Я никогда не думал, что буду следить за собственной невестой. Знаете, вот так вот — с капюшоном на голове, в темных очках, как в дешёвом детективе. Смешно даже. Но мне было совсем не до смеха, когда я заметил первые странности.
Лена — это моя невеста. Через месяц свадьба. Кольца, ресторан, гости — всё уже заказано. Мама Лены даже платье купила. Дорогущее. Я видел чек.
И вот представьте: сидим мы с ней вечером, пьем чай на кухне. Обычный вторник. Её телефон на столе. Приходит сообщение, экран загорается. Я даже не хотел смотреть. Честно. Но взгляд сам зацепился.
«Завтра в 3, как обычно. Соскучился».
Лена телефон схватила так быстро, будто он обжег столешницу.
Улыбнулась нервно:
— Это с работы. Совещание перенесли.
Я кивнул. А что ещё делать? Но внутри что-то ёкнуло. Неприятно так. Потому что Лена никогда не работала по средам после обеда. Никогда. У неё английский. Она два года ходит к репетитору.
— А как же английский? — спросил я, пытаясь звучать непринужденно.
Она на секунду замерла. Совсем коротко. Но я заметил.
— Отменила. Аврал на работе, сам понимаешь.
И улыбнулась. Так тепло и открыто, как она умеет. И я почти поверил.
Ночью не спал. Ворочался. Лена дышала ровно рядом. Я смотрел на её профиль в полутьме и думал — вот человек, которого я знаю два года. Человек, с которым собираюсь прожить жизнь. И что я на самом деле о ней знаю?
Утром она ушла на работу как обычно. Поцеловала меня, сказала "люблю". И я решился.
Работаю я на удаленке, график свободный. Никто не заметит, если я возьму пару часов. В 14:30 я уже стоял возле её офиса. Серая высотка в бизнес-центре. Стеклянные двери, охрана. Всё как положено.
В 14:55 Лена вышла из здания. Не торопясь, она пошла к метро. Я двинулся следом, держа дистанцию. Идиотская ситуация. Ещё когда натянул капюшон и надел солнечные очки. В октябре. В пасмурный день.
Она не поехала на метро. Она взяла такси. Я поймал следующее, сказал: "За серебристым хёндай". И едва не рассмеялся — прямо как в фильмах. Только в животе противно крутило, и смеяться совсем не хотелось.
Такси привезло Лену к торговому центру. Обычному, я там бывал с ней несколько раз. Она вошла внутрь. Я за ней, на безопасном расстоянии.
Эскалатор, второй этаж, бутики... Она шла уверенно, явно зная куда. Остановилась у кофейни. Моё сердце колотилось как сумасшедшее.
Кто там? Кто её ждет? Какой-нибудь красавчик-менеджер с её работы? Старая любовь? Я почти физически чувствовал, как рушится моя жизнь.
Лена вошла в кофейню. Я занял столик напротив, раскрыл меню так, чтобы спрятать лицо. Я видел её затылок. Она сидела одна.
И тут появился он.
Высокий. Седой. Лет шестидесяти.
Лена встала, и они обнялись. Не как любовники. Скорее... как родные люди. Они сели. Начали разговаривать. Оживленно, с улыбками. Я не мог слышать, о чём они говорят, но видел его лицо.
Доброе, с морщинками вокруг глаз. Он смотрел на неё с... гордостью? С нежностью.
Через двадцать минут к ним подошла женщина. Чуть моложе мужчины, элегантная, с аккуратной стрижкой. Лена обняла и её тоже.
Я смотрел на них троих, и постепенно понимание начало проникать в мой мозг.
Сходство. Оно было неуловимым, но определенно было. Особенно в улыбке.
Я просидел там час. Они разговаривали, смеялись, иногда Лена вытирала слезы. Потом они обнялись на прощание. Мужчина что-то дал Лене — маленький сверток. Они ушли. Лена осталась сидеть, смотря им вслед.
Я собрался с духом и подошёл к её столику. Она подняла глаза — и застыла. Шок, страх, стыд — всё промелькнуло на её лице.
