Шаг за шагом, выполняя все указания врача, Мария и Сергей справлялись с болезнью Пети. В город приходилось ездить очень часто. И Сергею стало уже неловко просить Алексея о помощи. А тот возьми да и скажи.
— Слушай, я не всегда могу вас с сынишкой отвезти куда надо, сам понимаешь, работа. Так что, машина в гараже, ключи Варя или кто из детей даст, приходи, бери, и сам езди. На днях в район поеду, доверенность на тебя у нотариуса сделаю, ты только документы свои дай.
— Не надо, неудобно всё это.
Стал отказываться Москвин, но Алексей и слушать не стал, сделала всё, как и обещал.
К трём годам Петя стал разговаривать, а в четыре встал на ножки и пошёл. Как же все радовались этому, особенно бабушка Алёна.
Она вставала на колени перед иконой Богородицы, что висела у неё в боковушке и часами читала молитвы, благодаря деву за помощь ребёнку и просила не оставлять его своею милостью. Узнав от девочек о том что Петя стал понемногу ходить, к Мари пришла Варя и предложила.
— Маш, давай в садик оформляй ребёнка, ему с детьми общаться нужно, чтобы дальше развиваться.
— Страшно мне, — призналась вдруг Мария.
— Чего тебе страшно? — не поняла Варя.
— А вдруг его там обижать станут, дразнить.
— Кто дразнить и обижать будет Маш?
— Да ребятишки, увидят что он не такой, как все, вот и станут дразнить.
— Глупости какие, — отмахнулась Варя,— ребятишки у нас добрые, обижать мальчика никто не станет. И я всегда рядом, если вдруг такое произойдёт, сразу приструню хулигана. Поверь мне, ему общение с детьми, пойдет только на пользу.
Варя теперь работала заведующей Детским садом после того как Прилукина, уехала из Виноградовки в город. Мария задумалась. Варя была права, Пете действительно нужно было развиваться, общаться с другими детьми. Поэтому посоветовавшись с Сергеем, они решили, что ребёнка нужно оформлять в садик.
Вскоре Петя стал посещать группу, воспитателем в которой была Люба Старостина, скромная вежливая девушка. Сначала он немного стеснялся, но потом освоился и нашел себе друзей. Люба, каждый раз когда Мария приходила за сынишкой, рассказывала ей о том, какой он любознательный и общительный мальчик.
— Посмотрите какую замечательную собачку, Петя сегодня сам вылепил из пластилина, — говорила она, с гордостью показывая, кособокенькую фигурку с непропорционально большой головой и прилепленными как попало, глазами-бусинками.
Петя, стоявший рядом, явно гордился своим творением. Он смотрел на собачку с таким обожанием, будто это был не просто кусок пластилина, а живое существо, преданный друг, готовый в любую минуту вилять хвостом и лизать руки. Мария видела, как сын меняется на глазах, становится более уверенным и самостоятельным. Она поняла, её страхи оказались напрасными. Петя расцвел в садике. Он с удовольствием рассказывал дома о новых друзьях, играх и занятиях. Однажды, придя для того чтобы забрать его домой, она увидела, как он играет с другими детьми в догонялки. Отставал от них, бежал чуть волоча правую ножку, но старался не сдаваться. В его глазах горел азарт и радость.
Вечером, укладывая Петю спать, Мария спросила его.
— Тебе нравится в садике?
— Да, мамочка, очень, — ответил он, улыбаясь, — у меня там много друзей, а Любовь Павловна, такая хорошая. Она меня всё время хвалит.
В школу Петя пошёл немного позже своих сверстников, но это было нестрашно. Поначалу Мария или Сергей отводили его туда, так как жили далеко от центра, а потом шефство над ним взяли Мишка и Гришка. Пока позволяла погода, возили его на велосипеде, а зимой на санках. Катюша и Мила к этому времени уже окончили школу и с разницей в год поступили в медицинский институт. Катя пошла учиться на терапевта, а Милочка выбрала педиатрию.
Однажды, у дома Москвиных, появилась седая сгорбленная женщина, это была мать Елены Тумановой, Матрёна. Чубиха, как её звали в Залесье.
