Меня не было в его юбилейной речи. Теперь его нет в моей жизни.
Бокалы взлетели над столами в унисон. Шестьдесят пять лет Виктора - юбилей, который мы готовили полгода. Я выбирала ресторан, согласовывала меню, обзванивала гостей.
А теперь стояла в углу зала в платье, которое перешила из старого, потому что
"зачем тратиться, все равно никто не заметит".
Виктор вышел в центр. Мой муж. Тридцать пять лет вместе. Его костюм сидел идеально - я лично ездила на три примерки.
Он начал говорить. Его широкие плечи расправились, голос окреп. Совсем не тот человек, что когда-то заикался от волнения перед первым инвестором в нашей крохотной съемной квартире.
- Спасибо моим коллегам и партнерам. Без вашей поддержки я бы не построил компанию.
Я улыбнулась и сделала глоток шампанского. Мой черед впереди.
- Друзья. Вы верили в меня, когда никто не верил.
Пальцы сжали ножку бокала сильнее. Кто варил ему кофе по ночам, когда он работал до рассвета? Кто утешал после каждого отказа?
- Катюша, доченька. Ты - моя гордость.
Катя засияла в своем красном платье. А я? Я стала невидимкой.
- И конечно...
Вот сейчас.
- Спасибо судьбе за всё, что она мне подарила.
Тишина. Аплодисменты.
Меня не существовало. Тридцать пять лет растворились в воздухе, как будто их не было. Как будто не я стояла рядом, когда банк отказал в кредите. Не я продала свои украшения, чтобы он мог закрыть первый долг. Не я верила, когда все отвернулись.
В машине он напевал какую-то мелодию. Счастливый. Сытый. Довольный.
- Как тебе вечер? - спросил он, не глядя на меня.
Я смотрела на проплывающие фонари. На жизнь, которая шла своим чередом, пока я стояла на месте.
- Ира? Ты чего примолкла?
- Я весь вечер ждала, когда ты произнесешь мое имя.
- Да брось. - Он рассмеялся так, будто я сморозила глупость. - Ты же и так всегда со мной. Зачем говорить очевидное?
Я повернулась к нему. Не узнавая человека, с которым прожила полжизни.
- Потому что без слов даже "всегда" заканчивается.
Он пожал плечами. А я вдруг поняла - сегодня что-то оборвалось внутри. Тихо. Без драмы.
Просто перестало быть.
Утро обманчиво пахло обычной жизнью. Кофе. Тосты. Телевизор фоном.
Виктор листал новости в телефоне, не поднимая глаз. Вечер растворился, как сахар в чае. Для него вчера ничего не произошло. Ничего не сломалось.
Я поставила перед ним завтрак. Как делала тысячи раз до этого. И вдруг подумала - почему? Из любви или привычки? Где грань между преданностью и рабством?
- У меня сегодня встреча с инвесторами. Буду поздно.
Он произнес это, не отрывая взгляда от экрана. Как будто говорил со стеной. Я смотрела на его седеющие виски и не узнавала человека, которого когда-то любила до дрожи в коленях.
- Хорошо. - Мой голос звучал странно спокойно. - А я сегодня уеду.
Телефон наконец опустился.
- Куда? К Кате?
- К Наде. К сестре.
Его брови приподнялись в удивлении.
- Зачем? У вас девичник какой-то?
- Мне нужно немного воздуха. Не ищи. Не звони.
Он усмехнулся. Не поверил.
- Из-за вчерашнего, что ли? Обиделась?
- Нет. Просто поняла кое-что.
Я поднялась к себе. Достала чемодан. Старый, потертый. Мы купили его для нашего медового месяца в Сочи. Тогда мы были другими. Он смотрел мне в глаза, когда говорил. А я верила каждому слову.
Чемодан наполнялся вещами. Словно я собиралась начать жизнь с чистого листа.
Зазвонил телефон. Катя.
- Мам, ты как? После вчерашнего.
- Нормально.
- Не обманывай. Я видела твое лицо, когда папа говорил. Как будто тебя стерли из фотографии.
Умная девочка. Моя дочь. В ней есть моя чуткость и его упрямство.
- Я уезжаю к тете Наде.
Тишина. Потом тихий вздох.