— Что ты здесь... — начала она.
Я сел напротив:
— Кто эти люди, Лена?
Она опустила взгляд. Молчала долго.
Потом тихо произнесла:
— Мои родители.
— Твои родители в Новосибирске, — сказал я. — Ты говорила, что не общаешься с ними с восемнадцати лет.
— Эти люди, — её голос дрогнул. — Мои настоящие родители.
Я смотрел на неё и не узнавал. Моя Лена. Которая всегда была такой открытой, такой честной.
— Я не понимаю...
Она глубоко вздохнула:
— Я приемный ребенок, Максим.
Меня удочерили, когда мне было пять. Те, кого ты знаешь как моих родителей — они вырастили меня. Но два года назад я нашла биологических. Случайно. Через сайт поиска родственников. Сначала просто из любопытства зарегистрировалась.
Её руки дрожали.
— Почему ты мне не сказала? — спросил я.
— Я хотела. Много раз. Но сначала боялась, что ты будешь относиться ко мне иначе. Потом... это стало нашей маленькой тайной. Только моей и их. Понимаешь, мама и папа не знают. Те, кто меня вырастили. Для них это будет предательством.
Я молчал, пытаясь переварить информацию.
— Они хорошие люди, — продолжала Лена. — Они не бросили меня. Просто обстоятельства... Они были совсем молодыми. Им пришлось отдать меня. Это сложная история.
— И ты встречаешься с ними тайком.
— Да. Раз в неделю. По средам. Английский — это прикрытие.
Я смотрел на женщину напротив меня и видел, как страх в её глазах постепенно сменяется надеждой. Она протянула мне руку через стол:
— Я хотела рассказать после свадьбы. Клянусь. Я боялась, что это всё разрушит. Что ты не поймешь.
Я взял её руку. Тёплая. Знакомая. Родная.
— Что в свертке? — спросил я.
Лена улыбнулась сквозь слезы и развернула маленький сверток. Внутри лежала старая, пожелтевшая от времени игрушка — плюшевый заяц.
— Это был мой. Когда мне было пять. Единственное, что осталось с тех времен. Они сохранили его. Все эти годы.
Я смотрел на потрепанного зайца и чувствовал, как схлынула тяжесть с сердца. Не измена. Не другой мужчина. Просто страх. Человеческий, понятный страх потерять то, что дорого.
— Знаешь, чего я боюсь больше всего? — спросила Лена, глядя мне в глаза.
— Чего?
— Что моим родителям будет больно. Тем, кто вырастил меня. Они столько для меня сделали. Я не хочу, чтобы они думали, что я неблагодарна, что я ищу замену.
Я сжал её руку крепче:
— Мы что-нибудь придумаем. Вместе.
Свадьба была через месяц. Как и планировали. На ней присутствовали двое пожилых людей, которых Лена представила как "хороших знакомых". Её родители из Новосибирска тепло их приняли, не подозревая о настоящем родстве.
Кто знает, может быть, когда-нибудь наступит день, когда тайны больше не будет. Когда все маски спадут, и наша жизнь станет целостной, без недомолвок и секретов.
А пока... пока мы учимся доверять друг другу заново. Учимся быть честными.
И я понял одну простую вещь. Иногда люди лгут не потому, что не любят, а потому что любят слишком сильно. И боятся потерять то, что дорого.
Плюшевый заяц теперь живет на нашей книжной полке. Молчаливый свидетель истории, которая началась задолго до меня. И, может быть, когда-нибудь он станет первой игрушкой для нашего ребенка — новой главы в этой запутанной семейной саге.
А пока мы просто живем. И учимся не играть в прятки друг с другом. Потому что в прятках всегда кто-то ищет, а кто-то прячется. А в настоящей любви все должны быть на виду. Без масок и укрытий.
Хотя иногда... иногда я всё же вспоминаю себя в том дурацком капюшоне и солнечных очках. И смеюсь.
Рекомендую:
Подписывайтесь, чтобы не пропустить следующие публикации.
