Глава 4
Навязчивая идея
После ухода коллег Вольфганг ещё долго расхаживал по своему кабинету в раздумьях. Он думал не о смерти Карменты Лок, не о её предсмертном предсказании и не о книге, которая привлекла внимание невидимки. Все его мысли были заняты Артемидой и её странно настороженным поведением.
Встревоженное лицо королевы так и вставало перед глазами. Она что-то не договаривала, и это не давало ему покоя даже во время совещания, мешая сосредоточиться на делах. Артемида была очень дорога Вольфгангу.
Тридцать лет назад, когда она поступала в королевскую академию, Вольфганг, будучи гораздо старше неё, уже занимался научной деятельностью под руководством Маркуса Крауна. Младшая дочь известного герцога Рэгнума Андреаса Куинси оказалась способной ученицей. С тех пор как Краун познакомил Вольфганга с ней, они стали неразлучны. Вольфганг относился к ней как к младшей сестре, во всём поддерживая, особенно в последние годы, когда на неё одно за другим обрушивались несчастья.
Когда погиб их общий друг — великий чародей Маркус Краун, они вместе переживали его гибель. Когда трагически погиб её муж, король Артур Давид Аддерли, с которым она прожила в браке всего лишь пять лет, а вскоре за ним скончался их долгожданный новорождённый и единственный сын Леонис, Вольфганг оказал ей колоссальную поддержку.
Смерти Крауна — создателя «Мириады», её мужа — достойного короля Великобритании, сына — наследника престола были связаны с «Мириадой». Артемида всем сердцем возненавидела детище Крауна за то, что оно отняло у неё самое дорогое. Но более всего именно смерть первого и единственного сына, последней частички, оставшейся от горячо любимого супруга, окончательно подкосила сильную, стойкую и мужественную Артемиду. Ожесточила её сердце. В такие моменты Вольфганг всегда оказывался рядом, хотя сама она никогда не просила поддержки, даже в самые трудные времена.
И сейчас он не собирался нарушать уже сложившейся традиции. Исполненный твёрдой решимости, регент собирался посетить Артемиду. Он сознавал, что её состояние — следствие утраты теперь уже лучшей подруги Лок, но сердце подсказывало, что это далеко не единственная причина. А он не успокоится, пока всё не выяснит.
Отбросив размышления, колдун вытянул вперёд сжатую в кулак правую руку и сосредоточился на гравированном перстне. Из вершины сапфира вытянулась узкая полоска золотого света. Она начала подрагивать, раскрываясь как веер, становясь серебристой. В этом свете появилось бледное измождённое лицо королевы.
— Ваше Величество, — тихо произнёс Вольфганг.
— Что случилось, Макс? — спросила Артемида.
— Ничего не случилось, но мне нужно поговорить с тобой!
— Уже так поздно… Если это не срочно… — устало отозвалась Артемида.
— Срочно, — настаивал Вольфганг.
Вид её красноречивее любых слов говорил о том, что она совсем не расположена к поздним визитам и беседам, но она согласилась принять его.
Лицо её померкло, а потом и вовсе исчезло. Свет снова превратился в узенький золотой луч и погас, втянувшись обратно в перстень…
Цирцея Артемида ожидала Вольфганга в своей гостиной, устроившись в кожаном кресле. Взгляд ярко-голубых глаз застыл на горящих в камине поленьях. Чёрные волосы блестели, переливаясь в мерцающем свете огня. Артемида была невероятно красива.
Много мужчин тайно и явно были влюблены в неё. Недаром давно влюблённый и покорённый её красотой русский царь Александр Воронов под любым предлогом посещал королевство Куинтон лишь затем, чтобы повидать его правительницу. Однако Артемида оставалась холодна к его ухаживаниям. Даже спустя годы после гибели мужа в ней были свежи воспоминания о нём. Она не переставала любить его и оставалась верна его памяти. А со смертью сына и вовсе перестала замечать какие-либо знаки внимания в свой адрес, тем самым отвергая все ухаживания…
Что-то привлекло её внимание. Она устремила бесстрастный взгляд в пространство, откуда повеяло лёгким дуновением, не найдя ничего интересного, вновь перевела взгляд на огонь. Роскошно оформленное помещение и дворец в целом, всегда вызывавший восхищение, утратил своё очарование и потерял для неё всякий смысл. Конечно, жители королевства уже давно привыкли к его роскошным убранствам, но она и вовсе перестала замечать окружающее великолепие и интересоваться чем бы то ни было.
