра I.
Ему благоволила дочь Петра Елизавета.
Несмотря на легкомысленное, а подчас cкандальное поведение, Пётр Александрович получал всё новые чины и к 1756 дослужился до генерал-майора. При этом Елизавета посоветовала Александру Ивановичу посечь своего сынка, будущего фельдмаршала, за развесёлую жизнь. Отец призвал к себе сына и велел слугам принести розги. Пётр Александрович возмутился: «Я – полковник!» А отец возразил: «Знаю и уважаю твой мундир, но ему ничего не сделается: я буду наказывать не полковника, а сына».
Благоволила Петру Александровичу и Екатерина II, он был её преданным сторонником, при ней он стал графом Румянцевым-Задунайским.
Его сын, Николай Петрович Румянцев, был выдающимся государственным деятелем и меценатом.
При Екатерине II верой и правдой служил на дипломатическом поприще.
В 1808 сопровождал Александра I на встречу с Наполеоном в Эрфурт, а в 1809 подписал Фридрихсгамский мирный договор со Швецией, утвердивший Финляндию в составе России. Был возведен в звание Государственного канцлера. Затем стал и Председателем Государственного Совета и фактически управлял Россией в отсутствие императора.
Румянцев был сторонником мирных переговоров с Францией и противником того, чтобы «кровью русских воинов и деньгами населения России» воевать с Наполеоном. Вторжение Наполеона так его потрясло, что с ним случился удар, в результате которого он частично потерял слух. Он обратился к императору об отставке, но Александр I не хотел его отпускать и только через два года отставка Николая Петровича с сохранением пожизненного звания Государственного канцлера была подписана Александром.
До конца жизни он регулярно направлял на нужды изувеченных защитников Отечества свою зарплату Государственного канцлера с прибавлением своих средств.
На личные средства он строил дороги и корабли, снаряжал кругосветные экспедиции, обустраивал порты на Чёрном, Балтийском и Белом морях. Построил город Гомель и воплотил в нём свою мечту об идеальном городе эпохи Просвещения.
Коллекционировал книги и произведения искусства и именно его коллекция книг стала основой главной библиотеки страны – знаменитой Ленинской библиотеки.
В Москве у Николая Петровича был дворец на Маросейке (сейчас там Посольство Белоруссии), буквально в двух шагах от того места, где жил его прадед (Армянский переулок выходит на Маросейку) и от храма Николая Чудотворца в Столпах, где он был похоронен, и вся его семья. На этом месте стоял памятник в виде избы с высокой тесовой крышей. В 1821 Николай Петрович поставил над могилой предков мавзолей в виде греческого храма.
Кстати, в церкви Николая Чудотворца находили свой последний покой и Милославские, которые жили рядом и тоже были прихожанами этого храма. Заклятые враги упокоились рядом.
Например, здесь был похоронен Иван Михайлович Милославский. Не буду писать здесь о том, что сделал Пётр с его останками, когда в 1698 было проведено следствие и выяснилась роль Милославского в подстрекательстве стрельцов к бунту. В гневе Пётр был страшен.
Усыпальница Матвеевых простояла более ста лет. После революции её отремонтировали и превратили в коммунальную квартиру, в которой до 1935 жили люди (в это трудно поверить, но об этом пишет С.К. Романюк). В 1935 прекрасный храм Николая Чудотворца в Столпах был снесён вместе с усыпальницей Артамона Матвеева. На его месте построена школа.
В 2018 во время работ по благоустройству города были обнаружены и расчищены фрагменты белокаменно-кирпичной кладки фундамента и стен храма Николая Чудотворца в Столпах, а также белокаменных резных надгробий. Сегодня они частично раскрыты и экспонируются в застеклённых витринах со стороны Малого Златоустинского переулка:
- У Петра Александровича Румянцева, кроме Николая Петровича, было ещё два сына. Но никто из них не оставил потомства, на них род прервался.
- Потомки Милославских несли службу в армии и на флоте и в конце 18 века их род пресёкся.
- Потомки разных ветвей рода Нарышкиных живы и по сей день и живут в разных странах, в том числе и в России.