- Навсегда?
- Не знаю. Мне нужно понять, кто я без него.
- Он не поймет. Ты же знаешь папу.
- А я не для него это делаю.
Катя помолчала.
- Я поговорю с ним.
- Не надо. Пусть останется между нами.
Я положила записку на стол: "Мне нужно немного воздуха. Не ищи. Не звони. Я не в обиде. Просто в тени".
Уходя, не оглянулась на дом. Тридцать пять лет в четырех стенах. Я боялась, что если посмотрю назад - не смогу сделать шаг вперед.
Надя встретила меня без вопросов. Только обняла крепко и сказала:
- Наконец-то. Ты столько лет жила как фон. Пора стать картиной.
А вечером позвонила Катя. Голос дрожал.
- Папа не понимает, что случилось. Говорит, что ты просто устала.
- А ты что думаешь?
- Что мамина обида не про один тост. Это про всю жизнь.
Умная девочка. Слишком умная для своих лет.
***
Первое утро ударило по нервам тишиной. Никто не хлопал дверцами шкафов, не гремел чашками на кухне, не требовал найти носки. Квартира Нади была как чистый лист - без ожиданий, без обязательств, без невидимых цепей.
- Ты как-будто будешь отходить первую неделю, - сказала сестра, наливая чай в щербатую кружку. - Все жены становятся "тихими зависимыми заботы". Ломает сильно.
Я кивнула. Руки сами тянулись проверить телефон мужа, приготовить завтрак, спросить про планы на день. Тридцать пять лет привычки не исчезают за ночь.
- Что делать будешь? - спросила Надя, глядя поверх очков.
Я смотрела в окно на клен, который пережил зиму и теперь выпускал клейкие листочки. Упрямый.
- Буду учиться своему голосу. Не эху.
Первый поход в кафе один на один с меню вызвал ступор. Я всегда заказывала то, что нравилось Виктору. Теперь выбирала сама. Капучино с корицей. Не американо. Не для него. Для себя.
В библиотеке взяла книгу, которую откладывала три года. Села на скамейку в парке и читала вслух. Мой голос звучал незнакомо. Словно чужой.
Телефон жил своей жизнью. Сообщения от Виктора падали как камни в тихий пруд:
"Ты где?"
"Это не смешно, Ира"
"Мне надоела эта демонстрация"
"Может объяснишь, что происходит?"
"Ты хоть представляешь, как я выгляжу перед людьми?"
"Пожалуйста, давай поговорим"
Я не отвечала. Впервые молчание было моим выбором, а не вынужденной уступкой. Непривычное, пьянящее.
Катя приехала на десятый день моего "побега". Привезла пельмени и тревогу в глазах.
- Папа как пятиклассник, которого забыли в школе после уроков. Не знает, где лежат чистые рубашки, как включается стиральная машина и что делать с сырым мясом.
Я улыбнулась. Не от злости. От понимания - он действительно не замечал, сколько невидимых нитей я держала в руках.
- Он спрашивал, не говорила ли ты, когда вернешься.
- А ты?
- Сказала, что дочь - не голубь почтовый. И что взрослые люди разговаривают друг с другом сами.
- Знаешь, вчера застала его на кухне. Сидел напротив твоего пустого стула. Просто смотрел. А потом сказал странное.
- Что именно?
- Что он даже не помнит, когда вы последний раз говорили не о делах, счетах или моих проблемах.
Я отвернулась. Мы перестали говорить о главном давно. Может, с той командировки в Новосибирск? Или раньше? Когда слова стали ненужным приложением к повседневности?
- Он спросил у меня, была ли ты счастлива с ним.
- И что ты ответила?
- Что такие вопросы задают не дочерям. И не после тридцати лет брака.
Дни складывались в новую жизнь, как кусочки мозаики. Я освоила новый маршрут городского автобуса. Нашла уютную кондитерскую. И больше не просыпалась с мыслью "что приготовить на ужин".
А потом Виктор пришел. Без предупреждения. Позвонил, когда Нади не было дома.
Я открыла дверь и не узнала мужа. Щетина. Потухший взгляд.
- Можно войти?
Я молча отступила. Он прошел в комнату, замер посреди, как случайный гость.
