Когда две державы, обвиняющие друг друга в подрывной деятельности, садятся за стол переговоров, — пусть даже в разных комнатах и через посредника, — это не дипломатия, а ритуал политического выживания.
США, на фоне ослабленной международной репутации и предвыборной турбулентности, стремятся вернуть контроль над ближневосточной шахматной доской. Иран — осаждённая, но не сломленная страна с растущим региональным влиянием — принимает участие не ради уступок, а ради демонстрации: он всё ещё игрок, а не фигура.
Оман в этот момент — не просто территория для встреч, а лакмусовая бумажка: покажет ли она возможность новой многосторонней архитектуры безопасности или станет очередной вехой на пути к прямому военному столкновению.
В субботу в Омане пройдёт событие, которое официально называется «переговоры между США и Ираном». Но давайте будем честными: это примерно как называть футбольным матчем ситуацию, в которой одна команда сидит в раздевалке, а другая — в автобусе, и между ними бегает судья с мегафоном.
Американскую сторону представляет Стив Уиткофф, «спецпредставитель» президента. Иран делегирует министра иностранных дел Аббаса Аракчи — одного из последних дипломатов в Тегеране, чьи высказывания ещё не требуют субтитров из ядерной физики.
Но даже такой «диалог через стенку» уже вызывает нервное подёргивание у Израиля. Эта страна в вопросе Ирана давно действует по принципу: «если ты не ударил первым, то кто ты вообще такой?»
Израильская тревожность на тему иранского атома достигла такого уровня, что скоро начнёт светиться сама по себе. И если американцы ещё рассчитывают на стратегическое терпение, то у Израиля оно уже в стадии утилизации.
Проблема в том, что Иран, вопреки всем предсказаниям, не рухнул. Он не сдался, не сломался и даже не начал клянчить гуманитарку. Более того — он набрался сил, прокачал прокси и теперь может так больно укусить, что Тель-Авив рискует стать декорацией к фильму Роланда Эммериха.
А ещё Иран вежливо, но отчётливо даёт понять: мы-то, может, и не хотим войны, но если вы начнёте, — будет больно. Не обязательно ядерно. Но неприятно точно.
И тут возникает старый-добрый вопрос, на который ни один аналитик так и не дал честного ответа: а мы точно уверены, что у Ирана нет ядерного оружия? Прямо вот на 100%? Или просто надеемся, что его нет?
Если же он действительно решит ответить — по-настоящему, а не символически, как в прошлые разы — всё превратится в неприлично дорогую катастрофу. Израиль может потерять не только инфраструктуру, но и всю свою концепцию безопасности. А США — остатки репутации, которую не унесли из Афганистана.
Между тем сам Дональд Трамп, похоже, всё ещё мечтает о роли «миротворца с перчаткой и дубинкой». Он хочет не переговоров, а красивого кадра для предвыборной кампании: вот, мол, я принудил персов к миру, как Моисей расступил Красное море. Только проблема в том, что персы — это не вода. Их не раздвинешь и не обойдёшь. Их можно только уважать… или потом долго зализывать раны.
Американская риторика «или по-хорошему, или по-плохому» на этот раз работает вхолостую. В Тегеране всё чаще звучит фраза, которая в переводе означает: «нас уже пытались запугать, спасибо, не надо».
И пока Вашингтон продолжает строить из себя режиссёра на съёмочной площадке, Иран и Израиль стоят на грани конфликта, в котором аплодисменты будут явно лишними.
А вы как думаете: действительно ли США хотят мира — или они просто не знают, как красиво проиграть, не потеряв лицо?
И не пора ли перестать делать вид, что «дипломатия» и «ультиматум» — это синонимы?
Хроника этой истории не закончится в Омане. Она лишь начнёт свой следующий виток. А вот закончится ли она переговорами — или обломками спутников в небе над Ближним Востоком — решать уже не только Вашингтону.
В следующих публикациях ещё больше интересного! Понравилось? Поставь лайк и подпишись.