От мысли, что меня водили за нос две девчонки, начинает подташнивать. Я испытываю много всего разом: здесь и стыд, и обида, и первые зачатки злости, но хуже всего – разочарование.
Новичок (28)
— Что?
Это говорю я, но голос будто принадлежит кому-то другому. Ноги деревенеют.
— Мы заключили пари, — Тропинина подходит ко мне и останавливается по правую руку, она тоже смотрит на Ирэн, стоящую вдалеке у беседки. — Еще до твоего появления в интернате. Пошел слух о новичке из простой школы, и мы подумали, что будет весело… ну, знаешь, поиграть. Померяться силами. Победа присуждается той, кому ты предложишь встречаться. Ирэн почти победила, не так ли?
Это… да фигня это какая-то! Эмма с катушек съехала, не может быть это правдой!
— Не верю.
— Хорошо. Тогда, по-твоему, как так удачно совпало, что вчера Ирэн оказалась на кладбище, да еще и рядом с могилой твоего отца? Неужели веришь, что это случайность?
— Откуда ты…
— Я тоже там была, Саш. Мы с подругой знаем о тебе куда больше, чем ты думаешь. Только у меня хватило совести передумать и не соваться к тебе в годовщину смерти отца. А Ирэн воспользовалась твоей уязвимостью. У нее-то совести не было никогда.
— Бред какой-то…
Опускаю глаза в землю. Очень не хочется ей верить, но в ее словах есть смысл. Мне и тогда показалась странной встреча с Ирэн в таком месте. Только вот… если она пришла туда ради меня, значит, Вера Соколова – незнакомая ей мертвая девушка, вокруг которой она придумала невероятную историю, чтобы я ее утешал? Чтобы забраться мне в душу? Возможно ли такое?! То, что я считал прорывом; то, как Ирэн преодолела все барьеры и открыла мне свое сердце; то, что я почувствовал к ней после… всё это ложь?
Не может быть. Ну, просто не может такого быть! Придумать такую историю, выставить собственного отца монстром, чтобы выиграть идиотское пари – ну, не верю я, что Ирэн на такое способна.
— Помнишь, как Ирэн заставила тебя поцеловать меня? — спрашивает Тропинина. — Хитрый ход. Она знала, что ты – не из таких парней. Знала, что, сближая нас подобным образом, на самом деле отталкивает тебя от меня. Освобождает себе дорогу. Она хороша, не правда ли? Уверена, что даже сейчас ты сходишь по ней с ума.
Боже. Всё внутри холодеет. Меня пробирает озноб. Я попал в чертов кошмар, и я хочу проснуться.
— Вы… вы сумасшедшие? — мой голос срывается, звуча неестественно высоко.
Ирэн вдруг ловит мой взгляд, и я даже издалека вижу, как округляются ее глаза, когда она замечает Эмму, стоящую рядом со мной. Она идет к нам, но неторопливо, будто специально старается идти медленнее, чем ей хочется.
Думает, какую ложь мне наплести на этот раз?
— Я тебя опередила, подружка, — усмехается Эмма, и я впервые ее вижу такой – злорадной, самодовольной, с искрой жестокости в карамельных глазах. — Упс.
— Что она тебе сказала? — на ходу спрашивает Ирэн, внимательно вглядываясь в мое лицо.
— Просто поступила по-человечески, — говорит Тропинина, и плевать, что обращались не к ней. — Рассказала ему всё. У тебя был шанс, ты им не воспользовалась.
— Это… правда? — я делаю шаг в сторону замершей в двух метрах Ирэн. — Про пари. Это правда?
Скажи «нет». Пожалуйста, скажи «нет». Я поверю тебе на слово. Клянусь, поверю. И больше не подниму эту тему.
Но проходит секунда, затем вторая, а Ирэн всё молчит. Пропускает ткань черного платья между пальцев, а потом не выдерживает и отводит взгляд.
Внутри меня что-то болезненно обрывается. Где-то над головой кричит ворона. Отдал бы многое за то, чтобы никогда не встречать Ирэн. Даже сейчас, когда она выглядит растерянной и застигнутой врасплох, она так красива, что хочется рыдать. Это путает.
— Ну, я вас оставлю, — голос Тропининой кажется мне отвратительно писклявым.
Она уходит, а мы с Ирэн так и стоим друг напротив друга, переполненные эмоциями, которым не найти освобождения.
От мысли, что меня водили за нос две девчонки, начинает подташнивать. Я испытываю много всего разом: здесь и стыд, и обида, и первые зачатки злости, но хуже всего – разочарование. Густое, тянущееся, как смола. И нет от него спасения.
Мои чувства оказались никому не нужны. Снова. Все яркие картины с участием любимой девушки, что я успел нафантазировать, теперь вызывают ярость и боль. Снова. И я стою тут и жалею самого себя, как какой-нибудь сопляк. СНОВА!
Какого черта, Ирэн? Ну, за что ты так со мной?
Вслух я этого не говорю, но она будто перехватывает мою мысль и наконец-то поднимает на меня глаза. В них мечется что-то живое, раненое. Ее глаза такие же синие, как раньше, но лед в них растаял. Ее брови страдальчески изгибаются. Она закусывает губу так, что она белеет. Ирэн говорит со мной без слов, и я ее понимаю. Она испытывает раскаяние. Ей жаль. Но, черт возьми, как мне на это пофиг!
Ухожу от нее так быстро, как только могу. Ее тяжелый взгляд на моей спине, но она не пытается меня остановить. И хорошо. Потому что, если бы она попросила меня вернуться, я бы вернулся. Пока слишком слаб. Нужно время, чтобы заставить чувства к Ирэн уйти. Нужно много времени.
Как тебе такое первое свидание, Саня? Зашибись?