- Я пришел сказать...
Запнулся. Виктор. Человек, который мог убедить кого угодно в чем угодно. Человек слова.
- Ты мне нужна. Возвращайся.
Я покачала головой.
- Зачем я тебе нужна?
- Что значит зачем? Ты моя жена.
- И только?
Он нахмурился, как будто я говорила на иностранном языке.
- А что еще нужно объяснять?
И тогда я поняла - он правда не видит. Для него я всегда была просто женой, а не вселенной.
Как объяснить слепому цвет неба?
***
- Хочешь чаю? - спросила я Виктора, который стоял посреди комнаты как чужой.
Он кивнул. Растерянный. Непривычный. Я видела, как он оглядывается, изучая пространство, где я живу без него. Словно пытался понять, что здесь такого особенного.
На кухне закипал чайник. Привычные движения. Заварка, чашки, печенье на блюдце. Только теперь я делала это для гостя, а не для мужа.
- У тебя все хорошо? - спросил он, принимая чашку.
- Да. А у тебя?
- Нормально.
Мы говорили как малознакомые люди. Осторожно. С паузами. Будто боялись задеть что-то важное.
- Ира, я не понимаю, что происходит. - Он поставил чашку. - Мы жили нормально. Все было в порядке. И вдруг ты исчезаешь.
- Вдруг? - Я почувствовала, как внутри поднимается что-то сильное, горячее. - Вдруг бывает землетрясение. А мы угасали годами. Просто ты не видел.
- Что я должен был видеть? Ты ничего не говорила.
- Виктор, я кричала. Только не словами.
Он смотрел непонимающе. Я вздохнула.
- Когда я перестала покупать себе новую одежду, потому что "нам нужно экономить на твой бизнес". Когда отказалась от поездки к сестре, потому что у тебя важная встреча. Когда перестала звать подруг, потому что тебе не нравился шум.
Я исчезала по кусочку каждый день. А тот тост... он просто показал, что меня уже нет.
Виктор молчал. Пытался осмыслить. А я думала, как странно. Мы прожили вместе полжизни, а сейчас будто впервые видим друг друга.
- Ты обиделась на тост? - наконец спросил он.
- Нет. Я увидела правду.
- Какую правду?
- Что я стала для тебя стеной. Обоями. Частью дома.
Он нахмурился.
- Это несправедливо. Я всегда о тебе заботился. У тебя есть все, что нужно.
- У меня нет главного. Меня самой.
Виктор встал. Прошелся по маленькой кухне. Я видела, как трудно ему понять. Как не складываются пазлы в его голове.
- Я не знаю, что ты хочешь услышать. - Он остановился у окна. - Что мне жаль? Хорошо. Мне жаль. Я был невнимателен. Я забыл поблагодарить тебя на юбилее. Это ошибка. Давай вернемся домой и забудем.
- Я не хочу забывать. - Мой голос окреп. - И не хочу возвращаться в дом, где меня не видят.
- А кто тебя не видит? - Он повысил голос. - Я всегда был рядом. Я обеспечивал семью. Что еще нужно?
- Видеть - не значит смотреть, Витя. - Я произнесла его имя мягко, как давно не произносила. - Ты когда последний раз спрашивал, чего хочу я? Что меня тревожит? Что я чувствую?
Он замолчал. Растерялся.
- А ты сама-то помнишь? - неожиданно спросил он. - Ты сама знаешь, о чем мечтаешь?
Вопрос ударил под дых. Потому что правда.
- Нет. - Я посмотрела ему в глаза. - Не помню. Но теперь хочу вспоминать.
Мы сидели молча. Два человека, прожившие вместе тридцать пять лет. Почти незнакомцы.
- Катя пригласила нас на свой день рождения. В следующую пятницу. - Он сказал это будто между прочим. - Придешь?
- Да. Конечно.
- Хорошо. - Он допил чай и встал. - Тогда увидимся.
Я проводила его до двери. Когда он уже стоял на пороге, вдруг сказал тихо:
- Знаешь, в доме без тебя очень тихо. Как будто воздух исчез.
И ушел.
День рождения Кати. Тридцать пять лет нашей дочери - ровно столько, сколько мы прожили с Виктором. Совпадение или знак?
