Мои внимательные читатели, надеюсь, вы помните, что в публикации На санях-волокушах к тайнам сахалинского Чертова моста | Библиотека станции Южно-Сахалинск | Дзен я писала о том, что в августе 1945 года в этих местах велись кровопролитные бои по освобождению острова от японских милитаристов. Вот и настало время поговорить об этом подробнее.
Для того, чтобы составить запутанную картину тех событий, пришлось просмотреть немало старых книг (список – в заключении). Многое из изложенного основано на непосредственных воспоминаниях участников боев за освобождение южного Сахалина.
Итак. Раннее утро 20 августа 1945 года. Вторая мировая война еще не закончена. Корабли Северной Тихоокеанской флотилии приближаются к сахалинскому порту Маока (ныне Холмск).
Что представлял из себя в те времена этот порт? Бывшее поселение племен айнов Маука, ставшее впоследствии русским военным постом и промысловой базой. После победы в войне 1905 года японцы на свой манер назвали его Маока. Город с населением 23-24 тысячи человек, третий по величине город губернаторства. «У подножия сопок пролег проспект. Город протянулся по побережью, как стебель морской травы. (Красиво сказано, не правда ли? – прим. авт.).
У моря стояли цеха по переработке морепродуктов, склады, магазины… кроме полиции и почтового отделения, в ряд стояли административные здания» (Канэко Тосио «Лето Карафуто», 1945). Существовали в портовом городе и публичные дома.
Непроглядный туман, стоявший в то августовское утро, позволяет десанту остаться незамеченным. Каким-то непостижимым образом в сплошной пелене морякам удается обнаружить вход в центральную гавань. «Туман вдруг пропал, и город Маока открылся перед нами в лучах восходящего солнца как на ладони. Боевые корабли немедленно открыли огонь из орудий и пулеметов» (из воспоминаний А.В. Данилина).
Город вздрогнул. Опешившие японцы, застигнутые врасплох, вначале не оказывают организованного отпора. Впрочем, довольно скоро завязывается ожесточенный бой. «Кругом раздавалась трескотня наших автоматов, японских пулеметов. С чердака дома тарахтел японский пулемет, который бил по кораблям и высаживающемуся десанту. Моряки с корабля усиленно били по пулеметной точке, но никак не могли уничтожить» (из воспоминаний В.И. Ряжских).
От огня вспыхивают деревянные здания. Город накрывает пожар. По улицам носятся обезумевшие лошади. Испуганные жители бегут в сопки, в лес. Мэр города занимается сожжением важных документов, затем его арестовывают. Наши десантники быстро занимают морской и железнодорожный вокзалы, почту, телеграф, банк, бумажную фабрику и другие важные объекты.
Когда солдаты входят в здание почтамта, они видят девять трупов молоденьких японок-телефонисток, лежащих на полу зала. Все девушки приняли цианистый калий.
Этому событию в Японии установлен памятник.
О самопожертвовании девушек в Японии снят фильм «Огонь в тумане».
В те дни в Маоке были и другие случаи ритуального самоубийства. 20 августа преподаватель английского языка Камосида Ёсихара убил жену, троих детей, потом зарезал себя бритвой. О другой трагедии рассказывает учитель физкультуры Хирано Футоси: «Младший лейтенант Эдамура, дабы наши семьи не достались советским солдатам, зарубил свою жену Ацуко (45 лет), дочь Сидзуко (18 лет) и Ютака (12 лет); мою жену и сына, затем сделал себе харакири». Хотя практика харакири была официально запрещена в Японии еще в конце XIX века, сохранение семейной чести порой считалось важнее собственной жизни.
Над городом появляются красные флаги, первые из них – на вышке метеостанции и здании таможни. Японские военные, признав сопротивление бесполезным, начинают сдаваться в плен. К 14 часам город был взят.
В этот же день в Тойохаре (Южно-Сахалинске) в гимназии состоялся последний сбор учеников. Директор обратился к гимназистам: «Русские высадили десант в Маоке. Их ничто не может остановить. Они разбили Германию. Дети, уходите домой, школа закрывается и да хранят вас боги». И вот тринадцатилетняя Эмико бредет домой, по подножию и отрогам хребта (теперь это трасса Южно-Сахалинск – Холмск). Навстречу несутся военные грузовики и беспросветная дорожная пыль.
В это же время по этой же трассе, только со стороны Маоки, а также вдоль железной дороги, спасаясь от губительного огня, отступают японские войска. Следом наступают наши.
Маршрут, пройденный мною на снегоходе, к Чертову мосту (На санях-волокушах к тайнам сахалинского Чертова моста | Библиотека станции Южно-Сахалинск | Дзен) повторяет путь, который пришлось преодолеть нашим воинам. Но как же он был непрост. «Справа нас предохраняло водохранилище… Мы имели только стрелковое оружие и наши 50-миллиметровые минометы. Их несли на себе: ствол – отдельно, плиту, на которой он устанавливался, – отдельно… Плита весит всего тридцать килограммов, для удобства цепляется при переноске за специальные широкие лямки. Два-три километра пройдешь с такой плитой – глаза из орбит начинают вылезать» (из воспоминаний майора К.М. Петрова).
У Чертова моста японцам удалось закрепиться. Позиция у них была более чем удобная. Тоннель, над ним – громада железнодорожного моста. Вдобавок они хорошо знали местность.
