Сначала Галя заметила, что муж стал подолгу отмалчиваться, а на вопрос — что случилось? — вздыхал и непривычно скупо жаловался на усталость. Потом Руслан начал избегать случайных прикосновений и засыпать будто бы без сил. Узкая кровать, что раньше ощущалась почти бесконечной, постепенно превратилась во враждебную территорию, разделенную пополам его спиной.
Растерять уверенность в их любви вдруг оказалось легче лёгкого, и Галя выть хотела, в очередной раз встречая ещё вчера улыбающегося, любящего мужа и отмечая новые знаки: молчание, задумчивость, отчуждение. И, наконец, раздражение.
— Почему ты не спишь?
В тот день Галя ждала Руслана до полуночи, впотьмах сидела у окна и смотрела вниз, на дорогу и поворот во двор. Не ужинала, до последнего надеясь сесть вместе и поговорить по душам, когда они будут лоб в лоб над крохотным столом для двоих. Потребовать ответов, пускай даже неприятных. Ей думалось, она готова к любой правде, уж лучше обрубить, чем тянуть и тянуть до последнего, но эти глаза… Ранили как бритва.
Холодное, почти брезгливое выражение. Руслан замер в дверях, будто заново оценивая скрюченную Галину фигуру, и нетерпеливо бросил рюкзак на пол.
— Ждала тебя. Поговорить хотела, — у неё получилось виновато. Откуда-то изнутри разрастался стыд.
— О чём? — ледяным тоном осведомился Руслан. — Спать пора. Завтра рано на работу.
— Есть хочешь? — вопрос вырвался до того, как Галя поняла его нелепость, но робкая надежда растаяла мгновенно.
— Нет. Ничего не хочу.
Он разделся и лёг, не удостоив жену более ни единым словом или взглядом. За последние месяцы его мышцы окрепли от тяжёлой работы, и сейчас обнажённая спина невольно притягивала — белый треугольник в свете луны. Молодой и красивый мужчина с широкими плечами и россыпью родинок под левой лопаткой, в форме ещё неизвестного науке созвездия. Сосредоточие её чаяний. Якорь, который она потеряла.
Мысль лечь рядом теперь реально пугала. Страшно было наткнуться на стену, чью высоту и представить немыслимо.
В тоске Галя обхватила колени и уставилась на еле различимый кусок обоев. Тех самых, которые они год назад приклеивали на пару, дурачась и целуясь попеременно — сладкое воспоминание, драгоценность.
Проснулась она от боли в позвоночнике. Дёрнулась проверить — Руслан уже ушёл, кровать не застелена. Ни записки, ни какого-либо намёка на будущее: он уходит, он остаётся?
Механически Галя помылась, позавтракала и собралась на работу. В голове — пустота. Абсолютная. Чёрная дыра.
Стук прервал замедленное падение в пропасть, и Галя бросилась открывать. Вдруг это он? Вернулся, осознал?
На пороге стояла всего лишь уборщица из колледжа, та самая старушка, что предлагала когда-то помощь из-за приставаний Руслана. На её морщинистом лице светилось глубокое понимание, и хозяйка молча посторонилась, позволяя старухе присесть за столик, что раньше принадлежал только им двоим, Гале и Руслану.
— Что, кончился твой муженёк? Был, да весь вышел? — по сути бестактность, но Галя только согласно кивнула. — Говори, чего хочешь?
— Хочу, чтобы он честно сказал, что происходит.
— Хорошо, — прошамкала старуха и удалилась, оставив Галю недоумевать, что это было.
Руслан действительно пришёл раньше обыкновенного, сердито швырнул вещи и требовательно посмотрел на Галю.
— О чём ты вчера хотела поговорить? — и это вместо приветствия.
— О нас, — с готовностью откликнулась Галя.
— И что с нами такое, о чём следует талдычить?
— Мне кажется, ты… ты отдалился. Что происходит, Русь? У тебя другая? Ты меня разлюбил?
— Знаешь, — его бледные губы затряслись, и Руслан недовольно обтёр испарину, — Галя… Не буду врать. Мне кажется… кажется… я никогда тебя не любил.
Нож воткнули в сердце и провернули, но Галя умудрялась сохранять внешнее спокойствие.
— Зачем тогда женился?
Он удивлённо моргнул, почесал затылок, поёрзал и сел, ища точку опоры, хоть какой-то смысл.
— Я… я не знаю. Всё это какое-то наваждение, понимаешь? Понятия не имею, о чём я думал. Прости.
О, простого «прости» будет недостаточно. Ярость и жажда мести просыпалась в Гале, потихоньку раскручивала клубки и уютно устраивалась вокруг умирающего от боли сердца.
Не зная, как именно злобная старуха провернула свой фокус, Галя верила — та ей поможет. Пускай и запросит высокую цену. Галя заплатит, пожалуй, любую. За каждую минуту, когда она мучилась от его издевательств в прошлом, за ложное счастье их разбитой семьи и за то, что оно растоптано. Особенно — за это последнее унижение.