Я приехала раньше других гостей. Помогала с закусками, расставляла тарелки. Руки помнили эту работу. Катя кружила по кухне, рассказывала о работе, но постоянно поглядывала на часы.
- Волнуешься? - спросила я.
- Вы впервые встретитесь после того раза.
- Мы взрослые люди.
- Именно поэтому и боюсь.
Дверной звонок. Катя вздрогнула. Я - нет. Удивительно, но страха не было. Только спокойное ожидание.
Виктор вошел с букетом пионов - моих любимых. Выбритый, в новой рубашке. Что-то в глазах изменилось. Появилась растерянность, которой раньше не было.
- Здравствуй. - Он протянул мне маленький сверток. - Это тебе.
Книга. Та самая, о которой я говорила три года назад. Он запомнил?
Вечер тек размеренно. Гости, тосты, смех. Виктор сидел напротив. Я ловила его взгляд и не могла понять, что в нем. Тоска? Надежда?
После торта все разбрелись. Кто-то вышел на балкон, кто-то смотрел фотографии в гостиной. Мы остались вдвоем на кухне.
- Как ты? - спросил он.
- Хорошо. Записалась на онлайн курсы фотографии на смартфон.
- Фотографии? - Его брови поднялись. - Ты никогда не говорила, что любишь это.
- Ты никогда не спрашивал. Да я и сама не очень знала.
Он кивнул. Не спорил. Потом сказал тихо:
- А я научился готовить. На ютубе нашел рецепты. Даже харчо сварил.
- И как вышло?
- Соседская кошка отказалась есть. - Он улыбнулся по-настоящему. - Но со второй попытки получилось съедобно.
Мы замолчали. Не тяжело, как раньше. Просто спокойно.
- Я много думал о нас, - произнес Виктор. - О том, что ты сказала. И знаешь... ты права. Я принимал тебя как воздух - не замечал, пока не начал задыхаться.
Он достал телефон.
- Помнишь, ты мечтала увидеть Кижи? Я купил путевку. На двоих. Но это не значит, что... - Он запнулся. - Ты можешь поехать одна. Или с Катей. Или с кем захочешь. Это подарок. Без условий.
- Почему Кижи?
- Потому что ты говорила о них двадцать лет назад. В Питере. Я запомнил. Просто никогда не делал с этим ничего.
- Двадцать лет? И ты помнил?
- Я помнил все, Ира. - Его голос дрогнул. - Просто думал, что помнить достаточно. Что не нужно говорить. Что ты и так знаешь.
- Откуда? - спросила я тихо. - Откуда мне знать, что в твоей голове?
- А мне в твоей?
Мы оба молчали. Оба ждали, что другой догадается сам.
- Если хочешь... - Он смотрел прямо, без привычной брони. - Я готов учиться.
Я молчала. Внутри надежда? Тревога?
- Только скажи - есть ли шанс? - Его голос стал хриплым. - Или я опоздал?
Из гостиной доносился смех гостей. А мы стояли на кухне дочери и решали свою судьбу.
- Я не знаю, - ответила честно. - Давай попробуем.
Он просто протянул руку. И я поняла - он не тянет назад, в прошлое. Он предлагает идти.
Я осторожно вложила свою ладонь в его. Просто признавая - шанс есть.
- А кто поддерживал тебя, когда ты был никем? - спросила я позже, когда мы шли к машине.
- Ты, - ответил он просто. - Всегда ты. И я забыл сказать спасибо. Прости.
Мы стояли у дороги. Два человека с историей в жизнь. С обидами, ошибками, невысказанной любовью.
- Пошли домой? - спросил он. И сразу поправился: - Или куда ты хочешь?
Я улыбнулась. Он учился. Уже учился.
- Давай ко мне. И поговорим.
- О чем?
- О том, чего мы не сказали друг другу за тридцать пять лет.
***
Каждый из нас заслуживает быть главным героем своей жизни, правда? Подписывайтесь
Дорогие читатели, а у вас был момент, когда вы чувствовали себя невидимкой в собственной жизни? Как вы с этим справились? Поделитесь в комментариях.
Вы можете поддержать автора небольшим донатом. Это как чашка кофе для души – согревает и дает силы писать дальше.
***