Она постояла за оградой, понаблюдала за играющим во дворе мальчиком, а потом ушла. Через три дня всё снова повторилось. Её заметила бабушка Алёна, возившаяся в это время во дворе.
— Мотька, ты что ли, — окликнула она Туманову.
— Я, — отозвалась Чубиха.
— А ты чего у наших ворот околачиваешься?
— Чего это я околачиваюсь, — повела плечами Матрёна, — просто мимо шла.
— Не бреши, я тебя ту уже не в первый раз вижу. Чего таскаешься? — строго произнесла бабушка Алёна.
— Ну и приходила, на внука решила поглядеть, — твоё какое дело, карга старая.
— Ах вон оно что, — усмехнулась бабушка, — про внука вспомнила, так нет у тебя никакого внука.
— Как это нет, вон он, во дворе бегает, — Матрёна кивнула головой указывая на Петю.
— Не твой Петька, и нечего сюда таскаться, — твёрдо стояла на своём Алёна.
— Как это не мой, — возмутилась Матрёна, — Ленка его моя родила, значит Петька наш.
— Вспомнила, — Алёна провела сухонькой рукой по губам, — а забыла, как ты и твоя дочушка, отказались от мальца. Из дома словно щенка вышвырнули вместе с Сергеем. Как кричала на сё село, что калек в вашем роду не было, поэтому ребёнок не ваш. Всё, моя милая, нет у тебя внука. А у девки твоей беспутной сына. Вы бумаги все подписали?
— Ну подписали, и что? Кровь то всё равно наша.
— А то, что по бумагам этим, Ленка, Петруше не мать, а Сергею не жена. Маша мальчика выходила, на ножки поставила, её это сын, поняла.
Матрёна злобно засопела, но возразить ничего не смогла. Слова Алёны были правдой, горькой и неоспоримой. Она помнила, как проклинала тот день, когда Елена принесла, из роддома ребёнка, больного и слабого. Как кричала, что не нужен им такой позор.
— Да что ты понимаешь, старая, — пробурчала Матрёна, отводя глаза, — ты же за свою жизнь ничего толком и не видела.
— Я видела, как ты со своей дочкой от ребёнка отказались, — парировала Алёна, — видела, как Маша ночами не спала, выхаживая Петеньку. Видела, как Сергей убивался от горя, а вы его в спину толкали, гоня из дома. Вот что я видела, Мотька.
Матрёна постояла ещё немного, опустив голову. В глазах её мелькнула какая-то тень, то ли раскаяние, то ли обида. Затем она молча развернулась и побрела прочь.
А потом выяснилось, зачем она приходила в Виноградовку. Оказывается Ленка в городе, вышла замуж. Муж её каким-то начальником был, партийной шишкой, на заводе работал. Жили хорошо, Чубиха не раз хвасталась перед бабами в деревне, что дочка её как сыр в масле катается. Пока не грянула беда, откуда не ждали. Зять по работе должен был получить повышение, а тут вдруг выяснилось, что жена в своё время от больного ребёнка отказалась, оставила его с бывшим мужем. Вот и заявили ему прямым текстом, никакого повышения не будет, пока он в своей семье порядок не наведёт. Тут-то и забегали Ленка с матерью. Мотька пришла поглядеть на внука, думала что он инвалид беспомощный, а мальчишка, оказывается даже ходит. Ну подволакивает немного ножку, и ручка левая, чуть согнута, а так вроде ничего, на личико хорошенький, на отца похож.
— Забирай мальца, — поучала она дочь, — а то твой Рыжко бросит тебя. Что тогда делать станешь?
— Мам, по закону мне Петьку не отдадут, — говорила вытирая слёзы Ленка, — знала бы тогда что всё вот так обернётся, не стала бы и вязаться с Сергеем. Это ты, всё науськивала, всё говорила, годики бегут, а ты не замужем, охмуряй его, да рожай, а то одна так и останешься. Вот я и родила, на свою голову. Теперь видишь что получилось.
— Я ж тебе добра хотела. Думала, за мужем будешь, пристроенная, — кто же тогда знал, что Сергей этот, не по судьбе тебе. Ладно, не реви, придумаем что-нибудь. Может, деньжат ему отвалим, чтоб от Петьки отказался?