Еще до штурма Чертова моста младшему сержанту П.П. Лаврентьеву поступил приказ о сопровождении паровоза в ту местность. «Каково же было наше удивление, когда увидели, что поведут его японские машинисты». Может быть, это связано с тем, что часть японцев выполняла приказ верховного командования прекратить огонь и сложить оружие? «В это время мы подъезжали к мосту, который в своем конце делал закругление. Шли на большой скорости, посмотрели вниз, там тянулось ущелье и по нему шел железнодорожный путь. Сильнейшее впечатление оставляли и этот Чертов мост, и то, что мы ехали на незанятую еще нами станцию, и что паровоз ведут японцы. Навстречу выбежали японские солдаты, но увидев, что из паровоза вылез советский солдат с автоматом, а на паровозе еще стояли автоматчики, они в панике убежали. Мы с паровоза для острастки сделали несколько автоматных очередей, а тем временем Лаврентьев прицепил состав с вагонами, залез на ходу на паровоз и мы, набирая скорость, двинулись назад, к своим. Кроме захваченных нами вагонов, на путях стоял эшелон с японскими ранеными. Опомнившись, японцы начали стрелять по паровозу из пулеметов и винтовок, но было уже поздно» (из воспоминаний В.И. Ряжских).
22 августа, утром, начался бой. Вела бой штурмовая группа, которую возглавлял младший сержант Борис Николайчук.Будучи ранен, продолжал командовать расчетом. Геройски погиб. Был ему всего 21 год. Похоронен в братской могиле на станции Экинохара (остановочный пункт Николайчук).
Мужество проявил подносчик патронов Владимир Волков, который под огнем противника доставлял боеприпасы и этим обеспечил успех своему подразделению. Одна из улиц Холмска носит его имя.
Отличился в бою и ефрейтор Анатолий Семанов. Его тоже похоронили в братской могиле.
В память о нем станция Хоротомари и пос. Кумэкомай были в 1946 году переименованы в Симаково (ныне упраздненное село в Холмском районе). Почему Симаково? Что-то напутали в документах. Все документы исправили, но название на карте осталось прежним. Таковы особенности сахалинской топонимики.
Сахалин помнит своих героев. Множество поселков, железнодорожных станций, улиц получили их имена. В их честь названы и многие грузовые суда Сахалинского морского пароходства.
Интересен тот факт, что мост, за который отчаянно сражались наши бойцы, японцы собирались взорвать. Для чего? Железнодорожная линия Тойохара-Маока была единственной, связывавшей западное побережье с восточным. Советские войска вели наступление, продвигаясь вдоль железной дороги, так как гористая лесная местность была им незнакома, в отличие от японцев. Если же взорвать мост и тоннели, это значительно бы затруднило продвижение нашей армии. Однако этот план осуществить не удалось из-за объявления капитуляции.
Быть может, многих жертв удалось бы избежать, так как еще 16 августа Генеральный штаб Императорской армии издал приказ, предписывающий всем вооруженным силам, немедленно прекратить боевые действия, за исключением оборонительных действий в случае нападения противника. Однако, японские войска на Южном Сахалине не подчинились требованию о разоружении и продолжали сражаться. «Военная машина была запущена: оружие заряжено, предохранители сняты, оно не могло не стрелять» (К. Гапоненко «Болят старые раны»).
С капитуляцией связан один нелепый инцидент, произошедший в районе Маоки. К советским позициям отправились на автомобиле японские парламентеры с целью объявить о принятии условий безоговорочной капитуляции. Шум мотора приняли за шум танка и открыли огонь. В результате был убит переводчик, оттого японцы не смогли объяснить цель своего визита. Не будь этого, боевые действия прекратились бы раньше.
Большое количество жертв среди гражданского населения было вызвано путаницей между кокумин-фуку, официальной гражданской одеждой для мужчин, и военной формой.
13-летняя Эмико все-таки дошла до своего поселка и встретилась с семьей. Те закапывали свой жалкий скарб в огородах. Отец утопил гранату в колодце, которую ему выдал военный начальник. «У детей не будет шанса выжить, если я брошу гранату в русских».
Когда девочка впервые увидела русских солдат, то испугалась их черноты. «Оказалось, это была грязь – от пыли и пота они почернели, а когда отмылись в реке, стали все белые и нестрашные» (Старовойтов В.Н. «Кудзира-Но Ута – по-японски «Песнь кита»).
Семью ждала репатриация на Хоккайдо. Эмико проживет долгую жизнь. Но в этой жизни войны уже не будет. Сахалин навсегда останется в ее сердце. Она не раз побывает здесь, уже в мирное время. «Эмико говорит по-русски, умилительно путая «р» и «л». Она любит меня просто так: за то, что я русский, что я из Анивы, из ее родной Рутаки, что я выучил по-японски несколько фраз и у меня замечательное произношение» (Старовойтов В.Н.).
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Гапоненко К. Болят старые раны. - Южно-Сахалинск, 1995.
2. Жаркий август 45-го: Южно-Сахалинская наступательная операция. Курильская десантная операция. Хроника событий, воспоминания ветеранов, документы/ Сост. И. Данилов. - Южно-Сахалинск, 2005.
3. Имена героев в названиях станций Дальневосточной железной дороги: 70-летию Великой Победы посвящается… (1945 – 2015 гг.) / Служба корпоративных коммуникаций Дальневосточной железной дороги. – 2015.
4. Летопись героических дней: Воспоминания участники боев за освобождение Южного Сахалина и Курильских островов от японских захватчиков (август-сентябрь 1945 г.) / Под ред. А.Н. Рыжкова. – Южно-Сахалинск, 1969.
5. Слово освободителей: Воспоминания участники боев за освобождение Южного Сахалина и Курильских островов / Сост. А.Н. Рыжков. – Южно-Сахалинск, 1985.
6. Старовойтов В.Н. Кудзира-но Ута по-японски «песнь кита» // Сахалинский альманах. – 2014. -№ 2. – С. 182-196.