А между тем восторженные взгляды иностранных гостей приковывали к себе не только роскошь и блеск драгоценных камней, но и их редкость, изысканность и работа искусных ювелирных мастеров и художников. Настолько всё было красиво и тонко выполнено. Хоть она и не забывала заботиться о состоянии дворца, чтобы он находился на высшем уровне, в какой-то момент эти приятные хлопоты превратились для неё в обычную рутину. Дворец теперь навевал лишь воспоминания о прекрасном времени, утраченном навсегда. И гостиная, и горящий камин напомнили ей о другой ночи в далёком счастливом беззаботном прошлом. И сердце вновь заныло от тоски…
Двадцать лет назад поздней ночью в главной гостиной дворца у пылающего камина устроилась дружная, несмотря на разницу в возрасте, троица. Юная Артемида сидела на мягком ворсистом ковре, подобрав под себя ноги и прислонившись к дутому кожаному креслу. Перед ней высилась стопка громоздких ветхих книг. Она задумчиво постукивала пальцами по грубому переплёту и буквально светилась счастьем. Она ещё не являлась королевой, но уже была обручена с принцем Артуром Давидом Аддерли. Учёная деятельность подходила к концу, но она ничуть об этом не сожалела, хотя и относилась к ней с фанатизмом.
Кресло рядом занимал Вольфганг, точно такой же, как сейчас, только без седины в угольно-чёрных волосах. А взгляд немного игривый, ещё не такой степенный. Он с восхищением смотрел на старца в кресле напротив.
Маркус Краун устало потягивал виски из широкого низкого стакана, неотрывно глядя на потрескивающие дрова. Конец его длинной седой бороды, сложившись несколько раз, лежал у ног. Такие же длинные густые волосы окутывали его тело как тулуп. Веки почти смежились, казалось, что он задремал, но сквозь полуопущенные ресницы взгляд был ясный, и в чёрных зрачках отражалось пляшущее и гудящее в камине пламя. Из единственного источника света исходил такой жар, что троицу разморило, и она сонно поочередно позевывала. Они только закончили работу над важным магическим изобретением, с которым провозились несколько лет.
— Как вы думаете, мастер, Маккейн уже можно причислить к великим изобретателям или это случайность? — улыбаясь, спросила Артемида.
— Безусловно! — хрипло ответил пожилой маг. Он с неохотой оторвал взгляд от огня. — Я бы сказал — нужно. «Око» — это как раз то, чего нам катастрофически недоставало. От подобных одарённых учеников следует ожидать великих открытий в будущем.
— Мне кажется или я ошибаюсь, но такое изобретение заслуживает нечто большего, чем ордена Альмалех! — заметил Вольфганг.
— Ты совершенно прав, Максимус, — согласился Краун и, словно собираясь с духом, выдохнул и заговорил совсем на другую тему: — Цирцея, Максимилиан, у меня к вам важнейшее поручение, которое потребует от вас огромной ответственности…
Вольфганг и Артемида сосредоточили всё своё внимание.
Краун отправил по воздуху недопитый стакан на каминную полку, положил руки на колени и слегка сжал их узловатыми пальцами.
— Может так случиться, — продолжал старик, — что меня не станет и тогда…
— Что вы такое говорите, мастер?! — воскликнули оба в один голос.
— Прошу вас, выслушайте меня до конца! Я же сказал — может. Никто ж не вечен. Я уже стар. К тому же Люцифер охотится за мной.
Краун сделал паузу, нахмурил кустистые седые брови, пригладил пальцами усы и взглянул сначала на Вольфганга, затем на Артемиду.
— Вероятно, наступит день, когда кому-то из вас захочется избавиться от «Мириады». И сейчас я хочу попросить вас обоих — ни в коем случае не поддавайтесь эмоциям или обстоятельствам. «Мириада» должна существовать до свершения, предначертанного ей. Это очень важно!
— Но, сэр! — вскрикнула Артемида. — Мне сложно представить такой день. Ничто не заставит меня изменить отношение к «Мириаде» …
— Как говорят мнимаги: «От сумы да тюрьмы не зарекайся!» Всякое может произойти, и мне нужно, чтобы вы поклялись заботиться о безопасности и целостности «Мириады», какие бы изменения ни произошли в будущем. Обещайте мне!
Наступила напряжённая тишина, в которой слышались треск и завывание огня в камине.
— Поклянитесь! — требовал Краун, видя замешательство друзей.
— Клянусь! — решительным тоном откликнулся первым Вольфганг.
— Клянусь! — чуть слышно дрожащим голосом повторила Артемида.
Краун довольно кивнул.
Они ещё долго сидели, не произнося ни слова…