Ленка всхлипнула и замотала головой.
— Да он не возьмёт! Он Петьку любит, и баба его, Машка, тоже. Они за него горой стоять будут.
Мотька задумалась, почесывая под подбородком.
— Ну, тогда надо по-другому зайти. Слезами на него давить, жалостью. Сыграй на том, что ты мать, что ребёнка своего любишь, но жизнь так сложилась. Может, и сжалится, отдаст.
Ленка посмотрела на мать с сомнением.
— Ой мама, у меня от всего этого голова кругом идёт. С одной стороны Вадим ругается, говорит что я ему карьеру погубила своим прошлым. И что он подал бы на развод, если бы это помогло. Только развестись нельзя, ещё хуже будет. А с другой стороны, доченька его всё требует чтобы он дачу и машину на неё переписал, боится что если всё же разводиться придётся, я половину имущества отсудить могу. Мам, что делать? Ведь ни с чем останусь, если его с должности турнут, и он меня бросит.
Через несколько дней после того как в Виноградовке побывала Матрёна, Клавдия решила навестить подругу и пошла к Москвиным. Ещё издали услышала у их дома какой-то крик. Незнакомая ей женщина, разодетая в дорогую шубу, стояла у забора и вытирала глаза платочком, а другая, дородная, с выбившимися из-под платка седыми космами, тыкала пальцем в Сергея, обвиняя его в том, что он сломал жизнь её дочери. Петенька, испуганный шумом, спрятался за Машу и крепко вцепился в её юбку.
— Маш, а что тут происходит? — спросила Клава подругу.
— Да вот, полюбуйся, — усмехнулась та, — явились не запылились. Это Ленка, сама понимаешь кто, а это мамаша её.
— И что им тут надо?
— Петеньку забрать хотят! Говорят, он им теперь нужен, для репутации мужа Ленки. Деньги предлагают, обещают посодействовать в приобретении автомобиля.
Клава так и ахнула.
— Они что совсем совесть потеряли?
— Наверное, — пожала плечами Мария.
Клава подошла к Ленке и сказала.
— Дамочка, шли бы вы отсюда, ребёнка вам никто не отдаст.
— А ты кто такая, — вскинулась Лена, — не тебе это решать.
— Верно, не мне, — усмехнулась Клава, — суд решать будет. Только ничего тебе не светит.Ты же вроде баба не глупая, сама должна всё понимать.
— Какой ещё суд?
— Наш советский, самый гуманный в мире. Так вот, он ребёнка отдаст Сергею и Маше, они родители Пети, а не ты.
— Не собираюсь я судиться, — взвизгнула Ленка, — я по-хорошему прошу отдать мне ребёнка. Ну наломала я дров по-молодости, теперь хочу всё исправить. Поймите, Петеньке только лучше со мной будет. У моего мужа связи везде, он в городе на большом посту, мы мальчика лечить станем, потом выучим. А что его ждёт тут, в селе? Серёжа, — она посмотрела на бывшего мужа, — ты же разумный человек, должен понять, что так будет всем только лучше.
— Маша, — Сергей посмотрел на жену, — отведи Петю в дом, незачем ребёнку на всё это смотреть,— спокойным голосом произнёс Москвин, и повернулся к Лене, — Елена Дмитриевна, шли бы вы лесом, и как можно быстрее, иначе я за себя не ручаюсь.
— Грубиян, — заорала Матрёна, — да я на тебя милицию вызову.
— Мама, не скандаль, ты только хуже делаешь, — уговаривала её дочь.
— А что, вызывайте, — рассмеялась Клава, — мы тут все в свидетели пойдём, и расскажем, как вы пытались за деньги ребёнка купить, позорище.
— Мама, пойдём отсюда, — Ленка потянула Матрёну за рукав, прочь от дома Сергея и Марии, — я же говорила, ничего не выйдет, только хуже сделали. Но тебя разве переубедишь.
Больше после этого скандала, Тумановы в Виноградовке не появлялись, а вскоре вернулась Ленка домой, к матери. Не получив должности, муж развёлся с ней, и выставил из дома. Пришлось ей снова идти работать в бухгалтерию лесничества.
(Продолжение следует)